Примечания
Вас. Гиппиус. Н. В. Гоголь в письмах и воспоминаниях. М. 1931, стр. 249.
См. письмо Гоголя к П. А. Плетневу от 15 июля 1851 г.: „Прежде хотел было вместить некоторые прибавления и перемены, но теперь не хочу“. Не вполне впрочем ясно, относилось ли это намерение ко всем томам, или только к намеченному пятому. Сообщение О. М. Бодянского, что Гоголь предполагал исключить „Вечера на хуторе“ — фактами не подтверждается.
По словам Гоголя: „Здешние бабы-цензора отказываются даже и от напечатанных книг, особливо если они цензурованы петербургским цензором“ (Письмо Плетневу от 15 июля 1851 г.). В издании Шенрока эта фраза была искажена и обессмыслена (напечатано: „если они не цензурованы“).
Не вполне ясно, был ли Лихонин тем самым корректором, о котором упоминается в воспоминаниях В. С. Аксаковой, — работу которого Гоголь оплачивал по 100 руб. за том.
Подробности см. в комментариях к этим произведениям.
В нашем издании (см. т. VIII) оно печатается под заглавием, указанным Гоголем: „Искусство есть примирение с жизнью“.
Раньше других вышел в свет пятый том, затем первый, четвертый, третий и, наконец, второй. О работе Н. С. Тихонравова над изданием см. статью В. И. Шенрока „Н. С. Тихонравов как издатель сочинений Гоголя“ (в сборнике „Памяти Н. С. Тихонравова“, М. 1894).
Полное собрание сочинений Н. В. Гоголя под ред. Н. И. Коробки, т. I.
Из 6-го тома при жизни Тихонравова отпечатано было 20 листов. Варианты составлены им к „Непогоде“, „Хромому чорту“, статье „О поэзии Козлова“ и ранним редакциям „Женитьбы“. Из примечаний — написана статья о тексте „Ревизора“. Всё остальное сделано Шенроком. Из 7-го тома при жизни Тихонравова отпечатаны две первых полных редакции „Мертвых душ“, но набор не был сохранен и, как писал Шенрок, „вся работа должна была повториться вновь“.
Издание Брокгауза-Ефрона под ред. В. В. Каллаша 1915 г. включало в свой состав лишь избранные письма (в тт. 9-10); гоголевские статьи и заметки также были представлены в нем не с исчерпывающей полнотой.
Во втором томе настоящего издания, подготовленном раньше других, применен был иной способ подачи вариантов, в том числе и подстрочных. Способ этот оговорен в особой вкладке ко второму тому. В процессе работы выяснились недостатки этого способа, и он был заменен другим, последовательно проведенным во всех остальных томах издания.
В 1884 г. библиограф Пономарев, имея в руках нежинский школьный журнал „Метеор литературы“, несомненно заключавший и гоголевские произведения, не счел нужным опубликовать его, в наивной уверенности, что „реторические вещи в духе Марлинского“ Гоголю принадлежать не могут (см. „Киевская Старина“ 1884, № 5).
Опыт итальянской повести „Рим“ в общем не удался Гоголю, а в самой этой повести наиболее удачны бытовые сцены из римской жизни и ряд эпизодических характеров, в изображении которых мастерство Гоголя-юмориста достигает большой высоты.
Слова эти приводит С. Т. Аксаков в письме к И. С. Аксакову от 10 января 1850 г. (Н. В. Гоголь „Материалы и исследования“ I, с. 184), но они характеризуют работу Гоголя и в более ранние периоды его творчества. С. Т. Аксаков писал там же: „Он прибавил, что трудно это объяснить, и что только живописец понимает, что такое значит тронуть в последний раз картину, что после этого ее не узнаешь“.
Н. В. Берг записал советы Гоголя — к каждому произведению непременно возвращаться несколько раз (Гоголь будто бы советовал до восьми раз), с промежутками, во время которых нужно „путешествовать, развлекаться, не делать ничего или хоть писать другое“. („Русская Старина“ 1872, № 1, стр. 125).
Сочинения В. И. Ленина, 3-е изд., т. XVII, стр. 341.
