Жан-Батист Мольер - Докучные

Жан-Батист Мольер

Докучные

Комедия в трех действиях

Перевод Всеволода Рождественского

К королю

Ваше величество!

Я прибавляю еще одну сцену к этой комедии, ибо человек, посвящающий книгу, есть тоже в своем роде довольно невыносимый д_о_к_у_ч_н_ы_й. Вы, Ваше величество, знаете это лучше, чем кто-либо другой в Вашем королевстве, ибо поток посвящений устремляется к Вам не впервые. Но хотя я следую примеру других и ставлю себя в один ряд с изображенными мною лицами, все же я осмеливаюсь сказать Вашему величеству, что делаю я это не столько для того, чтобы предложить Вашему вниманию свое произведение, сколько с целью выразить Вам благодарность за успех моей комедии. Этим успехом, превзошедшим мои ожидания, я обязан, во-первых, милостивому одобрению, которым Вы, Ваше величество, с самого начала удостоили мою комедию, вызвав тем самым к ней всеобщее благоволение, а во-вторых, Вашему приказанию добавить характер еще одного д_о_к_у_ч_н_о_г_о; при этом Вы были так добры, Ваше величество, что раскрыли мне его черты, и потом этот образ был признан лучшим во всей комедии. Признаюсь, ничто до сих пор не давалось мне так легко, как именно то место в комедии, над которым Вы, Ваше величество, велели мне потрудиться, - радость повиноваться Вам вдохновляла меня сильнее, чем Аполлон и все музы вместе взятые, и теперь я вижу, что я мог бы создать, если бы писал всю комедию по Вашим указаниям. Рожденные в высоком звании могут надеяться послужить Вашему величеству на высоких постах, для меня же наивысшая честь заключается в том, чтобы увеселять Ваше величество. Этим ограничиваются мои славолюбивые желания, и я полагаю, что принесу некоторую пользу Франции, если сумею развлечь ее короля. Если же я в этом не преуспею, то не по недостатку рвения и усердия, но по воле злой судьбы, которая нередко преследует лучшие наши стремления, что, разумеется, глубоко огорчит нижайшего, покорнейшего и преданнейшего

слугу и подданного Вашего величества

Ш.-Б. П. МОЛЬЕРА.

К ЧИТАТЕЛЮ

Кажется, ни одна театральная затея не осуществлялась столь поспешно, как эта. В самом деле, вряд ли еще какая-нибудь комедия была в двухнедельный срок задумана, сочинена, разучена и представлена на сцене. Говорю я это не для того, чтобы похвалиться своей способностью к экспромтам и стяжать себе в этой области славу, а единственно для того, чтобы предупредить нападки некоторых лиц, которые могли бы заметить, что я вывел в ней не все существующие на свете разновидности _докучных_. Я знаю, что число их велико как при дворе, так и в городе; их одних с избытком хватило бы мне на пятиактную комедию, и действия в ней было бы много. Но в тот короткий срок, который мне был предоставлен, я не мог претворить в жизнь столь обширный замысел, тщательно отобрать действующих лиц, обдумать развитие действия. Поэтому я решил коснуться лишь небольшого числа _докучных_. Я взял тех из них, которые прежде других пришли мне на ум и показались наиболее подходящими для того, чтобы развлечь высочайших особ, пред коими мне надлежало выступить. А чтобы как можно скорее все это связать воедино, я воспользовался первым попавшимся мне узлом. В настоящее время в мои намерения не входит разбирать, мог ли я сделать все это лучше и смеялись ли те, кто считает возможным забавляться лишь в строгом согласии с правилами. Когда-нибудь я издам свои замечания по поводу моих будущих пьес; я не теряю надежды доказать, что, как всякий знаменитый автор, я могу цитировать Аристотеля и Горация. В ожидании этого разбора, который, может быть, так никогда и не появится, я всецело полагаюсь на мнение публики, ибо считаю одинаково трудным делом как нападать на произведение, которое ею одобряется, так и защищать то, что она осудила.

Всем известно, для какого празднества я сочинил свою комедию. Распространяться об этом пышном празднестве я почитаю излишним, но сказать два слова о том, чем была украшена комедия, мне представляется необходимым.

Кроме комедии, задуман был и балет, но так как в нашем распоряжении отличных танцоров было очень немного, то балетные выходы пришлось разделить, - решили устраивать их в антрактах, с тем чтобы дать время танцорам переодеться для следующего выступления. А чтобы не разрывать нить пьесы подобными интермедиями, мы решили связать их как можно крепче с ее действием, соединив балет и комедию в одно целое. Однако времени у нас было очень мало, ведало всем этим не одно лицо, а потому, быть может, не все балетные выходы связаны с комедией одинаково естественно. Как бы то ни было, для наших театров это новость, однако некоторые авторитеты древности подобное соединение допускали. А так как комедия-балет всем понравилась, то она может послужить образцом для других произведений, которые будут более тщательно обдуманы.

