не тем, кем я его считала. Ему совершенно не было знакомо понятие чести. Хотя искра безжалостности и желание победить любой ценой всегда горели в нем. Жаль, что я не разглядела еще и безграничного самолюбия.
Вэньчжи стиснул чашку, и костяшки пальцев побелели от напряжения.
— Ты ничего не знаешь о моем сводном брате.
— Я даже не знала, что у тебя есть брат.
— Хоть нас и связывает кровь, я не считаю его своим родственником. С самого детства он проявлял по отношению ко мне лишь жестокость и ненависть. Ты не представляешь, сколько страданий он мне причинил: побои, наказания, оскорбления. И я никак не мог защититься. Не потому, что был слабее, а потому что он наследник. Тех немногих слуг и друзей, что оставались верны мне в юности, Вэньшуан переманил на свою сторону, поэтому я научился скрывать свои чувства. Чтобы защитить дорогих мне людей, оставалось только одно — доказать, что я сильнее его, и стать наследником.
Я подавила приступ жалости, стараясь не обращать внимания на боль, звучавшую в его голосе. Кто знает, вдруг он снова притворялся, чтобы я начала ему сочувствовать.
— Так при чем тут Небесная империя, жемчуг и я? — пронзая его взглядом, спросила я.
— Больше всего на свете отец мечтает свергнуть Небесную империю. Его ненависть к вашему правителю просто безгранична. За то, что император настроил всех бессмертных против нас и нашей магии. За тех, кого мы потеряли на войне. Но мы не могли нарушить перемирие, так как не обладали достаточной силой, чтобы противостоять им и их союзникам.
— Ваша магия отвратительна, — не сдержалась я, вспомнив, как мучился Ливей, оказавшись под контролем госпожи Хуалин.
И как я сама боролась с наместником Жэньюем.
— Нет, это не так. Наша магия способна исцелять болезни разума, успокаивать страдания, раскрывать ложь и злые намерения. Да, ее можно использовать и во вред… как воду, огонь, землю и воздух используют для разрушений. Но так как магию разума мало кто понимает, ее легче очернить в глазах других. Недаром наших чар опасаются те, в чьих руках находится власть, — император и его союзники.
— Нет ничего омерзительнее, чем контролировать разум и лишать воли другого человека.
Его лицо потемнело.
— Подобные заклинания редко применялись до войны, и их использование не допускалось даже среди нас… пока нам не пришлось прибегнуть к ним, чтобы защитить себя. Но стоит винить не инструмент, а того, кто исполняет мелодию. Возможно, так император стремился укрепить свою власть в Царстве бессмертных. Ведь ничто так не объединяет людей, как общая опасность. Но если так, он сам вырыл себе могилу. Преследование и изгнание лишь сделало нас сильнее. А на войне границы между добром и злом размываются.
Мысли в голове метались и путались. И я вставала то на сторону императора, то на сторону Вэньчжи, хотя не доверяла ни тому, ни другому. А может, это Вэньчжи так воздействовал на меня своей магией, пытаясь сбить с толку, пока я не перестану отличать хвост от головы?
Не дождавшись от меня ответа, он продолжил:
— Я пообещал отцу помочь свергнуть Небесную империю, если он назовет меня своим наследником. И разыскать самое мощное оружие против императора… то, что он опасался больше всего и поэтому спрятал в Царстве смертных.
— Драконы, — сдавленным шепотом произнесла я. — Ты забрал у меня жемчуг. Что ты хочешь заставить их сделать?
Вэньчжи пожал плечами.
— Возможно, они будут рады отомстить тому, кто так долго удерживал их в заточении.
— Ни за что! — воскликнула я. — Ты же слышал, что они говорили. Драконы — миролюбивые создания. И даже позволили заточить себя, лишь бы избежать кровопролития. Они умрут, если ты заставишь их сражаться против императора.
Но мои слова пролетели мимо ушей Вэньчжи. На его будто высеченном из камня лице застыла ледяная решимость. Но я не собиралась сдаваться, несмотря на ноющую боль в груди. Я хотела узнать, насколько глубоко его предательство.
— Руда с пика Теней. Ты добыл ее, чтобы сделать это? — Я вытянула руки с браслетами.
— Мы должны защититься любыми способами.
— И это ты подтолкнул наместника Жэньюя организовать восстание мерфолков в Восточном море?
Его губы сжались в тонкую линию.
— Подброшенное семя принесло лишь неприятности и не оправдало усилий. Я давно хотел посетить библиотеку Восточного моря, но они яростно оберегают свои знания. Особенно те, что связаны с драконами. Поэтому, когда наши шпионы донесли нам об амбициозном наместнике и его безобидных войсках, мы подстроили все так, чтобы он получил кулон. Мы предполагали, что Жэньюй устроит беспорядки, а правитель Восточного моря обратится за помощью к Небесной империи. И кто откажет в услуге спасителю? Но амбиции наместника оказались слишком большими. Мы не хотели, чтобы он захватил трон Восточного моря. А уж тем более всех Четырех морей. Мы воюем только с Небесной империей.
Я старалась сохранять спокойствие, хотя меня воротило от одного воспоминания, какую печаль Вэньчжи изображал из-за смерти тех, кто не пережил нападения наместника. Поэтому я старалась не вслушиваться в ответы, опасаясь, что не сдержусь. Но стоило поднять голову, как он поймал мой взгляд. И что-то показалось мне знакомым в его бледных, отливающих серебром глазах.
— Ты напал на меня! У пагоды! — Я чуть не согнулась пополам от боли, пронзившей мое сердце. — Это ты организовал похищение принцессы Фэнмэй!
Вэньчжи отвел взгляд. Неужели ему стало стыдно или он чувствовал свою вину?
— Я просил тебя не отправляться в лес Вечной весны. И пытался защитить. Поэтому стрелял, чтобы оградить от опасности… чтобы ты задержалась в пагоде и не угодила в засаду. А еще надеялся, что, если раню тебя, ты уберешься в безопасное место.
Я вспомнила, как его стрела с черным оперением сразила подкравшегося ко мне воина, но это ни капли не успокоило моей ярости.
— Как ты мог? Ты хоть представляешь, через что нам пришлось там пройти?
Он прерывисто вздохнул.
— Я приказал госпоже Хуалин не причинять тебе вреда. И она согласилась… Но ты умеешь пробудить сильные эмоции у всех, с кем встречаешься, Синъинь. Как себе во благо, так и во вред.
Я вздрогнула от хорошо знакомых ноток, которые всегда звучали в его голосе, когда он обращался ко мне.
— Какой благородный план, — притворно восхитилась я, сгорая от презрения. — Похитить невинную девушку, а затем надавить на больное место озлобленной бессмертной, чтобы заставить ее выполнять твои приказы. И даже не пришлось пачкать руки. Неужели у тебя совсем нет стыда?
Услышав мою насмешку, он стиснул челюсти.
— Даже потратив несколько десятилетий на службу в армии и получив доступ
