но в Одессу стали прибывать… «посланцы Москвы».
За тысячи километров, через все фронты, в самую глубь оккупированной территории!?
Об этом еще и сегодня не пишут историки, да и в рассекреченных документах лишь кое-где можно встретить намек, но, на наш взгляд, их было не менее десятка. Причем, в большинстве своем, они были этническими немцами, которым, видимо, легче было обвести вокруг пальца румынскую власть.
Одним из таких «новоприбывших» был майор госбезопасности Николай Гефт, о котором мы, кажется, уже упоминали.
Одессит по рождению, он, как этнический немец, был в начале войны выслан вместе с семьей в Караганду, а тут вдруг объявился в Одессе, с соответствующими документами, с деньгами и с обычной «судоплатовской» легендой, которая на этот раз удивительно напоминала его собственную жизнь.
Жена его и двое детей при этом оставались в Караганде и так же, как дочь Эммы Дуккарт, известной нам по николаевскому подполью, служили гарантией его «верности Родине».
Прибыв неведомо как в Одессу, 35-летний подпольщик устроился на Пересыпи в доме своих родителей – Веры и Артура Гефтов, нашел старых друзей и, будучи по специальности инженером-судостроителем, выпускником Одесского водного института, начал работать в странной организации, носящей название: «Стройнадзор». Под контролем этой организации… совершенно случайно!.. был судоремонтный завод «Марти», занимавшийся в эти дни… совершенно случайно!.. ремонтом немецких военных кораблей.
Гефт, естественно, окопался на заводе «Марти», создал там подпольную группу и точно так же, как ранее резидент Внешней разведки НКВД Виктор Лягин, взрывал эти самые отремонтированные корабли с помощью мин замедленного действия, закамуфлированных под брикеты угля.
Группа Гефта действовала до самого конца, до освобождения Одессы. Правда сам он, буквально за несколько дней до этой счастливой минуты, получил новое правительственное задание и, выполняя его, погиб.
Погиб далеко от родного города, где-то на территории Польши.
Майор госбезопасности Гефт по званию своему и по опыту был тогда, в 1943-м, самой значимой фигурой в партизанском движении Одессы. Он мог бы легко возглавить это движение, направить его в нужное русло и очень много «проблем» создать оккупантам.
Но, видимо, вследствие своей национальной принадлежности да и вследствие исключительной важности его миссии на заводе «Марти» он не только не мог возглавить это движение, но даже не мог быть с ним связан. Скорее наоборот – он был напрочь отрезан от всяческих «партизан», реальных и виртуальных, могущих привести его к провалу. Он был так законспирирован, что даже некоторые члены его собственной группы на заводе «Марти», получая приказы на взрыв кораблей, не догадывались, от кого они исходят.
Для руководства партизанским движением Одессы в начале 1944-го Москва направила совершенно другого человека – тоже, кстати, майора госбезопасности, Василия Авдеева, известного по кличкам «Дед Максим», «Донской» и «Черноморский».
Член компартии с 1917-го, Авдеев воевал в гражданскую, создавал колхозы, боролся с троцкистами, пока и сам вдруг не стал «участником правотроцкистской террористической организации». И быть бы ему покойником, если бы, по счастью, 22 июня 1941-го не началась война.
Но… война началась, и «троцкиста» Авдеева быстренько освободили и отправили на фронт. А там уже покатилось: окружение, плен, побег и партизанщина – сначала где-то в районе Ростова, затем на Донбасе, а теперь вот – Одесса.
В ночь на 16 января 1944-го Авдеев-Черноморский во главе парашютно-десантной группы 3-го Украинского фронта высадился неподалеку от Одессы, в районе станции Затишье. Целью его было объединить всех действующих в Одессе партизан в единый мощный кулак с тем, чтобы во время боев за освобождение города предотвратить по возможности его разрушение и, естественно, оказать поддержку наступающим советским войскам.
Вначале все шло по плану: Авдеев пробрался в город, установил связь с подпольными райкомами и, как и было задумано, объединил все разрозненные отряды и группы в один мощный кулак под названием: «Партизанский отряд имени Сталина».
Но, к несчастью, уже через несколько дней после этого торжественного объединения, был арестован глава Ильичевского подпольного райкома – Дмитрий Овчаренко и…
Неужели еще одно предательство?
Еще одно предательство в этом мерзком ряду предательств?
Стыдно сказать, но – да!
Овчаренко выдал Авдеева.
2 марта 1944 года всего через месяц после прибытия в Одессу Авдеева арестовали.
Шуму эта история наделала немало, и, наверное, не случайно подполковник Былку из «Куртя-Марциалэ» в последнем своем разговоре с Изей посоветовал ему «связаться с партизанами».
Слухи ходили разные, и очень трудно понять, где во всем этом правда.
Но, во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что задержали посланца Москвы на улице и что во время задержания он, не желая сдаваться живым, пытался застрелиться. Его поместили в больницу и даже как будто бы сделали операцию, но он, оклемавшись немного, все же покончил с собой – разбил себе голову о спинку больничной кровати.
После гибели Авдеева весь партизанский отряд имени Сталина оказался в опасности и большая часть партизан ушла в катакомбы.
Сказка о Подземном Царстве и Волшебном Колодце
Кривая Балка, конец марта 1944 г.
Маленький партизанский отряд, фактически группа, главой которой был агроном Михаил Иудович Барданов, после мероприятий, проведенных Авдеевым-Черноморским, стала частью отряда имени Сталина и теперь по приказу нового его командира Кирилла Тимофеева тоже ушла в катакомбы.
Катакомбы Кривой Балки – это самая древняя и таинственная часть одесских катакомб. Они возникли задолго до рождения Одессы, поскольку и само село, носящее это имя, строилось здесь, на обрыве протекающей в Балке тощей речушки в те дни, когда наш город был еще турецкой крепостью Гаджибей.
Существует даже легенда, по которой наш дон Хосе де Рибас перед штурмом турецкой крепости, 14 сентября 1789 года, ночевал именно здесь, в Кривой Балке, и что для этого у него было по крайней мере две веские причины.
Удивительно вкусный… пальчики оближешь!.. украинский борщ, который варили местные хозяйки, и удивительная… ну, просто необыкновенная!.. красота этих самых хозяек.
Ну, что касается борща, то мы не были бы так категоричны, а вот относительно хозяек, то… дон Хосе де Рибас был известным любителем всяческих красоток…
Катакомбы Кривой Балки достигали 35-метровой глубины и имели три сообщающихся между собой яруса. Самый нижний давно был затоплен водами, видимо, той самой, протекавшей когда-то в Балке тощей речушки, а верхние – с течением лет во многих местах обвалились и стали почти непроходимыми. Считается, что общая протяженность этих катакомб составляет более 100 километров, хотя никто их, конечно, не измерял, и карты, как сказано, не существовало.
Группа Барданова расположилась на сравнительно небольшом, наиболее известном участке этих катакомб, залегавшем непосредственно под
