лет прекрасно это отображают. Если взглянуть на номинантов и победителей, можно заметить следующие тенденции:
1. Идеи традиционной научной фантастики по-прежнему обладают большим влиянием. Большая часть работ, номинированных или награжденных за последние два года, имеет явное технологическое «ядро» – быть может, в них и нет стандартного сюжета в стиле Кэмпбелла, но в их основе по-прежнему лежат традиционные идеи о технологиях. Просто современные научные теории значительно превзошли абстракции «золотого века» 1930-х – 1940-х годов, и технологии, описанные в новых произведениях, стали еще более таинственными, чем в «традиционных» работах. Например, в рассказе Стивена Бакстера The Gravity Mine [ «Гравитационная шахта»], получившем в 2001 году премию «Хьюго», описана жизнь человечества во Вселенной, которая близка к тепловой смерти – моменту, когда материя и энергия исчезнут. Люди сливаются воедино, образуя реку, состоящую из энергии; они вращаются со скоростью света вокруг, и лишь отдельные части волны ненадолго обретают индивидуальность. В конце индивид по имени Анлик выращивает новую жизнь на обнаженных частицах, которые вибрируют среди сингулярностей рядом с остатками черной дыры. В рассказе изображен роскошный, огромный космос, и благодаря ему произведение превращается в научно-фантастическую версию Книги Бытия. В повести Теда Чана «История твоей жизни», получившей «Небьюлу» в предыдущем году, описана наука, созданная формой жизни, которая может видеть одновременно все сегменты времени: и прошлое, и будущее. В этой истории определенно есть богатый материал, основанный на технологиях; его так много, что требуется диаграмма, помогающая его объяснить; а части, в которых идет речь о лингвистическом обмене с инопланетянами, содержат восхитительно точный текст, похожий на диссертацию по лингвистике. Различные догадки в области физики также описаны строго, но при этом еще и очень стильно. Повесть Майкла А. Бурштейна Reality Check [ «Проверка на практике»], в 2000 году номинированная на премию «Небьюла», рассказывает о том, как ускоритель высокоэнергетических частиц открывает врата в параллельный мир; в этом произведении также нет недостатка в технологиях. Рассказ Стивена Бакстера «На линии Ориона», номинант на «Хьюго» в этом году, который также получил награду «Выбор читателей» журнала Asimov Science Fiction, – типичная «твердая» научная фантастика о том, как цивилизация на холодной планете меняет фундаментальную константу Вселенной, тем самым мешая человечеству добраться до другого рукава галактики Млечного Пути. О том, какой становится материя после изменения фундаментальной константы, очень интересно читать.
Еще одно проявление идей традиционной фантастики: в большинстве произведений все еще использованы классические методы повествования, эти работы написаны простым языком, и их персонажи испытывают искренние чувства. Одним из таких произведений является повесть «История твоей жизни»; эта работа написана на высоком уровне литературного мастерства и содержит уникальные и глубокие мысли о времени, судьбе и жизни. Прочитав это произведение, мы долго обдумываем его, и оно вызывает в нас удивление и тревогу. Его язык обладает элегантной простотой; несмотря на то, что в истории пересекаются элементы пространства и времени, сюжет течет естественно, словно в стихотворении, наполненном яркими образами.
2. Внимание к проблемам общества, сильное чувство предназначения и ответственности. За последние два года многие произведения-номинанты посвящены реалистичным проблемам общества; эти произведения создают четкий образ будущего человеческого общества. Например, в рассказе Hothouse Flowers [ «Тепличные цветы»] Майка Резника, номинанте на премию «Хьюго» 2000 года, автор рисует внутреннее состояние работника дома престарелых, чтобы создать жуткую картину стареющего общества, в котором люди живут сотни лет. Повесть Л. Тиммел Дюшам Living Trust [ «Доверительный фонд»], выдвинутая на премию «Небьюла» в 2000 году, посвящена социальным проблемам, которые возникают, когда новейшие достижения науки, продлевающие жизнь, оказываются под контролем самых богатых людей мира. А история Элинор Арнасон Stellar Harvest [ «Звездный урожай»], номинированная на премию «Хьюго» 2000 года, рассказана от лица женщины, которая использует супермедиа, чтобы снимать в космосе голографические фильмы, посвященные проблемам этнонационализма и шовинизма. В произведении Лесли Уот The Cost of Doing Business [ «Издержки бизнеса»], получившем премию «Небьюла» 2000 года в категории «Лучший рассказ», история человека, работающего «суррогатной жертвой», использована для того, чтобы показать кошмарный сценарий развития общества с запредельным уровнем коммерциализации. Среди этих работ наибольшее впечатление производит рассказ Майкла А. Бурштейна Kaddish for the last survivor [ «Каддиш для последнего выжившего»], номинант на «Хьюго» 2001 года; в нем описано общество будущего, в котором холокост практически забыт, и последняя пережившая холокост женщина записывает свои воспоминания на чип, чтобы передать их своей дочери. Это возвышенная, глубокая и очень трогательная история. Рассказ Кристин Кэтрин Раш Millennium Babies [ «Дети нового тысячелетия»], получивший «Хьюго» 2001 года, – уникальное произведение в жанре социальной фантастики; в нем рассказывается о том, как на рубеже тысячелетия люди спешат зачать ребенка так, чтобы он родился до Нового года. Тридцать лет спустя один социолог изучает родившихся детей и выясняет, что дети, которые родились чуть позже полуночи, были фактически брошены своими родителями – и духовно, и физически, потому что таким образом родители стремились выиграть крупный приз, а дети в результате их разочаровали. Впоследствии жизнь этих детей стала абсолютно печальной и жалкой. В рассказе четко подмечены определенные черты общества, и он содержит глубокие мысли, заставляющие читателя не раз грустно вздохнуть. Вместе с тем есть и другой вид произведений, в которых акцент сделан на политику. К их числу относится короткая повесть «Такламакан» Брюса Стерлинга, номинированная на премию «Небьюла» [87]: это мрачная, пропитанная антикитайскими настроениями история о подземных испытаниях ядерного оружия, которые проводятся в какой-то пещере в западной части Китая. В этих злобных нападках на этнонациональную политику Китайской Народной Республики мы видим знакомое влияние идеологии «холодной войны».
Нам всегда казалось, что Западная фантастика, пришедшая на смену «новой волне», редко обращает внимание на то, что не имеет отношения к науке или литературе, – что искусство это не более чем способ применить воображение и выразить свою индивидуальность. Но это не так. В сообществе китайских любителей фантастики время от времени появляются люди, требующие, чтобы мы писали что-нибудь «полегче». Если честно, мы так и сделали, и в результате наша фантастика по сравнению с американской кажется легкой, словно перышко, но теперь она насквозь пропитана «снами о лунах над заснеженными равнинами и о цветах на ветру». Что за чушь!
3. Тенденция к разнообразию сильна как никогда. Помимо уже представленных работ, которые являются более традиционными, большую часть номинантов составляют произведения, написанные в авангардистском стиле, малопонятным языком, – такие, как «Маки» Терри Биссона, обладатель «Небьюлы» 2000 года. Другие произведения полностью вышли за наши представления о научной фантастике; примером может служить номинант «Небьюлы» 2000 года – рассказ Брюса Холланда Роджерса «Мертвый мальчик стучит в окно» [88]
