class="p1">– Это снижает ценность камня. По размеру он очень хорош, но огранка подкачала. И еще интересная особенность, которая тоже не добавляет стоимости. Хотя… – Ювелир загадочно улыбнулся.
– Хотя что? – У хирурга почему-то побежали мурашки.
– Знаете что, заходите. – Старик поднял вверх перекладину витрины и сделал шаг назад. – На пальцах не объяснишь.
Мастер пододвинул Вадиму второй стул, положил бриллиант на стекло микроскопа и предложил заглянуть в окуляр.
– Вот это площадка. – Кончиком штихеля ювелир обвел верхнюю, самую крупную грань. – Что вы сквозь нее видите?
– Какая-то пылинка, постойте… – Хирург пытался настроить фокус. – Какое-то изображение. Как будто человечек поднял руки.
– Или крылья, – уточнил старик.
– Или крылья, – задохнулся от догадки Вадим. – Ангел! Словно ангел!
Он отпрянул от окуляра, покрываясь горячим потом с головы до ног. Примерно как в тот момент, когда обнаружил бриллиант в желчном пузыре.
– Что все это значит?
– Смотрите. – Ювелир сел напротив и потер ладони. Разговор явно доставлял ему удовольствие. – Если в алмазе, который собираются обработать, есть разнообразные графитовые включения или пылинки, как вы их назвали, то мастер старается огранить камень так, чтобы эти вкрапления не были видны через площадку. Чтобы они находились где-то сбоку и не мешали отражению света. То есть огранщик должен максимально спрятать эту пылинку, понимаете?
– Кажется, да. – Вадим вытирал платком липкие капли со лба.
– Во-от. А здесь складывается ощущение, что камень гранился не ради красоты и блеска, а для того, чтобы максимально подчеркнуть этот изъян.
– Но это же не изъян, это ангел! – обиделся хирург.
– В том-то и дело! Бриллиант огранили, чтобы выделить ангела! Это из ряда вон выходящий случай. Я таких не встречал за всю свою практику. А я, молодой человек, в этой профессии больше, чем полвека! И все мои предки по мужской линии были ювелирами.
– Так это делает камень дороже?
– Как посмотреть. С точки зрения стандартов – нет, это убивает бриллиант. Но если окажется, что это именной камень, сделанный по чьему-то заказу, если он зафиксирован в каких-то книгах и исторических документах – то ему просто нет цены.
В мастерской повисла пауза. Мужчины смотрели друг на друга так, будто были знакомы с рождения. Неожиданная тайна связала крепче многих лет дружбы и совместной работы.
– Меня зовут Адам, – очнулся ювелир.
Хирург на мгновенье представил старика с седым ежиком и выдающимся носом – молодым, темноволосым, бородатым и абсолютно голым. Он вполне себе органично вписывался в серию живописных полотен на тему грехопадения Адама и Евы.
– Я – Вадим.
– Откуда у вас этот бриллиант, Вадим?
– Достался по наследству… долго валялся в шкатулке, – соврал хирург.
– Ну тогда вам стоило бы выяснить историю своей семьи, – посоветовал Адам. – И затем принимать решение: продавать или дальше передавать детям и внукам.
– Я подумаю. – Хирург вдруг осознал, что впервые в жизни совершил кражу, а украденная вещь вряд ли принесет счастье его детям и внукам. Тем более ни тех ни других не было даже в планах.
– Вы можете закрепить его в перстень и носить на пальце. Так острее чувствуется связь поколений, знаю по опыту, – сказал на прощанье старик.
Они пожали друг другу руки, обменялись телефонами и расстались. Как выяснилось позднее, совсем ненадолго.
Глава 6
Встреча выпускников
Переступив мраморно-деревянную границу двух миров, на скрипучей, шаткой лестнице Вадим столкнулся с Марго. Она была разгоряченной, расхристанной, под распахнутым серым пальто и голубой блузкой вздымалась и опускалась грудь: психологша не могла отдышаться.
Хирург преградил ей путь, втягивая носом парфюмерные пары и амбровый запах разогретой кожи.
– Вы ко мне? – Она пыталась на ходу размотать длинный шелковый шарф цвета морской волны. – Простите, у меня сейчас встреча с клиентом, я опаздываю.
– Нет-нет, – Вадим прижался к стене, чтобы пропустить Маргариту, – заскочил к ювелиру.
– Адаму Ивановичу? – Ее голос потеплел. – Замечательный мастер! Таких сейчас не найдешь. Он ведь круглый ювелир, вы в курсе?
– Что значит «круглый»?
– Не просто паяет сломанные цепочки, как большинство вокруг, а может сделать вещицу с нуля! С наброска на бумаге! Большой художник. И человек потрясающий. К нему со всей страны едут.
– Мне он тоже понравился, – признался Вадим, млея от близости Марго.
