Ну, что, сказал он, открывая коробку, без примерки, и так понятно же уже всё, кажется, да, сказал он, кажется, да; он достал из коробки пакет молока, пачку сигарет и упаковку молотого кофе, этот сорт лучше, сказал он, сам увидишь завтра, спасибо мне скажешь, ага, сказал он, спасибо, чего до завтра тянуть, вот ты мне только скажи, ты здесь специально, чтобы сказать мне, что пора просыпаться? Да ну, ерунда какая, сказал он уверенно, подписав нужную форму и убрав планшет и коробку обратно в сумку, сон – это было бы слишком неинтересно, давай лучше кофе выпьем, хочешь кофе, спросил он, кажется, да, сказал он.
Кажется, да.
ЗОЖ
Иван Дмитриевич идёт по проспекту в строгом демисезонном пальто цвета «небелёный лён», точнее, идёт Иван Дмитриевич по пешеходной части проспекта, бодрым шагом средней скорости он идёт, аккуратно лавируя между редкими прохожими и лужами и слегка покачивая кожаной деловой папкой для документов в такт шагам. Сам проспект стоит намертво, периодически переругиваясь исступлёнными автомобильными сигналами, и Иван Дмитриевич снова радуется своевременному решению отпустить собственный автомобиль и отправиться на деловую встречу пешком, Иван Дмитриевич – деловой человек, думает Иван Дмитриевич, продолжая идти по проспекту, Иван Дмитриевич во всём всегда сумеет найти выгоду и провернуть так, чтобы быть единственным, кто окажется в самой выигрышной позиции, это зож, думает Иван Дмитриевич, скажу им, что это зож, сейчас это в тренде, и любой уважающий себя бизнесмен просто не может не следовать этому тренду, поскольку здоровье важнее всего, да и день сегодня выдался солнечный, по-настоящему весенний, конечно, о свежем воздухе и речи быть не может, в городе его просто не бывает, но физическая нагрузка, дополнительное движение, приводящее седалищный нерв в естественное для него состояние, более гибкое и подвижное, чем оно обычно бывает у среднего офисного работника, да какой я, в задницу, средний, возмущённо думает Иван Дмитриевич, у меня бизнес и крупные представительства в пяти странах, я, можно сказать, одолжение делаю этим, которые наверняка меня уже ждут, потому что этикет требует учитывать время на пробки, и выехали они заранее, потому что им больше нечем заняться, а у меня был важный деловой звонок с Сингапуром, да – важный деловой звонок, Иван Дмитриевич согласно кивает сам себе и слегка ускоряет шаг, до назначенного времени осталось двадцать шесть минут и две трети этого бесконечного пробочного проспекта.
Удивительно, думает Иван Дмитриевич, как мало мы замечаем, когда всюду нас возит служебный автомобиль с водителем, сколько раз мы проезжали этот проспект во всех доступных направлениях, и никогда он не казался таким изнуряюще бесконечным, и эти выхлопные газы и отсутствие кондиционера, это же совершенно невозможно дышать здесь, пожалуй, стоит углубиться в эту тему, выяснить, ведутся ли разработки, и непременно воплотить, это надо было десять лет назад делать, думает Иван Дмитриевич, тебе тогда предлагали как раз, но ты отмахнулся, сказал, бесперспективное, сказал, не вижу области применения, а вложился бы тогда – иметь бы тебе сейчас крупные представительства во всех странах без исключения, воздух, идеальный для прогулок и отсутствие пробок на дорогах, но вместо этого ты, Иван Дмитриевич, деловой человек, никогда не упускающий собственную выгоду, еле тащишься сейчас вдоль этого вонючего проспекта, морщишь своё породистое лицо и пыхтишь, как астматик, не пора ли в больничку, мм, проверить здоровьице на всякий случай, да заткнись ты, думает Иван Дмитриевич, ты кто вообще такой и откуда взялся, ну как кто, думает Иван Дмитриевич, я это я, я это ты это я это ты, какие ещё могут быть варианты, это у меня нервное, думает Иван Дмитриевич, необходим отпуск, что там у нас в Сингапуре, слетать на пару дней, полежать под пальмой, подышать свежим воздухом, напиться тропических коктейлей и прочей экзотики, вот где настоящий зож, а не эта ерунда, впрочем, этим я такого не скажу, конечно, не зря меня за глаза трендсеттером называют, не просто это, не просто так! Поэтому да, да, думает Иван Дмитриевич, да, здоровый образ жизни, пешие прогулки вместо автомобиля и небрежное как бы даже и не опоздание на деловую встречу, поскольку человек столь занятой, столь увлечённый здоровьем как стилем и образом жизни, просто не может тратить своё драгоценное внимание на подобные мелочи, что там до каких-то минут ожидания, что-то никак не заканчивается этот кошмарный проспект, может быть, я просто сплю, думает Иван Дмитриевич и потихоньку, незаметно, делая вид, что сверяет время, пребольно щиплет себя за кожу на запястье, прямо под дорогими часами патек-филип, и только каким-то чудом не роняет папку с документами в лужу, почти что подпрыгнув на месте от неожиданной боли, силушки-то у тебя, Иван Дмитриевич, ого-го, думает Иван Дмитриевич, потирая ущемлённое запястье и прибавляя шаг, времени до встречи всего ничего и совсем уже будет некрасиво, если он опоздает на полчаса, никаким зожем не объяснить, а контракт-то предлагают неплохой, выгодный очень даже контракт, глупо было бы такой упустить, Иван Дмитриевич не упускает контрактов и возможностей, потому что Иван Дмитриевич – самый крупный специалист в своей области, мало кто может таким похвастаться, мало кто может его заменить, ну у тебя и каша в голове, думает Иван Дмитриевич, кто, блядь, здесь, думает Иван Дмитриевич, что, блядь, происходит и переходит на бег, хотя не помнит, когда последний раз бегал, трусцой или как-то ещё, Иван Дмитриевич бежит, ритмично взмахивая папкой для бумаг, усердно и слишком высоко задирая колени с непривычки, проспект по-прежнему бесконечен и полон гудящих, смердящих машин, ладно уж, с какой-то снисходительной – нет, не снисходительной, это Иван Дмитриевич часто бывает снисходителен, а Иван Дмитриевич сострадателен и полон непонятно откуда и как взявшейся нежности к этому нелепому всему, к самому себе, проспекту, пробке, лужам, городу и весне, нежность пузырится внутри, словно шампанское, которое как следует взболтали, Иван Дмитриевич раскидывает руки в стороны, крепко зажимая папку левой рукой, и, словно пробка из бутылки, взлетает ввысь, в голубое небо, в чистый воздух и солнечный свет.
Иван Дмитриевич летит над проспектом, недостаточно высоко, чтобы его можно было принять за голубя, но это и не важно, воздух здесь гораздо свежее, не нужно больше задирать колени к подбородку и астматически дышать, Иван Дмитриевич наклоняется вперёд, в ушах у него немного свистит и морозит, но не сильно, как раз, чтобы взбодриться, думает – впрочем, нет, Иван Дмитриевич не думает, он, если называть вещи своими именами, охуел и забился куда-то глубоко, приблизительно в область правой пятки, зажмурился и решил, что этого всего
