Джеймс Планкетт
РОЗЫГРЫШ
Мерфи исподтишка глянул налево, направо - все в порядке, никто не проявляет нездорового интереса к его персоне. Он склонил зонтик, быстро шмыгнул в переулок и через боковую дверь вошел в "Пулбег". Стряхнул с плеч январский снежок, поднялся по узкой лестнице и, войдя в бар, первым делом заказал порцию подогретого виски - этой минуты он ждал все утро. Потом окинул взглядом посетителей.
Публика для обеденного времени была обычная: несколько актеров из близлежащего театра, продюсер, горстка государственных служащих, которые, как и Мерфи, работали в министерстве экспортной торговли. А вон и его приятель Кейси, увлечен разговором, вокруг несколько человек, в том числе и три актера. Среди них еще кто-то незнакомый, и он, похоже, в центре внимания.
У Мерфи побаливала голова. После серого уныния улицы он был рад попасть в помещение, где располагающе рокочут голоса и ярко светят лампы. Он оплел пальцами стакан и глубоко вздохнул. Стекло было приятно теплым. Мерфи сделал глоток и, встретившись глазами с Кейси, кивнул ему. Тот озорно подмигнул в ответ. Сначала Мерфи воспринял это как намек на вчерашнюю поддачу, мол, здорово перебрали. Но Кейси, подмигнув, показал большим пальцем на незнакомца.
Вот оно что. Актеры отловили новенького и теперь резвятся, потешаются над ним. Такому риску подвергался каждый, кто появлялся в "Пулбеге" впервые. Этих актеров хлебом не корми - дай кого-нибудь разыграть, и завсегдатаи не раз надрывали животы, смеясь над случайным посетителем. Актеры были хорошими парнями, и их обществом Кейси с Мерфи дорожили. Мерфи оглядел группу уже по-новому и понимающе улыбнулся. В таких делах он - один из заводил.
Он снова заказал виски и задумался было, кто этот незнакомец, но тут Кейси встал и подошел к нему.
- Что там у вас? - поинтересовался Мерфи.
- Такая рыба клюнула - только держись, - полушепотом сказал Кейси. Пошли, включишься.
- Что еще за шишка такая?
- Журналист из Англии. По фамилии Смит.
- Тоже мне, велика персона, - сказал Мерфи, предвкушая развлечение.
- Да ты послушай, чего он хочет, - зашептал Кейси. - Сфотографировать занятия по военной подготовке ИРА и взять интервью у одного из их вожаков.
- Только и всего? - спросил Мерфи, вытаращив глаза.
- Кто-то насвистал ему, что у ИРА сходки в "Пулбеге". Ну а актеры и рады стараться. Пошли скорей, говорю тебе. Помрешь со смеху.
- Погоди, - сказал Мерфи. - Сейчас закажу еще выпить.
Он кликнул бармена. Да, "Пулбег" и вправду отличался от прочих заведений. Жизнь здесь кипела ключом - завсегдатаи все, как на подбор, были народ подкованный. Обсуждай себе с ними что хочешь - философию, религию. Понимающие ребята. Или поэзию. Или, если неохота о высоких материях, скачки и собачьи бега. И всегда можно надеяться, что кто-нибудь затеет такой розыгрыш, о котором потом можно будет долго рассказывать, - глядишь, и быстрее пробегут тягостные часы на службе в министерстве.
Мерфи взял стакан и пошел за Кейси. Его представили как Шона О'Мерку. Мерфи позабавило, что его называют на ирландский манер, но потом он сообразил - это требуется для розыгрыша. Журналист сразу же им заинтересовался. Он сказал, что за последнее время нелегальная армия совершила в Северной Ирландии несколько вылазок и его газета проявила к ним интерес. Главный редактор заказал ему несколько фотографий и интервью. И вот он приехал в Дублин, хочет связаться с ИРА. Мерфи изрядно подивился этим речам, но хранил полную невозмутимость. Потом журналист сказал:
- Когда меня навели на это заведение, мистер О'Меркью, я сначала не поверил. Вообще-то я так легко не сдаюсь, но меня уже несколько раз пускали по ложному следу. И вдруг прихожу сюда и слышу - говорят по-гэльски! Ну, думаю, нашел!
Один из актеров изобразил смущение.
- Мы говорили по-ирландски, а он услышал, - объяснил он, повернувшись прямо к Мерфи, и в голосе звучали заискивающие, извиняющиеся нотки - может, обойдется без выволочки?
- Верно, - подтвердил другой актер. - Мистер Смит застал нас врасплох.
Первый, подлизываясь к Мерфи, добавил:
- Да, да, сэр, врасплох.
Слово "сэр" насторожило Мерфи. Он стал догадываться, куда они гнут.
- Что это еще за "сэр"? - строго спросил он.
- Простите, нечаянно вырвалось, - пробормотал актер. И к ужасу Мерфи, начал по-настоящему краснеть.
