с ним. Он ловит ее взгляд, и она резко замолкает. Но все-таки у них был момент, и это согревает его усталое сердце.
– Не могли бы вы подвезти меня в больницу? – просит он.
– Да, я отвезу вас сейчас, пока Жозефина не встала. Ей нужно отдохнуть.
Быстро выпивая кофе, она везет его в больницу. По дороге они не разговаривают, и он знает, что лучше не настаивать. Он благодарит ее и вылезает из машины, направляясь к главному входу. Администратор приветствует его, а вскоре подходит врач с планшетом:
– Мсье. Я полагаю, вы пришли навестить Элиз Шевалье?
– Да, верно. – Себастьян чувствует, как учащается пульс. Почему доктор приветствует его такими словами?
– Я осмотрел ее этим утром. – Доктор устремляется вперед по коридору, и Себастьян старается не отставать. – Она демонстрирует какие-то незначительные движения, – продолжает он.
Сердце Себастьяна подпрыгивает.
– Очень, очень незначительные, но ее веки двигались, что указывает на фазу быстрого сна – со сновидениями.
– Спасибо вам! – Себастьян прибавляет шагу, отчаянно желая поскорее увидеть Лиз.
Бретань, 8 июля 1963 года
Элиз
Яркий солнечный свет льется через большие окна, озаряя Себастьяна. Его волосы аккуратно зачесаны набок, и он улыбается мне. Он счастлив. Рядом с ним стоит женщина с темно-русыми волосами, она протягивает мне руку. Я беру ее руку и могу сказать, что она хороший человек, и она любит его. Теперь я могу со спокойной душой оставить его.
Невесомая, я выпархиваю из комнаты. И плыву по морю, следуя за солнечными лучами, отражающимися от воды. Я переворачиваюсь на спину, и вода скользит по моему телу, как шелк. Я устремляю взгляд на безоблачное небо. Вокруг ни звука, только покой. Это и есть то место, где я хочу быть.
Голос обрушивается на меня ударной волной, разрывая тишину. Море перекатывается подо мной. Оно расступается. И я падаю, падаю. Я снова смотрю на небо, оно угрожающе темнеет. Вода утягивает меня вниз. Я пытаюсь брыкаться, но не чувствую ног. Я – мертвый груз, и я иду ко дну.
Голос снова отдается во мне эхом. Но я не хочу его слушать. Собирая последние силы, я протягиваю руку в поисках солнечного тепла. Но мои руки недвижимы. Глаза покрыты густой, липкой грязью. Меня засасывает вниз, засасывает во тьму. Я пытаюсь кричать. Помогите! Помогите! Но не вырывается ни звука. Я хочу выдавить крик из своего горла, но испускаю лишь тончайший писк. Я умираю. Я чувствую, что она приближается ко мне. Смерть. Огромная, пугающая пустота. Я пробую еще раз. Кричу. Но крик остается внутри меня.
Голос раздается снова:
– Лиз.
Лиз. В мире есть только один человек, кто называет меня Лиз. Но его здесь нет. Себастьяна здесь нет. Он в той солнечной комнате со своей женой.
– Себастьян! – Я пытаюсь кричать, но грязь забивает мне горло. Он меня не слышит.
– Лиз. – Теперь его голос звучит отчетливо. Но я все еще не вижу его, и вязкая темнота тянет меня вниз. Я так слаба, так измучена. Я чувствую, что отпускаю себя, и падаю, падаю. – Лиз. Я здесь. Я здесь. – Его слова так близко. Но почему он не спасет меня? Я отчаянно пытаюсь удержаться. Пытаюсь поднять руку, протянуть ее и прикоснуться к нему.
Я чувствую его палец. Надо держаться за него. Я должна. Но густая мокрая грязь заполняет мой рот, мои ноздри, душит меня. Я должна двинуть рукой. Я вкладываю в это всю свою волю, все свои силы. И все равно рука не шевелится.
Грязь наполняет горло. Я не могу дышать. Я кашляю. Это обжигает мне горло. Я снова кашляю. Я отхаркиваю густую грязь, которая хочет меня убить. Я кашляю и отплевываюсь. Вода течет сквозь меня, топит меня. Воздух. Мне нужен воздух. Я ловлю его ртом. От глубокого вдоха мои легкие вот-вот взорвутся. И тут я чувствую, что дышу. Я дышу. Дышу.
Он держит меня. Себастьян держит меня. Я цепляюсь за него. Мои пальцы впиваются в его предплечья. Он крепко прижимает меня к своей груди, обвивая руками. Его тело подрагивает, и я понимаю, что он плачет. Моя мокрая щека прижимается к его щеке, и я чувствую на языке соль наших слез.
Суматоха, крики людей, лязгающие звуки пытаются прорваться к нам, но я им не позволю. Я блокирую их и держусь за него.
– Слава Богу. Ты вернулась, Лиз. – Я проглатываю его слова залпом, отчаянно желая услышать больше. – Ты спасена. Лиз, – шепчет он мне на ухо. – Я здесь.
Я хочу ответить ему, но горло все еще забито грязью. Никакие слова не смогут пробиться сквозь нее. Чьи-то руки на моих плечах тянут меня назад. Оттаскивают меня от него. Мой голос вырывается на волю криком.
– Лиз. – Он все еще держит меня, но его голос теперь звучит увереннее. – Все в порядке. Доктор просто хочет осмотреть тебя.
Где я? Неужели застряла во сне? Или все-таки умерла? Я пытаюсь спросить, но не могу издать ни звука.
– Тсс, тсс, Лиз. Я никуда не ухожу. Я остаюсь здесь, с тобой.
Я открываю глаза. Грязь исчезла. И я вижу его. Себастьяна. Но в нем проступает что-то другое. Лицо как будто полнее, спокойнее. Я смотрю в его глаза; они все те же. Голубые, как у Жозефины. Где она?
– Жозефина, – бормочу я, и ее имя клокочет у меня в горле.
– Жозефина в полном порядке, – говорит он. – Наша дочь. Она такая же, как ты.
– Где? Где она?
– Она скоро будет здесь. – Он сжимает мою руку.
И тут я вижу это. Море. Волны, захлестывающие меня. Течение тянет меня за ноги. Увлекает вниз. Я хватаю ртом воздух.
Кто-то светит мне в глаза ярким фонариком. Мне больно, но нет сил сопротивляться:
– Как вы себя чувствуете, мадам? – Вопрос слишком мудреный для моего сознания. Я снова кашляю. – Спасатели доставили вас сюда. Вы помните, что произошло? – Внезапно я вспоминаю. Письмо. Приближается прилив. Тропа скрывается под водой. Холод. Темнота. – Вы ударились головой? Вы помните, как упали в море?
– Да, – бормочу я. Память возвращается ко мне фрагментами. Я пытаюсь согреться, но идти некуда. Кругом камни. И темнота. Луны не видно. Я ничего не могу разглядеть. И тут новая порция воспоминаний. Я прыгаю в воду, пытаюсь плыть, волны обрушиваются на меня, швыряют о зазубренные скалы. – Мне снилось, что я тону.
– Вам повезло, что вас заметил рыбак. Вас едва удалось спасти. Завтра нам нужно провести дополнительные тесты. – Доктор смотрит на Себастьяна.
