проклясть это чудовище?
А теперь сможет ли она спросить у дочери самое главное?
— Ты готова?
— Готова.
Сидя на скамейке в баре на виале Азиа, мать и дочь несколько часов разговаривали так, как никогда не разговаривали раньше. Мать спрашивала, дочь отвечала, а иногда дочь спрашивала, и мать отвечала. Только правду. Они говорили, не умолкая, и были близки, как никогда прежде, и потом — десятилетия спустя, одной летней ночью, под звездами — Анджела внезапно вспомнила этот разговор, и, как ни странно, он показался ей прекрасным. Мать и дочь разговаривали друг с другом, грустные, серьезные, счастливые, бок о бок, Анджела все еще держала за ручку младшую сестренку. Они говорили обо всем, чему следовало уделить внимание.
Потом они вышли из бара — вдалеке к небу поднимался столб белого дыма — и направились в полицейский участок. Франческа прижимала к себе младшую дочь и крепко держала за руку старшую, зная то единственное, что имело значение: Карло и пальцем не притронулся к ее девочкам.
У старшего сержанта Борги, выглядевшей усталой и задерганной, волосы были собраны в пучок. Им пришлось долго сидеть в коридоре перед дверью ее кабинета. Наконец выкроив время на Франческу, Борги вызвала младшего сержанта Де Сантиса и передала Анджелу и Эмму в его надежные руки. Потом она извинилась перед Франческой за задержку, пригласила войти, спросила, не слишком ли сильно включен кондиционер, и, предложив занять стул для посетителей, села за свой стол.
Франческа рассказала ей все спокойно и вдумчиво, объяснила каждую деталь. И чем дольше она говорила, тем сильнее чувствовала, что все наконец окончено. Чудовище, прятавшееся в тенях и угрожавшее ее дочерям — им оказался Карло, — обнаружено. И оно не причинило вреда ее девочкам. А Фабрицио невиновен. Борги внимательно наблюдала за ней, делала пометки, соглашалась, пару раз ей пришлось прервать Франческу, чтобы ответить на звонок. Похоже, какая-то чрезвычайная ситуация требовала внимания Борги, но она вела себя не как гражданское лицо или старший сержант — просто две женщины, две матери сидели радом в одном кабинете. Борги слушала, делала пометки, задавала вопросы.
— Мне очень жаль, что все это с вами произошло, синьора, — сказала она, когда Франческа замолчала. — Мы обо всем позаботимся, — она успокаивающе улыбнулась. — Мы совершили роковую ошибку. Наша работа — добраться до истины и привлечь преступника к ответственности, и я обещаю вам, мы это сделаем.
Франческа улыбнулась.
— И что будет дальше? — ей хотелось обнять старшего сержанта. — Вы отправите кого-нибудь за ним? Он наверняка сбежал. Будет сложно найти? — потом она посмотрела на Борги с надеждой. — Мы останемся здесь, пока вы его не найдете, верно? Домой нам возвращаться слишком опасно.
Борги провела ладонью по усталому лицу. Две женщины. Две матери. Невинный в тюрьме. Фабрицио. Маленькая девочка, которая больше никогда не вернется домой.
Телефон снова зазвонил. Борги ответила:
— Иду, — посмотрела на Франческу. — Мы почти закончили, — сказала она и улыбнулась.
Франческа тоже улыбнулась. Как только она выберется отсюда, надо будет позвонить Массимо. Шаг за шагом, сказала она себе. Почти готово.
— Может, стоит выдать ордер на… — намекнула Франческа. Но потом ей стало стыдно за эти глупые слова. — Простите.
— Не волнуйтесь, синьора, все в порядке. Просто кратко проговорим то, что вы рассказали. Хорошо?
— Конечно.
— Я могу включить запись?
— Конечно.
— Хотите, чтобы мы вызвали адвоката? Знаете, я должна это сказать, для протокола.
— Нет, в этом нет необходимости. Меня ждут дочери.
— Хорошо. Итак, прежде всего: вы видели Карло Бернини в своем доме?
— Да.
— Когда он вам угрожал?
— Нет, я же говорила. Моя дочь сняла с меня очки, а без очков я ничего не вижу.
— Хорошо. Вы видели, как он наставил нож на вас с дочерьми, а потом приставил его к вашему горлу?
— Нет. Я была без очков. Но я знаю, что нож был. Я увидела сияющее лезвие. А потом отчетливо почувствовал его у себя на шее.
— О’кей. Бернини ударил вас? Он бил вас или ваших дочерей, или он использовал любую другую форму насилия, свидетелем которой вы стали?
— Нет, но… — голос Франчески стал тише.
— Бернини признался в убийстве маленькой Терезы Алеччи?
— Нет, но…
— И в том, что изнасиловал ее?
— Нет, совершенно точно нет, но…
— Вы можете повторить мне точные слова Бернини?
— Точно не смогу, но было что-то вроде «она меня любила», а потом…
— Кто «она»?
— Ну, Тереза.
— Он сказал это?
— Нет.
— А потом?
— Потом он сказал, что никогда не причинял вреда моим дочерям или другим девочкам. Он сказал: клянусь, клянусь своей Терезой.
— Простите, я хочу во всем разобраться. Он действительно сказал, что клянется, что никогда не причинял вреда ни вашим дочерям, ни другим девочкам?
— Да.
— Итак, послушайте меня, логично, что если он не причинял вреда вашим дочерям или другим девочкам, то он не причинил вреда и Терезе. Разве нет?
— Ну нет, нет, никакой другой девочке, кроме Терезы.
— Он так сказал?
— Нет…
— Он сказал что-нибудь еще? О Терезе?
— Нет, но… он сказал «моя Тереза».
— Конечно. Но как вы думаете, были ли Карло Бернини и маленькая Тереза связаны близкими отношениями?
— Раньше, ну… думаю, да…
— А вы когда-нибудь говорили о маленькой девочке или мальчике, к которому были глубоко привязаны, «моя» или «мой», даже если это был не ваш ребенок?
— Да, но в этом случае…
— Вы когда-нибудь похищали, насиловали или убивали ребенка, синьора?
— Что вы такое говорите! — Франческа вскочила. — Я думала, что вы… — и она собралась уходить. — Сейчас я…
— Синьора Феррарио, — сказала старший сержант Борги спокойным, умиротворяющим голосом, — пожалуйста, сядьте. Мы просто пытаемся все прояснить.
Франческа села.
— Ваша дочь говорила вам когда-нибудь, что что-то видела? Что между Терезой и Бернини были любовные отношения?
— Нет, — покачала головой Франческа, — нет но простите, разве того, что моя дочь сказала мне недостаточно, разве недостаточно того, что Карло нам угрожал, разве того, что мы пережили, недостаточно для полиции?
— Конечно, синьора. Но мне нужно понять. Если хотите, мы можем прерваться.
— Нет-нет, продолжайте…
— Ваша дочь когда-нибудь говорила, что Бернини приставал к ней?
— Нет-нет, мы с ней много говорили до того, как прийти сюда. Он ничего с ней не сделал. Ни с ней, ни с Эммой. Он и сам об этом мне говорил, — Франческа вздрогнула на слове «он».
— Что именно рассказала ваша дочь, когда вы вернулись из дома синьоры Марики Алеччи?
— Что Карло подарил две мягкие игрушки Терезе, леди Мэриан и Робин Гуда. Что Карло был парнем Терезы.
— Она действительно сказала
