ноги на ногу. Ему явно неуютно.
Приехали.
– А что вы, парни, думаете обо всех этих безумных слухах о… как там? – Интервьюер изображает пальцами кавычки: – «Джоуэне»? Насколько я знаю, они во многом связаны с видео на эту песню.
Листер громко вздыхает. Я застываю с кривой улыбкой, пытаясь сообразить, как бы ответить повежливее. Что можно сказать, чтобы не разозлить фанатов – но и не соврать? И не оказаться вновь на первых полосах всей желтой прессы.
Клип на песню «Жанна д’Арк». Почему-то фанаты решили, что это метафора наших с Роуэном «романтических» отношений. Которых на самом деле нет. Разумеется, все это чушь, но фанатам нравится искать тайный смысл во всем, что мы делаем.
Не то чтобы это сильно раздражало – поверьте, есть вещи, которые бесят нас куда сильнее. Но конкретно сейчас очень обидно: «Жанна д’Арк» – одна из лучших наших песен, мы ею гордимся, а всех волнует только, спим мы с Роуэном или нет.
– Наши фанаты, – Роуэн отвечает прежде, чем я успеваю открыть рот, – люди невероятно увлеченные. – Его голос звенит от напряжения. – И мы признательны им за это. Но, как и во все времена, начиная с Библии и заканчивая «Битлз», порой они слегка перегибают палку. – Роуэн идет по самому краю. – И все это исключительно из любви к нам, да? – Он ударяет себя в грудь. – Это все любовь. Они просто очень нас любят. Потому и сочиняют эти… ну да… истории. И я не собираюсь их останавливать. Потому что мы их тоже очень любим, верно, парни?
Листер фыркает и кивает.
– Конечно! – поддакиваю я.
И когда мы научились так притворяться?
– А Джимми, – продолжает Роуэн, в типично мужской манере хлопая меня по плечу, – Джимми мне как брат. И фанаты прекрасно это знают. Весь мир об этом знает. Думаю, в этом и заключается секрет «Ковчега». Пусть мы не родные по крови, мы правда братья.
Интервьюер прижимает руку к сердцу и говорит:
– Как приятно это слышать…
Он явно хочет что-то добавить, но Сесили и охрана уже машут нам, чтобы мы шли дальше, так что у него остается буквально пара секунд.
– Спасибо, что присоединились к нам сегодня, и удачи вам, ребята! – успевает выпалить он прежде, чем мы уходим – только для того, чтобы пройти через все это снова.
Когда камеры наконец остаются позади, Листер в знак молчаливого одобрения хлопает Роуэна по спине, а тот лишь хмыкает и отвечает:
– Они все равно что-нибудь еще придумают.
Но это неважно, правда. Это часть нашей работы. И когда следующий журналист спрашивает, какие музыканты мне нравятся, я принимаюсь рассказывать о Лорд [6] и чувствую себя чуть лучше.
•
– Это уже не смешно, – говорит Роуэн Сесили, пока зал аплодирует очередному исполнителю, закончившему выступать. – Ты всю церемонию просидишь, уткнувшись в телефон? Это, на минуточку, крупнейшая музыкальная премия в мире.
Нам четверым не повезло получить места в первом ряду, прямо под прицелом камер. Я стараюсь не особо двигать губами, когда говорю.
– Я бы с удовольствием, – отвечает Сесили, вскидывая брови, но не отрывая глаз от экрана. – Вот только ты вряд ли обрадуешься, если завтра несколько крупных блогов напишут о Блисс.
Роуэн стонет.
– Они до сих пор этим угрожают?
– А то. История с Блисс не дает им покоя, малыш. Меня целыми днями забрасывают имейлами.
– Они ее не получат.
– Я знаю.
Блисс – девушка Роуэна. Она обычный человек, и мы держим ее в тайне. Блисс не хочет славы. Топовые блогеры и журналы накопали о ней немало информации и вот уже несколько недель грозятся ее обнародовать – но, к счастью, на страже наших интересов стоит одна из лучших пиар-команд под предводительством Сесили. До сих пор ей удавалось держать их в узде.
Прессу не волнует, чего мы хотим. Их беспокоит только количество просмотров.
Сесили наконец поднимает глаза на Роуэна и хлопает его по колену.
– Не переживай, малыш. Я со всем разберусь.
Конечно, разберется. Всегда разбирается.
Зал снова сотрясает шквал аплодисментов. Гаснут огни, начинается новый номер. На огромном экране проступает окно, усеянное каплями, и зал наполняется мерным шепотом ливня, который приносит с собой тишину. Удивительное ощущение. На мгновение мне кажется, что я не здесь, что холодные капли и правда вот-вот скользнут мне за шиворот, придя на смену спертому воздуху набитого зрителями театра; шелест дождя вытеснит гул толпы, а вспышки молний заставят померкнуть свет электрических ламп. Я невольно вспоминаю Англию. Я скучаю по ней. Когда я в последний раз видел дождь? Два месяца назад? Три? Когда я вообще в последний раз был дома?
Я замечаю краем глаза крохотный красный огонек и мгновенно забываю, о чем думал. Камера смотрит прямо на меня.
На часах наконец два ночи, и мы смотрим, как они идут по красной дорожке.
Джимми, Роуэн и Листер. Наши мальчики.
Едва они появляются на экране, по лицу у меня расползается улыбка. Они выглядят такими счастливыми. Такими взволнованными. Так гордятся собой и тем, чего достигли.
Кажется, они были рождены для того, чтобы объединиться.
Я люблю их. Господи, как же я их люблю.
Роуэн самый серьезный. Он в группе старший и выглядит взрослее остальных. Во время интервью держится собранно, говорит убедительно. Наверное, из всех троих он самый молчаливый.
Листер – самый популярный. Его изображают на всех постерах. Ну а что касается характера… Люди считают его «плохишом», но лично меня от этого коробит. Листер просто общительный и дерзкий. В журналах его раз за разом называют «самым красивым» участником группы.
Но первое место в моем сердце принадлежит Джимми, потому что он такой настоящий. По нему видно, что на подобных мероприятиях он нервничает. Его голос слегка дрожит во время интервью и когда им вручают награды. Он изо всех сил старается улыбаться, даже если чувствует себя не в своей тарелке. Джимми кажется мне более сложной личностью, чем Роуэн и Листер, а может, я просто лучше его понимаю, потому что знаю, каково это – делать хорошую мину при плохой игре и через силу растягивать губы.
Интересно, смогу ли я сказать ему об этом на встрече с группой в четверг. Смогу ли я сказать вообще хоть что-то, когда увижу Джимми Кага-Риччи во плоти?..
•
– И кто тебе нравится больше всех? – спрашивает Мак Джульетту, когда трансляция прерывается на рекламу.
Мы сидим, завернувшись в одеяла; вокруг – жалкие остатки былого пиршества. Джульетта подключила ноутбук к телевизору, чтобы
