тоже знаю.
— У Варвары была близкая подруга, которую она называет в своих дневниках Рыбой. Если верить записям, Рыба не принимала участия в преступлениях и не знала о них. Варвара сообщала о своих подвигах всему миру с помощью специального шифра, но даже Рыба его не понимала до конца. Корпорация быстро обнаружили эту Рыбу в банке.
— Видел её.
— Оказалось, что это почтенная баночная литературоведка. К ней однажды обращались за консультацией вы сами.
— Тоже слышал, — ответил я. — Но это мне стёрли.
— Глубокий скан мозга показал, что она ничего не знает о Варваре, — продолжал Сердюков. — Мы решили, что это связано с токсичностью подобного знакомства. Рыба делала подтяжку личности, корректировала память, и получила от корпорации гарантию неприкосновенности своего нового статуса. Теоретически можно было попробовать вернуть ей утраченную память, но процедура необратима. Она нанесла бы Рыбе неизлечимую психическую травму. А ваша корпорация очень бережно соблюдает права баночников и избегает всего, что может нанести им вред.
— Ага, — сказал я. — По себе знаю. Сердюков улыбнулся.
— У нас была информация о запрещённой главе из Шарабан-Мухлюева. Её не позволяли читать вообще никому. Ходили слухи, что там идёт речь о Варваре Цугундер — и, как последний шанс, корпорация запросила у руководства этот текст.
— Да, — сказал я. — Лично ездил за разрешением.
— А дальше началось самое интересное. Когда мы прочли запрещённую главу, выяснилось, что классик рассказывает не про Варвару, а про Ры, в которой легко можно узнать нашу Рыбу. Варвара Цугундер там тоже упоминается — в качестве её подруги. Вроде бы всё совпадает.
— Вроде да.
— Но «Калинку» не зря так котируют во всём мире. Через две минуты после того, как вы прочли текст в первый раз, она уже закончила сравнительный анализ этой главы с «Дневником Варвары Цугундер», постами Варвары и огромным массивом других карбоновых текстов. Мало того, она проследила траекторию перемещений Рыбы по физическому миру и географию преступлений Варвары Цугундер. По совпадению деталей «Калинка» установила, что Варвара Цугундер и есть Рыба. Иначе просто не могло быть.
Сердюков остановился, давая мне возможность задать вопрос. Я уже догадывался, что он скажет дальше, но не стал перебивать.
— Продолжайте.
— «Варвара Цугундер» никогда реально не существовала. Она была одним из сетевых лиц Рыбы. Через этого аватара Рыба делилась с человечеством теми мыслями, которые были слишком смелыми для позднего карбона. Она ссылалась на эту Варю и в разговорах с Шарабан-Мухлюевым, когда хотела сказать что-то радикальное. Но потом случился разрыв, и вызванный им шок оказался для Рыбы невыносимым. Произошёл душевный надлом. Это я ещё мягко выражаюсь. Правильнее сказать, что её психика раскололась пополам.
— Раздвоение.
— Да, так это называют. Хотя точный медицинский термин — «personality split disorder». Рыба разделилась внутри себя на две совершенно не подозревающие друг о друге личности. Одна стала Варварой Цугундер и натворила много бед. А вторая продолжала заниматься литературоведением и даже писала критику на посты и эссе Варвары, не подозревая, что это и есть она сама. Самым поразительным был способ коммуникации двух половинок расколотой души. Варвара писала посты, а на следующий день читала их уже в качестве Рыбы — и отправляла своей половинке ответы. У разных личностей были разные аккаунты. Отсюда все эти шифры.
— Но если это на самом деле один и тот же человек, — сказал я, — неизбежны разные неувязки. Разные накладки.
— Конечно, — согласился Сердюков. — Но поражённая безумием психика ведь не дура. Она надёжно блокирует подобные противоречия сама от себя. Почитайте литературу про PSD, лучше поймёте, как действует этот механизм.
— Непременно, — ответил я.
— Когда Варвару Цугундер заклеймили как страшную преступницу, Рыба сделала коррекцию воспоминаний и стёрла память об этом сетевом знакомстве. Одновременно она стёрла и личные воспоминания о Шарабан-Мухлюеве. Лучше замаскироваться было невозможно.
— Согласен, — сказал я. — Слышал её лекцию…
— Тут даже есть что-то комичное. Как выражаются ваши корпоративные менеджеры, возникла любопытная оптика. Шарабан-Мухлюев, штатский штафирка, едва ли державший в руках что-то опаснее травмата без обоймы, представляется нам сегодня эдаким брутальным мачо в камуфляже. Рыба рядом с ним кажется беззащитной жертвой. А всё было в точности наоборот.
— Да, — сказал я. — Вероятно, не первый случай в истории. И не последний.
— Коррекция памяти оказалась эффективной уловкой, — продолжал Сердюков. — Никто ничего не заподозрил. Рыба удалилась от мира в личную симуляцию и спокойно доживала свой век, пробавляясь консультациями. После коррекции памяти ни один баночный скан, даже самый глубокий, не мог установить её причастность к убийствам. В сущности, мы не можем считать Рыбу преступницей, потому что её баночная личность совершенно обособилась от уснувшей Варвары Цугундер.
— Примерно понимаю.
— Теперь перехожу к главному. Как только «Калинка» пришла к выводу о тождестве Рыбы и Варвары, она немедленно составила план ликвидации Кукера. Это главная профессия нейросети, и все процедуры здесь отточены до автоматизма. «Калинка» решила использовать вас. Но не в качестве бомбы, как вы подумали, а в качестве детонатора. А бомбой была…
— Рыба?
— Да, — ответил Сердюков. — Тут «Калинка» проявила изрядное коварство. Рыба иногда выполняла связанные с литературой корпоративные заказы. Чтобы не конфликтовать с корпорацией по поводу баночной неприкосновенности, «Калинка» наняла Рыбу для консультации. За очень хорошие деньги.
— Литературной консультации?
— Именно. Её попросили оценить влияние патриархальной русской классики на быт ветроколонии при наблюдении за заключёнными через омнилинк. Заказали даже отдельное эссе для местечкового фем-журнала.
— А эссе зачем?
— Там большой типовой контракт. По мелкому шрифту где-то на сороковой странице автор сам несёт ответственность за возможные несчастные случаи во время исследовательских действий.
— Рыба согласилась?
— Согласилась. Когда вас скоммутировали на Троедыркину, Рыба уже висела на её импланте. Вы не видели друг друга, но были пристегнуты к Дарье намертво. По дороге «Калинка» начала активно праймить Рыбу.
— Простите, что?
— Ну… Как объяснить. Ну это, например, когда избирателей к войне готовят. Настраивают восприятие через подбор поступающей информации. Как бы прогревают. Обратили внимание, какую книгу Троедыркина читала?
— Да. «Посты Варвары Цугундер».
— Вот. Рыба ничего не помнила на сознательном уровне. Но глубокое подсознание не обманешь. Так ей замкнули первый контур активации. А потом этот египетский бог на стене барака… Так замкнули второй. Прямо как бомбу взвели.
— Там
