по волосам.
– А помнишь, как мы были на море? – погрузилась Галь в приятные воспоминания.
– Помню.
– Это был замечательный день, не так ли?
– Да, – машинально согласился с нею Шахар. – Он метнул затуманенный взгляд на часы и с усмешкой сказал: – Кажется, я опоздал на баскетбол!
Галь Лахав удовлетворенно улыбнулась. Это была ее маленькая месть.
– Вот что, – вновь заговорил Шахар. – Давай мы сделаем так: я пойду поиграю с ребятами, а вечером мы с тобой что-нибудь придумаем.
– Когда вечером? – воспряла девушка, довольная тем, что отделалась легким испугом.
– Я тебе позвоню.
Окрыленная надеждой, Галь весело засобиралась домой и пообещала, что терпеливо подождет его звонка.
Вдруг Шахар приятнул ее к себе и с силой обнял.
– Мне тоже очень тяжело, – сдавленно вырвалось у него.
Галь вздрогнула. Ту же самую фразу он произнес и в ее сне!
– Я люблю тебя, Шахар, – сказала она с затрепетавшим сердцем. – Не сердись на меня.
Юноша проводил свою гостью до двери, где она обменялась несколькими фразами с его родителями, простился с нею поцелуем, повторил обещание позвонить вечером, и, вернувшись к себе, принялся наскоро собираться на встречу с друзьями.
Внезапно странное волнение охватило молодого человека. Стоило девушке уйти, как весь его дурман словно сняло рукой. Вместо него возникло горькое и болезненное осознание того, что их отношения зашли в глухой тупик, и что маска покорности и «понимания», которую надела Галь, ничего не могла исправить. Он почувствовал себя, как в петле. Галь повисла камнем на его шее, косвено и прямо требуя от него сейчас постоянных мелких жертв вместо той крупной жертвы, какую принесла она ему, отказавшись от модельного контракта. Да, она его любила. До безумия. Однако он, своею устоявшейся привычкой к их роману, к их страстному сексу, лишь поощрял ее безумства. Выходит, он был потребителем. Эгоистичным потребителем. Что же сталось с его любовью?
С этими тяжелыми мыслями Шахар последним явился на спортплощадку, промямлил что-то невнятное в ответ на вопросы Авигдора, Эреза и Янива, где это его носили черти, промазал все свои броски и ушел домой еще до наступления темноты. Дома он попробовал сосредоточиться на подготовке к будущему вступительному экзамену, но не смог. Взгляд юноши словно прирос к фотографии Галь на его столе. Идеальное изображение подруги беспечно улыбалось ему из рамки, отчего у подавленного сомнениями и переживаниями Шахара просто опускались руки. Пленительные воспоминания о ее ласках, их лучших моментах, развеивали его холодность. Он нуждался в поддержке, подсказке. Но чьей? Ни один его товарищ, даже Хен, не подходил для этой роли. Может быть, ему стоило уже сегодня, не откладывая, откровенно объясниться с Галь? Но что же он ей скажет, когда они встретятся? Что они расстаются?…
И тут его осенило. Он понял, кто ему поможет. Это мгновенное прозрение показалось юноше светом в конце тоннеля. Не мешкая ни секунды, он плотно оделся, так как вечер был холодным, схватил документы и ключи от мотоцикла, кинул последний взгляд на фотографию Галь и выбежал из квартиры. Его мама, говорившая с кем-то по телефону, даже не успела спросить, куда он это он, на ночь глядя, собрался.
* * *
Этот вечер Лиат коротала дома одна. Ее родители и брат отправились в гости к пожилым родственникам, у которых девушка, как правило, скучала. Предоставленная самой себе, она в безделии слонялась по квартире, пытаясь привести в порядок непрерывный поток своих мыслей.
На самом деле, Лиат страдала от разрыва с Галь. Она уже не испытывала той, первичной, гордости за свою манипуляцию. Вчера, когда они выясняли отношения, девушка действовала в порыве злости, обиды и разочарованности. Но чего же она этим достигла? Шахар все равно не станет ее. Этот ее запретный плод будет всегда принадлежать той, от которой она поспешила избавиться. В таком случае, не проще ли ей было просто признаться Галь в своих переживаниях? Вполне возможно, что тогда та, будучи в шоке, сама прекратит отношения с ней, но при этом каждая сохранит свое лицо. А так, получалась изводящая, бессмысленная игра в прятки.
Ах, чертова актерская маска! Лиат была бы уже рада снять ее, но неуверенность в себе, как обычно, мешала ей. А еще, ненавистная долголетняя привычка.
С этими мыслями девушка улеглась на диване в гостиной с попкорном перед телевизором. По одному из каналов шел совершенно бездарный, но поднимающий настроение комический сериал. Уставившись в экран печальными глазами, Лиат отрешенно внимала деланному хохоту за кадром, и думала о том, что тот же страшный хохот она будет слышать теперь постоянно из собственного сердца. Что ж! Если дороги назад уже не было, приходилось привыкать к новой жизни. Жизни в некотором отдалении от друзей и объекта ее влюбленности.
Внезапно, в дверь резко позвонили. Удивленная столь ранним возвращением родителей, Лиат нехотя поплелась открывать, и замерла от неожиданности на пороге.
– Привет! – бросил Шахар, опираясь рукой на косяк двери.
– Привет, – как эхо отозвалась девушка.
– Надеюсь, не помешал?
– Вообще-то, я здесь одна. Проходи!
Она посторонилась, пропуская нервного, взъерошенного юношу, который прошагал мимо нее, остановился посреди гостиной, огляделся, и заходил взад-вперед как маятник. Лиат недоуменно смотрела на своего тайного возлюбленного, который, если и бывал у нее раньше в гостях, то только вместе с Галь.
– Почему ты не предупредил о своем приходе? Я б подготовилась, – сказала она, растерянно теребя свой небрежный домашний наряд и инстинктивно приглаживая волосы.
– Потому, что я не собирался приходить. Так получилось.
– Что-то произошло? – насторожилась Лиат.
– Не знаю, как тебе сказать, – забормотал Шахар. – И да, и нет… Я и сам точно не знаю… Точнее, не решил еще… Такой сумбур!.. Можно мне, пожалуйста, воды?
– Простой или газированной? – уточнила озадаченная девушка.
– Простой.
Она принесла ему воды и молча наблюдала, как он выпил целый стакан залпом. Зная его, как парня уравновешенного, Лиат была заинтригованна той странной причиной, что привела его к ней в столь возбужденном состоянии. В то же время, она безумно радовалась их первой в жизни встрече наедине, и особенно тому, что она могла быть ему полезной.
Они сели рядом на диван. Звуки безудержного хохота из дурацкого сериала заполняли всю гостиную и тесное пространство между ними.
Некоторое время, Шахар, пытаясь овладеть собой, хранил молчание. Потом сказал:
– Я тоже мало получил на последнем экзамене.
– По математике? – спросила окрыленная Лиат.
– Ну да.
– Сколько?
– Какая разница! Но как ты объяснишь то, что почти все его, так или иначе, плохо сдали?
– Не знаю, – усмехнулась девушка. – Слыхала только, что Ави Гросс единственный получил восемьдесят пять.
– А, этот увалень! – насмешливо выдохнул Шахар. – Не знал, что он в ладах с математикой.
– Наверно, на этот раз ему просто повезло, – обтекаемо предположила Лиат.
– Везение – это случай. Мы же были хорошо подготовлены, не так ли?
Сумасшедший взрыв смеха, сорвавшийся с экрана телевизора, заглушил его последние слова.
– Я
