Пэлем Вудхауз - Кодекс чести Вустеров

Я выпростал руку из-под одеяла и нажал на кнопку звонка, призывая Дживза.

- Добрый вечер, Дживз.

- Доброе утро, сэр.

По правде говоря, я удивился.

- Разве сейчас утро?

- Да, сэр.

- Ты уверен? Смотри, какая темень за окном.

- Густой туман, сэр. Осмелюсь напомнить, наступила осень: сезон туманов и обильной жатвы.

- Сезон чего?

- Туманов, сэр, и обильной жатвы.

- Да? Тебе виднее. Послушай, а ты не мог бы приготовить мне один из твоих живительных коктейлей?

- Коктейль готов, сэр. Он стоит в холодильнике.

И Дживз мгновенно исчез, а я сел в постели, чувствуя, что умираю. Прошлой ночью, из дружеских побуждений, я дал обед в честь Гусика Финк-Ноттля, который собирался распрощаться с холостяцкой жизнью и соединить себя священными узами с Медлин, единственной дочерью сэра Уаткина Бассета, а обеды такого рода не проходят даром. Честно признаться, перед тем как в комнату вошёл Дживз, мне снилось, что какой-то громила вбивает в мою черепушку гвозди, причём не обычные, какими пользовалась Иезабель, жена Гебера, а докрасна раскалённые.

Дживз вернулся с бокалом спасительной жидкости. Я осушил его залпом, и после того, как волосы дыбом встали у меня на голове, а глаза отлетели к стенке и рикошетом вернулись в глазные впадины (фирменные коктейли Дживза способны произвести ещё и не такой эффект), почувствовал себя много лучше. Не стану врать, я не обрёл былую форму, но умирать раздумал, и к тому же обрёл способность рассуждать здраво.

- Ха! - воскликнул я, поправляя глаза, не совсем правильно вставшие на место. - Ну, Дживз, поделись со мной новостями. Что это у тебя в руках? Газеты?

- Нет, сэр. Рекламные брошюры из бюро путешествий. Мне пришло в голову, вам захочется их просмотреть.

- Да? - спросил я. - А больше тебе ничего в голову не пришло?

И на мгновенье наступила, если так можно выразиться, напряжённая тишина. Мне кажется, когда два человека с необычайной силой воли живут вместе, время от времени между ними должна пробегать чёрная кошка, и одна из таких кошек недавно начала бегать в доме Вустера. Дживз пытался уговорить меня отправиться в кругосветное плавание, а я и слышать об этом не хотел. И тем не менее, невзирая на мой категорический отказ, дня не проходило, чтобы строптивый малый не подсовывал мне под нос красочные проспекты, которые продувные бестии из бюро рассылают доверчивым олухам, соблазняя последних открытыми просторами. Подобно кошке (необязательно чёрной), которая, не желая прислушаться к голосу разума, с ослиным упрямством приносит вам на кровать дохлую мышь, Дживз, словно заведённый, всё время пичкал меня этой макулатурой.

- Дживз, - сурово произнёс я. - С меня хватит. Прекрати мне досаждать.

- Путешествия познавательны, сэр.

- Познаниями меня накачали по горло много лет назад. Новые познания в меня просто не влезут. Не хитри, Дживз, я прекрасно понимаю, где тут собака зарыта. В тебе вновь взыграла кровь викингов. Ты затосковал по солёным морским просторам. Ты спишь и видишь, как прохаживаешься по верхней палубе, нацепив морскую фуражку. Возможно, тебе не терпится увидеть танцовщиц острова Бали. Я тебя понимаю, и я тебе сочувствую. Но мне туда не надо. Не собираюсь хоронить себя на дурацком лайнере и таскаться по морям и океанам.

- Слушаюсь, сэр.

Он разговаривал с как-там-это-называется в голосе, и я понял, что хотя Дживз не высказал недовольства, довольным его тоже назвать было нельзя, поэтому со свойственным мне тактом я поменял тему.

- Знаешь, Дживз, пирушка вчера удалась на славу.

- Вот как, сэр?

- Представь себе. Повеселились от души. Кстати, Гусик передаёт тебе большой привет.

- Очень любезно с его стороны, сэр. Я надеюсь, мистер Финк-Ноттль был в хорошем расположении духа?

- В прекрасном, особенно если учесть, что время его на исходе и вскоре он станет зятем сэра Уаткина Бассета. Слава богу, им стану не я, Дживз.

Последнюю фразу я произнёс с чувством, и сейчас объясню вам, почему. Несколько месяцев назад в ночь лодочных гонок между Оксфордом и Кембриджем я попал в лапы Закона, когда попытался разлучить полисмена с его шлемом, и, проворочавшись всю ночь на тюремных нарах, предстал утром перед судьёй, который тут же воспользовался случаем содрать с меня пятёрку. Так вот, судья, огласивший этот чудовищный, несправедливый приговор, сопровождая его, должен вам сказать, весьма оскорбительными замечаниями в мой адрес, был не кто иной, как старикашка Бассет, отец гусиковой невесты.

