упоминаний Зено Ниниса.
Констанция возвращается в гермоотсек № 1 и ходит в рваных носках от стены к стене, прямоугольнички на полу чуть колышутся. Она берет четыре, кладет в ряд, садится рядом на корточки.
Отважный корейский ветеран спас детей и библиотеку.
Перевод Зено Ниниса.
В библиотеке нет данных о такой книге.
20 февраля 2020 года.
Что она упустила? Констанция вспоминает миссис Флауэрс под полуразрушенной Феодосиевой стеной в Стамбуле: «В зависимости от того, когда были сделаны снимки, это город, каким он выглядел пятьдесят или шестьдесят лет назад, до того как „Арго“ покинул Землю».
Констанция снова включает визер, встает на «шагомер», берет с библиотечного стола листок бумаги. «Покажи мне, — пишет она, — как выглядела Лейкпортская библиотека 20 февраля 2020 года».
На стол опускаются старинные двумерные фотографии. Библиотека на них совсем не похожа на куб из стекла и стали в Атласе. Это голубое здание с высокими фронтонами, полускрытое за высокими кустами на углу Лейк-стрит и Парк-стрит. Часть черепицы осыпалась, труба скособочена, в трещинах на дорожке растут одуванчики. На углу стоит контейнер, раскрашенный под сову.
«Атлас», — пишет Констанция, и огромная книга спрыгивает с полки.
Констанция выходит на перекресток Лейк-стрит и Парк-стрит и останавливается. На юго-восточном углу, где стояла развалюха с фотографий, теперь высится трехэтажный отель с множеством балкончиков. Четыре безликих подростка в майках и пляжных трусах замерли на полушаге.
Навес, кафе-мороженое, пиццерия, крытая парковка. Озеро испещрено лодками и каяками. На дороге застыли машины. Никаких признаков, что здесь когда-то стояло ветхое голубое здание библиотеки.
Констанция поворачивается на сто восемьдесят градусов и встает рядом с подростками. За ее спиной вздымается волна отчаяния. Записки на полу в гермоотсеке, хождение по Беклайн-роуд, находка Схерии, книга на папиной тумбочке — все эти расследования должны были куда-то привести. Это воспринималось как головоломка, которую надо разгадать. Однако она не ближе к пониманию своего отца, чем в тот день, когда он запер ее в гермоотсеке.
Констанция уже готова уходить, когда замечает на юго-западном углу перекрестка невысокий цилиндрический контейнер, раскрашенный под сову с прижатыми крыльями. «ПОЖАЛУЙСТА, ВОЗВРАЩАЙТЕ КНИГИ СЮДА», — написано на дверце. На груди у совы:
ЛЕЙКПОРТСКАЯ ПУБЛИЧНАЯ БИБЛИОТЕКА.
СОВЕТ СОВЫ: ЧИТАЙТЕ КНИГИ!
Два огромных янтарных глаза как будто следят за приближающейся Констанцией. Старую библиотеку снесли, выстроили новую на краю города, но оставили здесь контейнер для возврата книг? На десятилетия?
С определенного ракурса один из подростков на углу идет прямо на контейнер, как будто его не было здесь, когда компания попала на снимок. Странно.
Перья у совы проработаны очень тонко. Глаза кажутся влажными и живыми.
…ее глаза увеличились в три раза и стали цвета жидкого меда…
Констанция внезапно понимает, что сова, как и кокосовые пальмы, удивившие ее в Нигерии, как изумрудная лужайка и цветущие деревья перед клубом в Наннапе, выглядит более насыщенной, чем здания за ней — чем кафе-мороженое, пиццерия или четверо подростков, снятых камерами Атласа. Совиные перья почти колышутся, когда Констанция тянет к ним руку. Пальцы касаются чего-то твердого. Сердце екает.
Ручка на ощупь кажется металлической: холодной, жесткой. Настоящей. Констанция сжимает ее и поворачивает. Начинает сыпать снег.
Глава пятнадцатая
Стражи ворот
Антоний Диоген, «Заоблачный Кукушгород», лист Ο
…за воротами я различал мерцающую самоцветами мостовую и что-то похожее на реку исходящего паром супа. Вкруг башен радужными стаями летали птицы — ярко-зеленые, пурпурные, алые. Я сплю и вижу сон? Или я достиг своей цели? После стольких дней пути, после стольких [надежд?] мое сердце по-прежнему сомневалось в том, что видели глаза.
— Стой, воронишка, — промолвила сова. Она была в пять раз меня выше и держала в каждом когте по золотому копью. — Чтобы впустить тебя в ворота, мы должны удостовериться, что ты и впрямь птица, благородное воздушное создание, старше Хроноса, то есть самого времени.
— А не мерзкий коварный человек, созданный из грязи и праха, в лживом обличье, — сказала вторая сова, еще больше первой.
Позади них, сразу за воротами, под нависшими сливами, дразняще близко, медленно ползла черепаха со стопкой лепешек на спине. Я подался вперед, но совы ощетинили перья. Неужели богини Судьбы допустят, чтобы я, пересекши половину Млечного Пути, пал жертвой этих великолепных птиц?
…вытянулся как мог и расправил крылья.
— Я всего лишь смиренная ворона и проделал долгий путь.
— Разреши нашу загадку, воронишка, — сказала первая сова-страж. — Тогда ты сможешь войти.
— Хотя она сперва покажется тебе простой, — подхватила вторая, — на самом-то деле она…
Лейкпортская публичная библиотека
20 февраля 2020 г.
17:41
Сеймур
Он опускает наушники на шею и прислушивается. Где-то в отделе научно-популярной литературы рычит батарея, раненый дышит у основания лестницы, в вихре снегопада трещит полицейская рация. В ушах стучит кровь. Больше ничего.
Однако наверху что-то гремело, верно? Сеймур вспоминает, как подкатила полицейская машина и Марианна уронила в снег коробки с пиццей. Почему она несла стопку пицц в библиотеку перед самым закрытием?
Там кто-то есть.
С «береттой» в правой руке Сеймур крадется к лестнице, где раненый лежит на боку с закрытыми глазами — спит или хуже чем спит. Блестки на руках мерцают. У Сеймура мелькает мысль, что, возможно, этот человек лег тут в качестве баррикады.
Он задерживает дыхание, перешагивает через лагуну густеющей крови, через человека и поднимается. Пятнадцать ступеней, на каждой противоскользящая полоска. Вход в детский отдел загораживает нечто неожиданное: фанерная стена, покрашенная золотой краской, в свете указателя «Выход» золото кажется почти зеленым. В центре сводчатая дверца, а над ней строчка незнакомым алфавитом:
Ὦ ξένε, ὅστις εἶ, ἄνοιξον, ἵνα μάθῃς ἃ θαυμάζεις
Сеймур упирается ладонью в дверцу и толкает ее.
Зено
Он съежился вместе с детьми за угловым барьером шкафов и смотрит на каждого по очереди. Рейчел, Алекс, Оливия, Кристофер, Натали. Тсс, тсс, тсс. В темноте они превращаются в маленьких корейских оленей, на которых они с Рексом как-то набрели, собирая хворост в снегу возле Лагеря номер пять: белые носы и рога среди белизны, моргающие черные глазки, подрагивающие уши.
Все вместе они слушают, как со скрипом закрывается дверца в фанерной стене. Шаги между складными стульями. Зено держит палец у губ.
Скрип половицы. Подводное бульканье из портативной колонки Натали. Там один человек? По звукам только один.
Только бы это был полицейский. Или Марианна. Или Шариф.
Алекс двумя руками