Мерфи решил немедленно внести ясность. Одно дело повеселиться, издеваясь над английским журналистом, который сдуру верит, что ему вот так запросто, наведя справки в баре, удастся связаться с нелегальной Ирландской республиканской армией и сделать снимки. Но совсем другое дело, если его самого, Мерфи, выдадут за одного из руководителей этой организации, а потом в английских газетах о нем бог знает что напишут. Не говоря о том, что это противозаконно, он вдобавок государственный служащий и должен держаться подальше от таких вещей. Нет, так не пойдет.
- Послушайте, мистер Смит, - сказал Мерфи, стараясь не терять самообладания, - я не знаю, что вам тут наплели эти ребята, но мне об ИРА не известно абсолютно ничего.
- Я вполне понимаю, что вы, мистер О'Меркью, не хотите об этом распространяться. Поверьте, ничего лишнего я не напишу. Наша газета не выставит вас в невыгодном свете. Мы знаем, что пришлось перенести ирландскому народу. У нас прошло много статей по ирландскому вопросу, в которых мы вовсю честили тори. Поэтому мы и хотим дать фотографии.
- В конце концов подумайте о пропаганде, - высказался один из актеров.
- Конечно. Пропаганда нам не помешает, - поддакнул второй.
- Пусть в выгодном свете покажут цели организации, - настаивал первый.
Мерфи на какое-то мгновение растерялся - этот перекрестный огонь его ошеломил. Журналист принял его молчание за нерешительность и с надеждой смотрел на него.
- Послушайте, - громко сказал Мерфи, - я знать ничего не знаю об ИРА. Я мирный человек, уже двадцать лет работаю в министерстве экспортной торговли. Я зашел сюда, чтобы спокойно посидеть и выпить...
Внезапно Кейси схватил его за рукав:
- Ради бога, потише.
От этого прикосновения Иуды Мерфи даже подскочил - ближайший друг, называется!
- И ты, стало быть, с ними заодно. Ну, знаешь...
- Да нет же, - перебил его Кейси. - Смотри, кого принесло...
Мерфи поднял голову - и тут же стих.
Вошедший уже занял место за стойкой и теперь, насупившись, заказывал выпить. Он был высокий, худощавый, с длинным лицом. Едва кивнув сидящим ближе к нему, он тут же отгородился от них газетой. Это был Хемпенстолл непосредственный начальник Мерфи. В "Пулбег" он заглядывал крайне редко. Если он и пил, то исключительно в медицинских целях. Чихнул поутру и испугался - как бы не заболеть. А может, почувствовал колики в желудке. Или потекло из носа. Он никогда не умел веселиться, а после трагической смерти жены и вовсе впал в мрачность. Единственной отдушиной для него было изучение уставов, всевозможных уставов, и он рьяно стремился их соблюдать. Тут он был настоящий педант. Говорил он мало и только о делах.
- Думаешь, он слышал? - понизив голос, спросил Мерфи.
- Если и не слышал, ты в этом не виноват, - недовольно ответил Кейси.
Кейси тоже непосредственно подчинялся Хемпенстоллу. Журналист поспешно наклонился к ним:
- Кто это?
- Мой начальник, - прошипел Мерфи сквозь зубы.
- Парик, - добавил один из актеров.
- Что вы сказали?
- Никто не должен знать его настоящего имени, - объяснил актер. Поэтому мы зовем его "Парик".
- Ага! - воскликнул журналист - мол, все понятно.
Это было уже слишком. Мерфи пытался говорить тихо, но волнение не давало умерить голос:
- Слушайте! Хватит, черт возьми! Когда я говорю, что это мой начальник, значит, это мой начальник. Я не собираюсь сидеть здесь и...
Хемпенстолл чуть опустил газету.
- Да не ори ты! - взмолился Кейси. - Он прямо на нас смотрит.
Журналист, делавший свои выводы, спросил:
- Как вы считаете, будет неудобно, если я обращусь непосредственно к ... э-э ... Парику?
Мерфи даже переменился в лице, и это было самым красноречивым ответом. Журналист тут же добавил:
- Извините, мистер О'Меркыо. Я все понимаю. Глупость сморозил.
Он совсем понизил голос и попросил, чтобы его хотя бы, как он выразился, навели. Фотография подразделения, занимающегося военной подготовкой, - и его задача будет выполнена. Фото подадут так, что оно пойдет только на пользу этой смелой и сильной организации.
- По-моему, можно ему сказать, - заметил один из актеров.
- Душой он с нами. Я читал его статьи. Но журналист решил внести уточнение. Возможно, свою роль сыграли четыре порции подогретого виски.
- Сказать, что душой я с вами, - это не совсем верно, - возразил он. Мое правило - первым делом понять друг друга. Потом дать оценку. Изложить суть. И чтобы все было объективно. Такой подход я и мои коллеги с гордостью называем британской беспристрастностью.
