полочках – покупал с первых же тиражей. Ума не приложу, как можно было такое придумать?! Помню, когда читал «Войну трех», все поражался замыслу. И почему ты мне-то никогда не рассказывала, что пишешь? Я в одном интервью смотрел, ты говорила, что пишешь еще со школьной скамьи.
– Хм, ну, я не считала свои литературные попытки чем-то серьезным. Поэтому и умалчивала. А Илье вот однажды случайно рассказала. Оказалось, не зря.
– Да-да, слышал я и эту историю, или читал в одном из интервью в журнале… Надо же, как удивительна жизнь! Колоссально удивительна, друзья мои. Я жене все время говорю, что вы стали новыми Стругацкими нашего времени! Она вас тоже читала, вот. Знаете, что? Я вот прямо сейчас устрою всем праздник в честь вашего визита – отменю всем занятия, амнистирую, так сказать, ха-ха! Сейчас сгоним всех студентов в самую большую нашу аудиторию и устроим им спонтанную встречу с писателями! Для филологов это крайне важно.
– Не такая уж она спонтанная, – подал голос Вилин. – Должны СМИ подтянуться. Поснимают и ваших, и наших.
– Что, и по телевизору покажут? – побледнел директор. – Мой институт, значит, покажут? Моих студентов?..
– Получается, что так, – засмеялась Лена.
– Господи милостивый наш, – Владимир Александрович пригладил редкие волосы за ушами. – Так, значит, идемте же. Нечего ждать!
Под дверью кабинета уже собралась целая толпа с блокнотами и ручками – ожидали автографов. Но Абудаев беззлобно прогнал их, замахав руками, как на стаю голубей на лавочке:
– А ну бегом все в девятую аудиторию! Занятия отменяются. У нас сегодня знаменитые гости. Собирайте всю свою братию. Быстренько, давайте!
Обрадовавшись, студенты побежали созывать остальных.
За десять минут в аудиторию набилось столько народу, что яблоку было негде упасть. Когда соавторы вошли, все зааплодировали и закричали. Восторгу молодых людей не было предела – внезапно беспросветную рутину их учебных будней разбавили обожаемые многими кумиры. Такое случается нечасто.
Илья и Лунь, видя отовсюду эти улыбки и восхищенные взгляды, с небывалым воодушевлением отвечали на вопросы студентов, выслушивали признания и пожелания. Оказалось, с их творчеством было знакомо подавляющее большинство. «Значит, молодежи нравятся наши книги», – подумал Вилин. Он был доволен. А на прощание Лунь произнесла не слишком пафосную и в меру искреннюю напутственную речь в качестве человека, который окончил этот институт и добился такой известности. Абудаев был вне себя от счастья. Они с Леной договорились почаще созваниваться.
Глава 32. Уговоры и потеря
Нет, матушка, не надо о муже толковать.
Хочу, любви не зная, я век провековать.
Уж лучше одинокой до самой смерти жить,
Чем, потеряв любимого, потом о нем тужить».
«Не зарекайся, дочка, – так Ута ей в ответ. –
Без милого супруга на свете счастья нет.
Познать любовь, Кримхильда, придет и твой черед,
Коль витязя пригожего Господь тебе пошлет».
Сказала королевна: «Нет, госпожа моя,
Любви конец плачевный не раз видала я.
Коль платится страданьем за счастье человек,
Ни с кем себя венчанием я не свяжу вовек.
«Песнь о Нибелунгах», Средневековый эпос.
«И знаете, сколько раз я убеждался в удивительной способности противников разгадывать тайные мысли и намерения друг друга? Иной раз два врага проявляют такую же проницательность, такую же силу внутреннего зрения, как двое влюбленных, читающих в душе друг у друга».
Оноре де Бальзак «Гобсек»
Спустя некоторое время соавторам позвонил Алексей Данилович и заявил, что немедленно приедет для серьезного разговора. Его голос показался обоим то ли раздраженным, то ли взбудораженным. Вбежав в квартиру в своей обычной манере, энергичный маленький человек заговорил, поправляя очки на носу:
– Супруги! Я знаю, что скорее всего вы оба будете против этой идеи, но Илья должен полететь в Хабаровск на два дня.
– Я никому ничего не должен, – спокойно отозвался Вилин. – Это исключено. Ты сам знаешь, Леша. Срок растет, и я обещал себе и Лене быть рядом.
– Нет, Илюша, ты не понимаешь, это очень, ОЧЕНЬ важное мероприятие. К тому же – всего-то два дня! Чепуха ведь. Что они изменят?
– Не хочу ничего слышать! – Илья Алексеевич резанул воздух ребром ладони.
– В последний раз, Илья, и больше я тебя ни о чем не попрошу!
– Есть кое-что поважнее всего этого. Моя жена и будущий ребенок. И я останусь с ними.
– Иль, послушай, дорогой, если очень нужно, то слетай в последний раз.
– Почему бы тебе самому не слетать туда в качестве нашего представителя?
– Слетал бы! Да как раз в это время не могу. Никак! Нужно быть в городе по долгу службы. Хотя я очень хотел бы там побывать!
– Ты не можешь, вот и я не могу, пойми ты это.
– А что там такое будет? – спросила Лена.
– Что бы там ни было, я останусь здесь. Без меня обойдутся.
– Там будет международная, ребята, международная конференция молодых писателей! Это лучшая возможность заявить о себе ближнему зарубежью! Пора расширять границы. Будут обсуждать самые громкие романы последних лет! Не появиться там, когда ты приглашен – дурной тон. Там соберется вся литературная элита, понимаете?
– Пусть собирается. У меня жена беременна, ты это понимаешь? Десяток таких собраний не стоит ее здоровья. Плевать на элиту. Что они, не люди, в конце концов? Не поймут? Не войдут в мое положение?
– Илья, послушай, это очень важно… – аккуратно вклинилась Лунь.
– Леночка, важнее тебя нет ничего в моей жизни. Никакая карьера не нужна, если что-то случится с тобою, а меня не окажется рядом.
– Всего лишь два дня, Илюша. Буквально туда и обратно. Не драматизируй так! Рядом с Леной буду я, обещаю. Ты пойми, писатель должен чем-то жертвовать, ведь это искусство… К тому же я не прошу от тебя невозможного!
– Я. Никуда. Не еду.
Шубейко, услышав этот тон, страшно обиделся и ушел. Выждав немного, чтобы Илья остыл, Лена сконцентрировала всю мощь своей женской нежности, дара убеждения и влияния на мужа в осторожных уговорах послушаться Лешу и все же слетать в Хабаровск в последний раз. Вилин сердился и избегал разговора, переводил тему. И только ночью, засыпая, обхватив ладонью живот молодой жены, в глубине которого росло его семя, крошечная живая частица его самого, мужчина тяжело вздохнул и спросил:
– Так что, думаешь, все-таки надо слетать?..
Он знал, что Лена не спит, и понимал, что, возможно, даже скорее всего, зря уперся рогом и не пошел на компромисс, поставив всех в неловкое положение, обидев Шубейко, но не мог просто так отступить от своего обещания. Лена улыбнулась, осознав свою победу, и прижалась к мужу спиной.
– Слетай, дорогой. Конечно. Это большой шанс. Всего лишь два дня. Это мелочь. Что может случиться? Рожать я пока не собираюсь, это точно.
– Наверное, ты права. Я перегнул палку.
– Ну, вот и хорошо. Завтра соберу тебе чемодан.
– Я люблю тебя, Лунь. Прости, что отлучаюсь. Обещаю, что это – точно в