Как выяснилось, я был одним из его последних клиентов, потому что через несколько недель он вышел в отставку и удалился в своё загородное имение, так как унаследовал кучу денег от какого-то дальнего родственника, приказавшего долго жить. По крайней мере, такие ходили слухи, но лично я считаю, он сам их распустил. Наверняка, не скупясь на штрафы и собирая дань с кого не лень, он вцеплялся в каждую пятёрку как клещ. Там пятёрка, тут пятёрка, сами понимаете, сколько денег можно нахапать.

- Ты ещё помнишь этого жуткого типа, Дживз? Грозный старикашка, что?

- Возможно, сэр Уаткин не так суров в обыденной жизни, сэр.

- Сомневаюсь. Чёрт он и есть чёрт, сколько не называй его ангелом. Ладно, бог с ним, с Бассетом. Писем сегодня нет?

- Нет, сэр.

- По телефону кто-нибудь звонил?

- Да, сэр. Миссис Траверс.

- Тётя Делия? Значит она в городе?

- Да, сэр. Миссис Траверс высказала пожелание, чтобы вы позвонили ей, как только встанете с постели.

- Чем звонить, - добродушно сказал я, - лучше пойду и навещу её. Она моя любимая тётя, и я хочу выказать ей своё уважение.

Примерно через полчаса я вошёл в дверь её лондонской резиденции и, весело поприветствовал Сеппингза, дворецкого, даже не подозревая, что не успеет собака хвостом вильнуть, как я впутаюсь в пренеприятнейшую историю, которая потребует от Вустера столько душевных сил, какие он не тратил за всю свою жизнь. А чтобы вам было понятнее, речь пойдёт о зловещем деле, в котором главные роли сыграли Гусик Финк-Ноттль, Медлин Бассет, старикашка Бассет, Стефи Бинг, Преподобный Г. П. («Свинка») Пинкер, кувшинчик для сливок восемнадцатого века и маленькая записная книжка в коричневом кожаном переплёте.

Однако, должен честно признаться, когда я весело приветствовал Сеппингза, у меня не было предчувствия надвигающейся беды. Напротив, я с большим нетерпением ждал встречи с тётей Делией - моей, как я уже упоминал, любимой тётей (не путать с тётей Агатой, которая могла давить крыс зубами и есть хрустальные бокалы, не морщась). Я предвкушал удовольствие, которое получу, болтая с ней о том, о сём, и, не хочу скрывать, надеялся, что мне удастся напроситься к ней на ленч. А благодаря виртуозности Анатоля, её повара, любая трапеза в доме тёти Делии превращалась в пиршество богов, которому позавидовал бы любой гурман.

Проходя через холл, я обратил внимание, что дверь в комнату, где хранилась коллекция старинного серебра, была открыта, и краешком глаза увидел дядю Тома, по обыкновению возившегося со своими бесценными экспонатами. На мгновение мне в голову закралась мысль зайти посмотреть на дорогое его сердцу старьё и заодно поинтересоваться, как у него дела с пищеварением, о котором он мог говорить часами, но моя осмотрительность взяла верх над любопытством. Моему дяде ничего не стоило загнать меня в угол и не выпускать до тех пор, пока он не сообщит всего, что знает, о завитках, гравировке, спиралях, чеканке, не говоря уже о лиственных и романских орнаментах в виде цепи выпуклых овалов по бордюрам изделий, и я решил, что лучше мне с ним не связываться. Соответственно, я бесшумно проскользнул мимо открытой двери и направил свои стопы в библиотеку, где, если верить Сеппингзу, в данный момент свила гнездо тётя Делия.

Как выяснилось, моя ближайшая и дражайшая работала не покладая рук, зарывшись в валявшиеся по всему столу гранки. Всем известно, тётя Делия любезная и весьма популярная издательница еженедельного журнала для особ слабого пола «Будуар миледи». Однажды я внёс вклад в её дело, написав туда статью «Что носит хорошо одетый мужчина».

Когда я вошёл в библиотеку, она вынырнула из бумаг и поприветствовала меня гулким голосом, который снискал ей славу во всех охотничьих клубах, где ценилось умение строить каверзы несчастным британским лисам.

- Привет, урод, - сказала она. - Каким ветром тебя занесло?

- Мне передали, о моя престарелая плоть и кровь, ты хотела со мной поговорить.

- Но я не хотела, чтобы ты вламывался ко мне, как в трактир, и мешал работать. Наверное, твоё чутьё тебе подсказало, что именно сегодня у меня дел по горло.

- Если тебя беспокоит, смогу ли я остаться на ленч, можешь не волноваться. Как всегда, я к твоим услугам. Чем нас порадует Анатоль?

- Тебя он ничем не порадует, мой юный козлик. Я жду на ленч известную писательницу, Помону Гриндл.