руку и погладил подбородок.
— Хорошо, первый лучник. Мы назначим тебе еще одно задание, которое ты выполнишь от имени своей матери, чтобы искупить ее проступок.
— Что мне необходимо сделать, Ваше Небесное Величество? — поспешно спросила я.
Да я бы отправилась на край света, в само Царство демонов, если бы это помогло освободить маму.
Император молча протянул мне на ладони темно-серый предмет. Я вытянула шею и слегка наклонилась вперед, чтобы рассмотреть его поближе. Это оказалась печать из тусклого металла в виде резного дракона, выполненного с поразительной точностью.
Вэньчжи тихо вздохнул от удивления, и я недоуменно посмотрела на него.
— Эта Священная железная печать освободит четырех драконов из заточения в Царстве смертных, к которому их приговорили за тяжкие преступления. И каждый из них владеет уникальной жемчужиной. Я приказываю тебе забрать у драконов жемчужины и принести их мне. — В голосе императора проявились резкие ноты. — А если они не подчинятся моему приказу, можешь использовать любые средства для выполнения задачи. Как только четыре жемчужины окажутся у меня, я дарую прощение твоей матери, и ты сможешь вернуться к ней.
Я невольно вздрогнула. Достопочтенные драконы! После всего, что я узнала о них в Восточном море, мне совершенно не хотелось бросать вызов этим благородным существам. Но захотят ли драконы расстаться со своими жемчужинами добровольно? А если нет, смогу ли я заставить себя «использовать любые средства»? Чего император от меня ожидает?
— Ты согласна выполнить это задание? — В его голосе слышалось нетерпение.
Я проглотила беспокойство, и оно осело в животе, как комок застывшего жира. Я сама предложила императору этот вариант и искала такую возможность. Так отчего сейчас колеблюсь?
Я сложила руки и поклонилась, давая понять, что соглашаюсь с условиями. Мы заключили сделку, как это часто происходит на рынке, вот только ставки были намного выше.
Ко мне подошел слуга и вложил печать в мою протянутую ладонь. Металл холодил кожу, а когда я опустила печать в карман, она оттянула шелк под своим весом.
Император кивнул мне, давая разрешение уйти, которое я с радостью и приняла. Поднявшись на ноги, я отвернулась от тронов и заставила себя двигаться вперед, каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Наверное, придворным я со стороны казалась совершенно спокойной. Но внутри бурлило столько эмоций, что чудилось, они порвут меня на части. Облегчение, что правда наконец открылась, и ярость оттого, что у меня отняли с таким трудом добытую награду. Надежда, что появилась еще одна возможность, и всепоглощающий страх… что цена за свободу мамы окажется непомерно большой и я просто не смогу ее заплатить.
Глава 28
В оцепенении я вышла из зала Восточного света. Несколько дворцовых слуг, что полировали каменные балюстрады и подметали безупречно чистую территорию, с любопытством уставились в мою сторону.
Ко мне шагнула Шусяо, словно только и поджидала меня. Я рассказала ей о своем новом задании, пытаясь осознать, как все повернулось за несколько часов.
— Это правда? — спросила она. — Про твою мать?
Я удивленно посмотрела на подругу, ведь не успела отойти от зала даже на пять шагов.
— Как ты узнала?
— Ох. Большинство императорских собраний проходят ужасно скучно. Поэтому когда оттуда донеслись повышенные голоса… — Она ухмыльнулась и огляделась по сторонам. — Ты бы удивилась, узнав, скольким людям что-то срочно здесь понадобилось.
Шусяо улыбнулась и отвела меня подальше от любопытных ушей.
— Твоя мать и правда Лунная богиня Чанъэ?
В ее голосе звучала злость? Или обида? Когда подруга рассказывала о своей семье, я не проронила ни слова, позволяя думать, будто мои родные умерли. И я бы не стала винить Шусяо, если бы она больше никогда не захотела со мной разговаривать. Возможно, для нее будет лучше, если она так и поступит. С учетом немилости их Небесных Величеств я не самый подходящий друг, да еще и могу навлечь неприятности.
— Да, — сказала я, готовясь услышать парочку резких слов.
Но вместо этого Шусяо протянула руку и обняла меня.
— Мне жаль твою маму, — сказала она и отстранилась. — Но я дико злюсь на тебя. Ты же знаешь, что я бы никому не рассказала.
Конечно, я знала, ведь делилась с ней секретами и подруга держала их при себе.
— Я опасалась что-то говорить, пока не убедилась, что это никому не навредит.
Она медленно кивнула.
— Понимаю. Хотя и сомневаюсь, что твое признание пришлось по душе Их Небесным Величествам.
— Это доставило им столько же удовольствия, как попытка поиграть на гуцине с порванной струной.
Я нахмурилась, вспомнив как шипела от ярости императрица, а император… да, поначалу он разозлился. Но когда я уходила, казался даже довольным. Наверное, радовался, что вынудил меня выполнить еще одно задание, за которое не придется платить.
— И теперь, для того чтобы увидеть маму вновь, мне необходимо каким-то образом убедить четырех драконов отдать свои жемчужины императору.
В голове невольно возник вопрос: а если у меня ничего не получится и я не смогу доказать, что способна принести пользу Небесной империи, останется ли за мной право на исполнение просьбы, дарованное императором? Не пострадает ли мама от злобы императрицы? И не пострадаю ли я или она достанет меня даже на родине Вэньчжи?
— Зачем им жемчужины? — спросила я вслух. — Разве императорская казна не полна драгоценностей?
— Я слышала лишь, что драконы старательно охраняют свои жемчужины. Но в историях не говорится, почему.
Шусяо указала на украшавших нефритовые крыши золотых драконов, в пастях которых сверкали светящиеся шары.
Я побледнела, представив, как изогнутые клыки погружаются в мою плоть. Неужели император придумал хитрый план, как избавиться от меня и вернуть себе талисман Алого льва? Устранить источник беспокойства и при этом сдержать слово? От таких мыслей все внутри сжалось.
Шусяо похлопала меня по руке.
— С тобой все в порядке?
— Не уверена.
Меня охватило оцепенение. За одно утро я успела взлететь на крыльях надежды, потонуть в страхе, а сейчас и вовсе раскачивалась посреди моря смятения.
— Ну, постарайся не умереть. Я всегда хотела побывать на Луне, — с улыбкой сказала она.
— Умирать я не собираюсь, хотя драконы могут посчитать иначе, — мрачно ответила я.
— Тогда нам придется удостовериться, что они этого не сделают.
— Нам?
Она скрестила руки на груди.
— Я отправлюсь с тобой.
Во мне вспыхнула надежда, но уже через мгновение погасла. Шусяо жила в Небесной империи, и ее верность принадлежала правителям. Подруга вступила в армию, чтобы защитить свою семью… Так разве могла я думать только о себе и навлечь на нее гнев императора?
— Нет, ты не можешь отказаться от своего звания, — сказала я и, когда она собралась запротестовать,
