боялся потерять эти записки. Ему случалось не заставать никого по указанному адресу, если адрес был только один.
В то время, когда ему приходилось переписывать их, он никому не говорил об этом.
Ирен узнаёт в таком тщательном прилежании саму себя.
Она, всю жизнь проведшая в архивах, забыла, что архив есть и у нее самой. Словно все медлила понять, какой ценностью владеет.
Эта тетрадь, доставшаяся ей по наследству, – не переводит ли она стрелки ее жизненного пути?
Она-то думала, что ее случайно занесло на эти рельсы. Что она сама, с нуля пересоздала себя.
На глазах ее деда этих людей увозили, а она ищет конец их дальней дороги.
Собирает последние следы ради их потомков. Голова кружится от понимания, что они с Жаном делают одно дело.
Кто знает? Быть может, она просто идет ему навстречу.
Расследования и персонажи в этом романе вымышлены. После углубленного знакомства с подлинной историей архивного центра в Арользене я прибегла к определенным необходимым вольностям в построении интриги и романной структуры.
Этот роман был задуман в тот зимний день 2020 года, когда моя подруга Орели Серфати-Беркофф сказала мне, что в архивах Арользена хранятся свидетельства депортации Робера Десноса. Я удивилась, что мне никогда не приходилось слышать об этом собрании архивов, существующем с послевоенных лет. Серьезно заинтересовавшись, я напала на нить моих поисков в статье Элизы Карлен, где говорилось о возвращении вещей, оставшихся в концентрационных лагерях. Хочу здесь поблагодарить ее, потому что мысль написать этот роман пришла ко мне после прочтения ее статьи.
В то же время полагаю, что такая идея посещала меня уже давно. Мне было двенадцать лет, когда книги и фильмы о Второй мировой войне и депортации перевернули всю мою жизнь. И мысль о них всегда была со мной. С тех пор эти темы живут во мне, и могу сказать, что этот роман появился в результате внутренней потребности.
Он опирается на важную историческую документацию. Я бесконечно благодарна свидетелям, историкам, журналистам, социологам и творческим работникам, чьи книги, труды и фильмы послужили материалом для моей книги. Особая же благодарность – Лорану Жоли за его неоднократное драгоценное и внимательное прочтение.
Спасибо Натали Летьерс-Либих, координатору отдела розыска арользенских архивов, – за то, что она горячо поддержала мой проект и без передышки отвечала на все мои вопросы. Все, что она рассказала мне о своей профессии и работе, помогло мне написать образ Ирен – выдуманной мной архивистки.
Ренате Масна и Беате Петкевич, коллективам музея «Под Зегарем» («Под часами») и люблинского Театра NN, коллективу Еврейского исторического института в Варшаве, Катаржине Кубичюс, сотруднице службы поиска и информации польского Красного Креста, и директору Музея Варшавского восстания, – за уделенное мне время и внимание.
Франсуа Азару и Абрахаму Бенгио – за то, что просветили меня в иудео-испанском языке и истории еврейской общины в Салониках.
Жоржу Сунье – за разрешение присутствовать на его потрясающей встрече с потомком заключенного.
Веронике Дюбуа, рассказавшей мне свою историю и горестную судьбу своей семьи по отцовской линии.
Моей издательнице Жюльетте Жост, за наши продолжительные обсуждения персонажей и расследований, за ее требовательность и безошибочный редакторский глаз, и еще за то, что с первого же дня поверила в этот роман.
Моему агенту Сюзанне Леа – за воодушевленную поддержку, ум и юмор.
Спасибо за доверие Оливье Нора и всему издательству «Грассе».
И в конце хочу поблагодарить читателей, сопровождавших роман «по пути его продвижения», поскольку они озаряли своим светом минуты, когда мой дух погружался во тьму: Бенедикт Баго, Жак Френкель, Сара Гастель, Маргерит Мартель, Марион Рива. А особая благодарность – Татьяне де Ронэ, Алексии Стрези и Жюли Принцак, тонким читательницам и талантливым романисткам, за их драгоценнейшие советы.
Спасибо моей семье, и спасибо Нинног.
Источник фото: Librairie Mollat
Гаэль Ноан (1973 г. р.) – французская писательница. Родилась в Париже, живет в Лионе.
Автор романов «Бюро расследования судеб», «Якорь снов», «Часть пламени», «Легенда о спящем наяву» и др.
Лауреат премий prix Encre Marine, prix France Bleu/Page des libraires, prix du Livre de Poche, Grand Prix RTL / Lire.
В русскоязычной литературе концентрационный лагерь Аушвиц (позже – Аушвиц-Биркенау) чаще называется «Освенцим» по названию польского городка, где располагался концлагерь. Однако в мировой практике принято разделять топоним и название лагеря. – Здесь и далее, если не указано иного, примеч. пер.
Лига (или Союз) немецких девушек – единственная легальная молодежная женская организация в нацистской Германии, входившая в гитлерюгенд. С 1936 года участие всех немецких девушек в ней стало обязательным (при условии их «расовой чистоты»).
Территория «Лагеря защиты молодежи» Укемарка была преобразована в лагерь смерти и селекции концентрационного лагеря Равенсбрюк.
Volksgemeinschaft – устойчивое немецкое выражение, родившееся в годы Первой мировой войны, которому национал-социалисты придали расовый оттенок: принадлежность к «Народному единству» в гитлеровской Германии определялась чистотой крови.
Я остаюсь с ним (нем.).
Ты ничуть не лучше. Вы с ними еще встретитесь в аду (нем.).
Ничья земля (англ.).
Организация Тодта – военно-строительная организация, действовавшая в нацистской Германии. Название ей присвоил Гитлер по имени основателя – Фрица Тодта, нацистского генерала, в 1940–1942 годах (до гибели в авиакатастрофе) – рейхсминистра. В организацию часто набирали детей из бедных семей.
«Брихá» (ивр. briḥa – «побег») – организация, переправлявшая евреев в Палестину, нелегально действовавшая в 1944–1948 годах, в том числе на территории бывшего СССР (Вильнюс, Львов), где подвергалась преследованиям, как и в других странах. В 1949 году, с образованием государства Израиль, самоликвидировалась.
Вероятно, имеется в виду американское Министерство юстиции либо ФБР.
Барт – город в Германии (Мекленбург – Северная Померания). Во время войны там был своего рода «подлагерь», связанный с «большим» – Равенсбрюком.
Дора-Миттельбау – немецкий концентрационный «подлагерь» на территории Тюрингии. В разветвленной системе гитлеровских концлагерей подчинялся Бухенвальду.
Желанный мой – предположительно на джудьо. Джудьо – сефардский язык, по сути – иудео-испанский, иначе называемый ладино, джудекка, джудезмо и др. Возник как ветвь романских языков после изгнания евреев из Испании в 1492 году и их расселения в Северной Африке и Южной Европе. Википедия сообщает,