Перед поднятием занавеса один из актеров, в котором можно было узнать меня, вышел в городском платье на авансцену, со смущенным видом обратился к королю и, запинаясь, принес извинения в том, что вышел один и что ему недостало времени и актеров, чтобы предложить вниманию его величества ожидаемое увеселение. В это самое время среди двадцати натуральных фонтанов раскрылась раковина, которая всем была видна, из нее вышла очаровательная наяда, подошла к самому краю сцены и с пафосом прочла стихи, сочиненные господином Пелиссоном и служащие прологом к моей пьесе.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

В ПРОЛОГЕ

Наяда.

Дриады, фавны и сатиры.

В КОМЕДИИ

Дамис, опекун Орфизы.

Орфиза.

Эраст, молодой человек, влюбленный в Орфизу.

Альсидор |

Лизандр |

Алькандр |

Альсипп |

Оранта } Докучные.

Климена |

Дорант |

Каритидес |

Ормен |

Филинт |

Ла Монтань, слуга Эраста.

Л'Эпин, слуга Дамиса.

Ла Ривьер и двое других слуг Эраста.

Действие происходит в Париже.

ПРОЛОГ

Сцена изображает сад, украшенный термами и фонтанами.

Наяда

(выплывая в раковине из глубины вод)

Чтоб зреть властителя, чья слава выше меры,

К вам, смертные, сейчас я вышла из пещеры.

Не кажется ли вам, что воды и земля

Чтить новым зрелищем должны здесь короля?

Он хочет, он сказал - и это выполнимо.

Не чудо ли он сам, нам явленное зримо?

Его прекрасный век, исполненный чудес,

Не в праве ль ожидать того же от небес?

Величествен и юн, весь - мужество, учтивость,

Столь нежен, сколь суров, столь строг, сколь щедр на

милость,

Умеет Францией он править и собой,

Вести средь важных дел забав высокий строй,

В великих замыслах ни в чем не ошибаться,

Все видеть, понимать, душой делам отдаться;

Кто может быть таким, тот может все. Он сам

Повиновение предпишет небесам

И термы сдвинутся, и, чтя его законы,

Дубы заговорят мудрей дерев Додоны.

Простые божества, властители лесов,

О нимфы, все сюда на королевский зов!

Я подаю пример, и было бы прилично

Вам хоть на краткий срок покинуть вид обычный

И появиться здесь пред праздничной толпой,

Чтоб тешить зрителей актерскою игрой.

Несколько дриад в сопровождении фавнов и сатиров выходят

из-за деревьев и терм.

Заботы о делах, тревоги и волненья

И к благу подданных всегдашнее стремленье,

Оставьте короля, чтоб мог он хоть на час

Для отдыха души забыть, покинуть вас.

Ведь завтра же придет он с силой обновленной,

Для тяжкого труда на голос непреклонный,

Законы утвердить, награды разделить,

Желанье подданных указом упредить,

Незыблемый покой воздвигнуть во вселенной,

Заботами сменить свой отдых драгоценный.

Пусть нынче все его увеселяет. Пусть

Он видит цель одну: развлечь, рассеять грусть.

Прочь вы, докучные! Нет, можете остаться,

Чтоб мог он, видя вас, от всей души смеяться.

Наяда уводит с собой группу персонажей комедии, которых она вызвала на сцену, а в это время остальные начинают танцевать под звуки гобоев и

скрипок.

Действие первое

ЯВЛЕНИЕ 1

Эраст, Ла Монтань.

Эраст

О боже, под какой звездою я рожден,

Что в жертву каждый час докучным обречен?

Мне рок их всюду шлет с насмешкою суровой,

И каждый божий день под некой маской новой;

Но нынешний их вид несноснее всего:

Я думал, не спастись вовек мне от него,

Сто раз я проклинал невинное стремленье,

Закончив свой обед, взглянуть на представленье

И вместо отдыха под легкие стихи

Вкусил возмездие за все свои грехи.

Ты должен выслушать мое повествованье,

Затем что полон я сейчас негодованья:

На сцене захотел прослушать пьесу я,

Которую давно хвалили мне друзья.

Актеры начали. Я весь был слух и зренье.

Вдруг, пышно расфранчен, порывистый в движенье,

Какой-то кавалер, весь в кружевах, вбежал

И крикнул: "Кресло мне!" на весь широкий зал.

Все обернулись вслед шумящему повесе,