нос о скалу, пытаясь пришвартоваться к острову. До него слишком далеко. Дай-ка мне трубу, Готфрид!
Вновь завладев трубой, Эдвардс заявил, что на судне – люди. Эти его слова вызвали всеобщее удивление. В самом деле, для чего людям торчать на тонущем корабле, если есть возможность доплыть на шлюпках до острова или даже до континента?
– Да, их там двое, – продолжал Эдвардс, глядя в трубу, – они нас заметили и карабкаются на ванты, размахивая платками. Да видим, видим мы вас! Интересно, а где же все остальные? И где, чёрт побери, шлюпки?
– Загадочная история, – согласился ван Страттен, – и пусть меня сегодня сожрут акулы, если она мне нравится. Дэнисен! – крикнул он, поворачиваясь к корме, – подводи корабль как можно ближе к этому продырявленному корыту и разворачивай, чтоб лечь в дрейф!
Отличный рулевой Дэнисен и без указаний знал, как следует поступать. Капитан, однако, был слишком пьян для того, чтобы не разбрасываться словами без всякой необходимости. Но холодный ветер его стремительно отрезвлял.
Минута шла за минутой. Видя, что корабли разделяют уже три четверти мили, матросы начали изменять углы парусов, чтоб Дэнисен смог положить «Летучий Голландец» в дрейф. Когда бриг приблизился к терпящему бедствие судну на один кабельтов, из воды торчали только три мачты. К одной из них прижимались, стоя на сайленге, двое совсем ещё молодых людей. И вскоре уже не требовалась зрительная труба, чтоб разглядеть то, что всех на «Летучем Голландце» вогнало в краску. Одной из спасшихся была девушка красоты необыкновенной. Её бордовое платье и драгоценности наводили на мысль о том, что она знатна до чрезвычайности. И при этом она была босиком, что не удивляло – ведь каблуки сильно помешали бы ей взбираться по вантам.
– Испанка чистых кровей, – заявил ван Страттен, нацелив зрительную трубу на лицо красавицы, – какой нос, какие глазищи! Волосы – как вороново крыло! А как гордо смотрит! Великолепная сеньорита, клянусь архангелом Михаилом! Кто это с ней? Неужели муж? Маловероятно – они ещё слишком молоды. Но сейчас мы выясним абсолютно всё. Руля к ветру, Дэнисен!
– Да, красавица из красавиц! – с пылкой, восторженной безнадёжностью подал голос и Энди, который зарифлял кливер. Его товарищи с ним немедленно согласились. На щеках Клер задёргались желваки. Круто повернувшись, она пошла готовить обед и в камбузе стала кашлять.
Между тем, Дэнисен изловчился поставить корабль так, что тот заслонил от ветра знатную девушку и её не менее элегантного спутника. Те уже погружались в воду вместе с верхушками мачт. Благодаря Дэнисену волны сделались ниже. Это дало возможность ускоренно спустить шлюпку, и через десять минут спасённые уже были подняты на борт брига, успев промокнуть только до пояса. После этого Дэнисен точным поворотом штурвала положил руль под ветер, и паруса опять им наполнились. Все три мачты погибшего корабля скрылись под водой окончательно.
Клер, бросая картофелины в котёл, увидела из окна, как Эдвардс и капитан ведут двух спасённых к трапу кают-компании. Молодую испанку нёс на руках молодой испанец. Неудивительно – её ноги были в крови от лазания по вантам. Юноша также был необыкновенно красив и одет, как герцог. На поясе у него болталась довольно длинная шпага. Девушка его обнимала так, что было вполне очевидно, какие у них отношения. Да, конечно, это были влюблённые.
Спустя некоторое время, когда картошка уже кипела, а Клер, наоборот, остывала, сидя на стуле и положив ногу на ногу, в камбуз вдруг заявился Энди.
– Тебя зовут, моя прелесть, – сообщил он, открыв дверь, но не переступая через порог.
– Кто меня зовёт? – удивилась Клер, – я, кажется, занята!
– Капитан сказал, чтоб ты отложила свои занятия. Ты должна помочь этой сеньорите Эльвире переодеться в бельё и платье миледи, затем промыть её раны.
Клер была озадачена.
– Разрази меня гром! – сказала она, – а какого чёрта это не могут сделать близняшки? Где они, кстати?
– Как где? Они у себя в каюте, играют в карты. А сеньорита Эльвира лежит в соседней. Ты знаешь, что заявили эти две дряни? Что если даже Деве Марии понадобится их помощь – она получит её не раньше, чем им наскучит играть, то есть поздним вечером, потому что в них, мол, вселилось пятьдесят тысяч игорных демонов!
– Разрази меня гром! – повторила Клер. Поднявшись, она взяла самый чистый ковш, который пришлось всё же сполоснуть и протереть тряпкой, и зачерпнула им кипятку прямо из котла. Потом как можно плотнее закрыла печку, чтоб из неё не сыпались угли. Энди не уходил. Видимо, ему хотелось посплетничать.
– Кто они? – спросила у него Клер, выходя с горячим ковшом из камбуза, – королевские дети, что ли?
– Почти, – ответил матрос, – сеньорита – дочь вице-адмирала Испании, командующего всем колониальным флотом Тихого океана. Она жила на Таити – ведь этот остров давно уж принадлежит Его Католическому Величеству королю Испании, чтоб он сдох поскорее! Мальчишка – тоже оттуда. Он – сын богатых идальго, у них плантации на Таити и на Гавайях. Эта сладкая парочка направлялась на галеоне «Инфанта» в Мадрид, чтобы обвенчаться. Но около Исла-Эрмита это неповоротливое корыто атаковал пиратский корвет. Получив пробоину от ядра, «Инфанта» стала беспомощной, и разбойники её взяли на абордаж. Они перерезали всю команду, но сеньорита Эльвира и дон Мигель так спрятались в трюме, что флибустьеры их не нашли. Поскольку корабль тонул, грабители его бросили и уплыли на юго-запад, прихватив шлюпки. Вот тебе вся история.
– Гром и молния! – ужаснулась Клер, – вице-адмирал Испании – идиот! Он что, на Таити не мог снарядить эскадру для родной дочери? Разрази меня гром, если я хоть что-нибудь понимаю в этом кошмаре!
Быстро спускаясь по трапу, она закашлялась так, будто гром решил разразить её изнутри. В каюте леди Джоанны, кроме прекрасной испанки, которая возлежала на койке поверх постели, также присутствовали ван Страттен, Эдвардс и дон Мигель. Эдвардс подавал юной даме стакан красного вина, а бледный жених красотки и возвышающийся над ним капитан стояли и наблюдали.
– Прошу мужчин покинуть каюту, – распорядилась Клер, войдя и оставив дверь нараспашку. Три кавалера уставились на неё с некоторой растерянностью. Но Эдвардс и капитан всё же удалились, а молодой испанец пробормотал на великолепном английском:
– Это моя невеста, сударыня.
– Но пока ещё не жена, – уточнила Клер, – прошу соблюдать правила приличия, чёрт возьми! Пусть меня сожрут прямо здесь и прямо с дерьмом две тысячи дьяволов, если я за себя ручаюсь!
Молодые люди взволнованно обменялись десятком слов на своём родном языке, и юноша вышел, прикрыв за собою дверь. Девушка, стремительно осушив стакан, откинулась на подушку. Клер была зла. Водрузив ковш с кипятком на стол, она догола раздела красавицу и повесила её вещи на спинки стульев, затем достала из шкафа чистую