Соч. В. И. Ленина, т. XVI, стр. 132.
См. М. В. Нечкина. Гоголь у Ленина. „Н. В. Гоголь. Материалы и исследования“, в. II и отд. изд.
Т. е. лгать.
Т. е. солгать на исповеди.
Выливают переполох у нас в случае испуга, когда хотят узнать, отчего приключился он; бросают расплавленное олово или воск в воду, и чье примут они подобие, то самое перепугало больного; после чего и весь испуг проходит. Заваривают соняшницу от дурноты и боли в животе. Для этого зажигают кусок пеньки, бросают в кружку и опрокидывают ее вверх дном в миску, наполненную водою и поставленную на животе больного; потом, после зашептываний, дают ему выпить ложку этой самой воды.
Т. е. в дурачки.
Не имеется.
Смотри! смотри! мать, как сумасшедшая, скачет!
Колядовать у нас называется петь под окнами накануне Рождества песни, которые называются колядками. Тому, кто колядует, всегда кинет в мешок хозяйка, или хозяин, или кто остается дома, колбасу, или хлеб, или медный грош, чем кто богат. Говорят, что был когда-то болван Коляда, которого принимали за бога, и что будто оттого пошли и колядки. Кто его знает? Не нам, простым людям, об этом толковать. Прошлый год отец Осип запретил было колядовать по хуторам, говоря, что будто сим народ угождает сатане. Однако ж, если сказать правду, то в колядках и слова нет про коляду. Поют часто про рождество Христа; а при конце желают здоровья хозяину, хозяйке, детям и всему дому.
Немцем называют у нас всякого, кто только из чужой земли, хоть будь он француз, или цесарец, или швед — всё немец.
Далее было но ровно
Написано голобчик
Рецензия подписана одной буквой В, но после убедительных соображений В. В. Каллаша („Литературный Вестник“ 1902, № 1, стр. 5–9) автором ее следует признать В. А. Ушакова.
Статья подписана „Никита Луговой“; принадлежность ее О. М. Сомову устанавливается из его собственных показаний — „Русский Архив“ 1908, кн. 10, стр. 265–266.
В дальнейших случаях, когда тексты трех начальных источников совпадают, их шифры опускаются.
Сам Гоголь отмечал свои фольклорные источники весьма общо и неточно: „Из старинной легенды“ (I), „Малороссийская песня“ (V), „Из простонародной сказки“ (IX), „Пословица“ (XI), „Свадебная песня“ (XIII). В действительности, первый эпиграф является обработкой (либо вольной записью по памяти) народной песни, третий эпиграф также книжного происхождения.
„Простак или хитрость женщины, перехитренная солдатом“ — „Основа“ 1862, № 2.
Совершенно необоснованно предположение Г. П. Георгиевского („Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя“, III. СПб., 1909, стр. 59) о существовании еще одной какой-то посредствующей редакции между черновой рукописью и текстом ВД1.
На стр. 86 об. (то есть непосредственно перед текстом повести) набросан столбцом следующий список отдельных слов: [кобеняк], черевики, кожух, кобеняк, видлога, гаман, [мешки], паляница, скрыня, швець, намитка, шибеник.
Евген Марковський. „Український вертеп“, I. У Києві, 1929, стр. 17–18 и фигура № 7, 4. Н. И. Петров указывает, между прочим, на особое значение того факта, что Солоха — вдова кузнеца, так как кузнецы нередко водятся с нечистой силой; нам кажется, что это обстоятельство особого значения не имеет (Н. И. Петров. „Южно-русский народный элемент в ранних произведениях Гоголя“ — „Памяти Гоголя. Научно-литературный сборник, изданный Историческим обществом Нестора-летописца, под ред. Н. П. Дашкевича“. Киев, 1902, отд. II, стр. 65).
П. В. Шейн. „Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п.“, I. СПб., 1900, стр. 176, № 677; стр. 150, № 587.
Характерна в этом отношении одна частность: по примеру шотландского романиста, обычно выводившего в свите государя кого-либо из знаменитых ученых или писателей, Гоголь обрисовал в толпе придворных Екатерины II, не называя его по имени, Д. И. Фонвизина.