– Ну, побегу. – Она боком протиснулась между перилами и вжавшимся в стену хирургом.
Тонкой блузкой коснулась его рубашки. Задохнулась, смутилась, опустила глаза. И действительно побежала наверх, цокая каблуками сначала по глухому дереву, потом по звонкой плитке. В такт этому цоканью Вадимино сердце отозвалось барабанной дробь. Он набрал в легкие воздуха и внахлест запахнул куртку, будто пытался удержать Маргошино тепло, колыхание груди, смущение и короткую синкопу дыхания.
«Куриный» домик неожиданно представился ему тайным сундуком, скрывающим редкие сокровища: «круглого» ювелира, желанную красавицу и нечто под вывеской «МИРА ТХОР». Тоже, видимо, штучное и выдающееся.
* * *
Снять кабинет в деревянном сарае со скрипучей лестницей Маргоше предложила именно Мира Тхор. Они увиделись спустя пятнадцать лет после окончания школы на встрече выпускников.
Сергей Петрович не пошел. Он не любил эту ярмарку тщеславия, когда каждый тряс перед чужими носами цыганский платок собственных достижений. Тем более на тот момент он расстался с очередной редакцией, где писал новостные тексты, а его романы только начали бить рекорды в топовых списках.
Мира пообещала, что «сгоняет» на встречу и все ему расскажет. Перед входом в школу, припаркованные вплотную, толпились машины выпускников. Мира с ревом взлетела на сугроб и, нажав кнопку ручного тормоза, заземлила «Тойоту Тундру». На третьем этаже люди прильнули к окну, чтобы посмотреть на хозяина гигантского красного пикапа.
В класс, набитый до отказа, Мира ворвалась с криком «Аааа!» и начала целовать всех без разбора. «А ты где? А ты как?» Вопросы и ответы смешались в единый возбужденно-радостный гул. Бывшие школьники успели измениться. Девчонки попышнели в области таза, мальчишки полысели в районе головы.
Идеальной осталась только Маргарита. Тонкая, фигуристая, дорогая. Не преминули вспомнить ее ручку с корабликом. Посмеялись, поохали. Безымянные пальцы одноклассниц нарочито венчали кольца. Парни свои «обручалки» попрятали в карманы, надеясь на спонтанную интрижку. Они по-прежнему метали недвусмысленные взгляды на Марго. Самые смелые уже что-то шептали ей на ушко. Но фаворитка к мужской половине класса, как и раньше, оставалась равнодушной. Она не сводила взгляд с Миры – раскованной, яркой, хохочущей. В ее поведении была абсолютная свобода. Ни показухи, ни зависти. Толстуха явно не пыталась произвести впечатление, и чужое мнение ей было «до фонаря».
– Похоже, мы с тобой единственные неокольцованные, – улыбнулась Марго Мире, пока остальные поглощали торт с шампанским.
– Ну почему же? – Тхор растопырила обе пятерни ладонями к себе, показав четыре массивных перстня с яркими камнями.
– Ты поняла, о чем я. – Марго постучала по парте безымянным пальцем. – Не замужем?
– Нет. А что с тобой? Вижу, до сих пор мужчины штабелями.
– Да как-то так, – задумалась Маргарита. – Потрясающая сумка. «Шанель ладж»? Сама купила? Или спонсор?
– Спонсор? – Мира захохотала. – Ты считаешь, мужики спонсируют таких, как я? – Она развели руками, демонстрируя ширь и мощь.
– Почему нет? Ты красивая, свободная…
– Свободная, потому что все решаю сама. Только независимость дает свободу.
– А поехали поужинаем вместе? – вдруг предложила Марго. – Как-то все здесь уже начинают напиваться.
Они ушли тихо, по-английски. Из спального района на двух машинах доехали до Охотного ряда и сели в кафешке, стилизованной под средневековье. Мира заказала бараньи ребрышки с жареной картошкой, Маргоша – салатик из шпината.
– Фигуру блюдешь, молодец! – вгрызаясь в мясо, пробубнила Тхор. – Эх, жаль, за рулем выпить нельзя! Вино здесь превосходное, да, Миша?
Вышколенный официант улыбнулся и, наклонившись к ее уху, заговорщически произнес:
– Шеф-повар передает вам свое почтение и дарит фирменный десерт.
– Тащи десерт! – вытирая перстни от жира, воскликнула Мира. – Марго, ты обязана впихнуть эту прелесть в свой тощий живот. Второй такой вкусняшки не найдешь во всей Вселенной.
Маргарита не сопротивлялась. От суфле с шоколадом, орехами и коньяком она будто опьянела, разгорячилась, покраснела, размахивала руками, сбивая чашки и с каждой минутой все больше влюбляясь в Миру.
– Прелесть – это ты,
