она защитит его. Женщина, которая вошла в дом и закрыла за собой дверь, была жива.
Эта женщина поклялась.
Раздался звонок в дверь. Женщина, вышедшая из дома Фабрицио, которая пошла забрать дочь от Карло, отправилась открывать дверь, увидела на пороге Колетт и даже глазом не моргнула.
— Проходи.
Показалось, что Колетт на миг растерялась. А потом впервые заговорила с ней, как с ровней:
— Хочу тебе кое-что показать.
Франческа взяла сумку. Пристегнула Эмму в коляске. Она не собиралась решать, да или нет. Она не хотела убегать. Она должна идти. Ее не удивило и то, что Колетт снова вела себя так, будто ее дочери не существовало. «Когда твой муж рядом, — сказал дом, — она хорошо с ними обращается. Когда его нет, она даже не смотрит на них, никогда не смотрит на них». — «Теряешь хватку, — сказала Франческа дому, — я уже сама это заметила».
«Римский сад» был круглым и квадратным, протяженным и компактным, многолюдным и располагающим к одиночеству. Полным зелени. Почти таким, каким увидела его Франческа, когда они переехали сюда. Зеваки пропали. Когда прогремела новость о преступлении в Аветране [36] ужасной смерти Сары Скацци, — rag кто-то организовал экскурсии со всей страны. Любопытные, испытывающие болезненное влечение к смерти, ехали посмотреть на то место, где в последний раз видели Сару, место, куда она отправилась со своим двоюродным братом, которого обвинили в убийстве, дом, где она жила, и тот, где жили ее кузина Сабрина, ее тетя Козима, ее дядя Микеле, колодец, где нашли ее безжизненное тело; экскурсия заканчивалась возложением белых цветов на могилу (в стоимость тура входила поездка туда-обратно и обед). Экскурсии продолжались еще месяцами после того, как суд вынес свой вердикт. Может, и до сих пор проводятся. В голове Франчески долго гудел вопрос: станет «Римский сад» таким же местом или нет?
— Тереза исчезла. И тело не нашли. Похитителя не нашли. Вообще ничего не нашли. Она будто растворилась в воздухе, — заговорила Колетт, словно отвечая на ее мысли.
«Мама, — подумала Франческа, — эта женщина знает все, что происходит в моей голове. Каким образом?» — но на этот раз она не испугалась.
Колетт указала на широкие пустые улицы их квартала.
— Тут больше никого нет, видишь? Они забыли о нашей маленькой девочке.
Франческе нехотя пришлось осмотреться. И правда, никого не осталось. Они уже забыли.
— Этот квартал мы сами выбрали, Франческа, много лет назад. Место, куда мы вложили свои сбережения, — старуха не была похожа на обычную Колетт, загадочную, неприступную, — наши мечты, — она казалась искренней, почти беззащитной (но ты не обманешь меня, сука, я знаю, что ты затеваешь).
Франческа старалась не смотреть на нее.
— Посмотри на эти маленькие деревца.
Они вошли в парк Лучо Баттисти. Наверняка когда-то он был новым, манящим. Миндальные деревья, лужайка, скамейки вокруг детской площадки и аккуратный ряд сосен по периметру. Да, он, несомненно, был красивым и цветущим, но теперь его забросили. На газонах торчали сорняки. Аттракционы не работали. На стенах бетонной будки недалеко от детской площадки — старые муралы, исписанные райтерами [37], надписи накладываются одна на другую. Невозможно угадать ни цвет стены, ни хотя бы одну букву.
— Го-ка, — Эмма повернулась к Колетт и указала на горку.
Старуха вела себя так, словно никто ей ничего не говорил.
— Да, горка, дорогая, — сказала Франческа, поглаживая дочь по голове. — Попозже пойдем туда.
— Деревца, — безмятежно приказала Колетт.
Франческа посмотрела на них: ряд очень молодых стволиков, которые робко пытались поднять к небу свои щуплые ветки и стать крепче. Стать деревьями.
— Мы посадили их, когда приехали сюда. Каждый из нас посадил по одному. Если посчитать, то тут окажемся все мы, — Колетт провела рукой по сухеньким губам. — Тут есть и дерево моего мужа.
Я его посадила. Он не мог приехать и жить тут, но это место принадлежит и ему тоже.
— У меня нет лишнего времени, Колетт.
— Я хотела показать тебе «Римский сад» глазами человека, который его любит, — француженка не дрогнула. — Хотела показать тебе эти деревья.
— Я их увидела. Теперь мне пора домой.
— Франческа, голос Колетт стал жестче, — ты понятия не имеешь, не имеешь ни малейшего понятия.
Франческа выдержала ее взгляд.
Колетт молча села на скамейку. Франческе пришлось сесть рядом. Ее будто притянула какая-то сила.
— Это наше место, — продолжила Колетт, словно рассказывая сказку. — Мы слепо доверяем друг другу.
Франческа ничего не ответила.
— Итак, мы хотим сделать тебе одолжение.
Франческа ничего не ответила.
— Марко, сын семьи Сенигаллиа, признался карабинерам в своем маленьком преступлении. Помнишь? Он взял тот мяч, это правда, а потом признался в своем проступке.
Конечно, я помню, я же не тупая. И еще я помню, что потом он отказался от своих показаний. И что карабинеры долго разбирались, но так и не поверили мальчику.
— Знаешь, почему он это сделал?
Тишина.
— Потому что Марко — один из нас. А мы всегда говорим друг другу правду. Иногда мы можем ошибаться, как и все люди. Но потом мы всегда всё рассказываем друг другу.
Да, конечно, вы никогда не лжете друг другу. Так почему, дорогая синьора, Вито не рассказал вам о тех двух минутах, когда он отсутствовал на рабочем месте? Черт, ты права, какая я глупая — он просто немного забывчивый.
— Марко не лгал. Его слова доказывают, что ни кто не входил во двор и не выходил из него в то время, когда Тереза исчезла. Карабинеры не хотели верить, что это неопровержимое доказательство, потому что им наплевать на Терезу. У них есть другие дела. У мира всегда есть другие дела. Но мы так не поступаем, — взгляд старухи проник внутрь Франчески. Затем она взяла сумку, достала носовой платок, вытерла лоб и рот. Было очень жарко, и они сидели под палящим солнцем. Но Колетт не спешила уйти. — Мы знаем Марко, и Марко знает нас. Он один из нас. Ребенок не лжет.
Тишина.
— Франческа, тот, кто забрал Терезу, находится среди нас. Не один из нас, послушай меня внимательно, а тот, кто живет среди нас, в нашем дворе.
— Хватит обтекаемых фраз, Колетт. У меня полно дел. Скажи, что собиралась, и оставь меня в покое.
— Карабинеры не берут наши слова в расчет. Но мы знаем, кто он.
Потому что ты все знаешь, правда?
— Подумай, дорогая. Единственный жилец, у которого никогда не было партнера, девушки, кого-то, хоть какого-то близкого человека? Ты когда-нибудь видела его друга или подругу?
Замолчи.
— Единственный, кто никогда ни с кем не разговаривает, не
