Джойс Элберт - Безумная парочка

ДЖОЙС ЭЛБЕРТ

Безумная парочка

Посвящается Сэму

ЧАСТЬ 1

ОЗЕРО - 1945

1

Я всегда ненавидела мою мать и всегда любила Харри.

Харри - мой брат. Я не очень-то понимаю, как одно связано с другим возможно, никак, - но хотя мне всего двенадцать лет, я чувствую, что тут есть какая-то связь.

Харри тринадцать лет. Он замечательный. Нет, потрясающий. Сексуальный. Но все гораздо сложнее. Помните, в фильме "Гость на свадьбе" Фрэнки говорит, что хочет отправиться в медовый месяц со своим братом и его молодой женой, потому что "он - её часть"? Так я отношусь к Харри. У нас необычная любовь, и если бы он женился на ком-то, думаю, я бы умерла. Наверно, это должно означать, что я хотела бы выйти за него замуж. А ведь он мой брат! Любой человек с парой извилин и элементарными представлениями о христианской морали сказал бы, что мое отношение к Харри - грех. Я тоже это понимаю, но, похоже, мои чувства от этого не меняются.

В маленьком городке, где мы живем, есть три церкви. Мы ходим в пресвитерианскую, но я говорила с девчонками, которые ходят в католическую и лютеранскую церкви. Я старалась не сказать ничего лишнего, но они все посмотрели на меня как-то странно, словно знали мои истинные мысли. Я соврала, будто мне нужна информация для школьного сочинения на тему "Самый большой грех, который я могу придумать".

Одна из девчонок, Салли-Энн, обозвала меня лгуньей. Позже она пожалела об этом, крепко пожалела. Я отлупила её после уроков за хранилищем для льда, и она поплелась домой, напоминая бездомную кошку, едва уцелевшую в ночной схватке.

Салли-Энн - не первая из моих подружек, которой я задала трепку. Вообще-то я от природы тихая и застенчивая, но иногда на меня что-то находит, и я просто теряю голову. Становлюсь совершенно другим человеком диким. Наверно, виновата в этом моя индейская кровь. Салли-Энн однажды совершила ошибку - сказала мне, что девчонки тайно прозвали меня "дикой индеанкой".

- Если это - секрет, - спросила я дуреху, - почему ты выдаешь его мне?

- О, потому что ты вечно держишься так, словно ты какая-то особенная. Лучше нас всех.

У Салли-Энн были тогда прекрасные волосы - длинные, волнистые, светлые. Она ими ужасно гордилась. Я взяла ножницы и отрезала их чуть ниже ушей зигзагом. Я предупредила её, что если она пожалуется матери, то будет жалеть об этом до конца жизни, потому что в следующий раз я сниму с неё скальп. Она захныкала и сказала, что я - самая злобная тварь, какую она встречала, но с тех пор у меня больше не было проблем с местными девчонками. Они слишком боялись меня, чтобы что-то затеять.

Они не знали, что я сама многого боюсь. Например, ходить в школу. Я всегда дрожу от страха, когда учитель задает мне вопрос. Я встаю, и мое сердце выпрыгивает из груди. Даже если мне известен правильный ответ, от волнения я не могу его вспомнить.

Харри решил, что я забавно наказала Салли-Энн. Когда мы с Харри были моложе, мы иногда снимали с себя одежду и разглядывали друг друга. Зачем мы это делали? Не знаю. Это казалось частью дружбы. Однажды я взяла его штуковину в рот и пососала её, как леденец, только он оказался не сладким, а соленым и незнакомым на вкус. Если бы моя мать застукала нас, её хватил бы сердечный приступ. Она любит Харри. Меня она никогда не любила, но мне на это наплевать.

Неправда.

Меня это задевает, но что толку? Я отлично усвоила один урок. Если кто-то тебя не любит, ты не сможешь заставить его полюбить тебя, даже если речь идет о твоей матери. Я хочу, чтобы Харри целиком принадлежал мне. Моя мать меня не любит, и у меня нет отца, поэтому я хочу иметь Харри (он очень похож на нашего папу). Все очень просто.

У меня нет отца, потому что он погиб на той страшной войне, которая закончилась только что - в августе. Я никогда не прощу ФДРi за то, что он начал её. Да, я знаю, ему пришлось так поступить, когда япошки разбомбили Пирл-Харбор. Я вовсе не тупая, однако не знаю точно, где находится Пирл-Харбор, хотя наша географичка показала это место на большой карте мира. Мы все тут ненавидим ФДР. Считаем, что он продался. Он родился богатеньким и подставил свой народ.

- Предал его.

Так говорит моя тонкогубая мать, когда кто-то затрагивает эту тему. Потом она бормочет что-то о правах штатов, о том, что федеральные власти пытаются подмять все под себя, что ФДР любит только жидов и красных - такие вот вещи. Я слушаю её только вполуха. Меня не интересуют евреи, коммунисты, Гитлер, Муссолини, все происходящее в Европе. Европа для меня ничего не значит. Еще одно место на карте, вроде Айдахо и Пирл-Харбора.

География - это загадка. Я очарована только одной европейской страной - Испанией. Она кажется такой романтичной. Я всегда представляю себе Кортеса исполнителем фламенко в тесных брюках, и это забавляет Харри. Он тоже очарован Испанией. Можно ли относиться к ней иначе?

Думая об Испании, я представляю яркие, сочные тона - пурпурный, алый, разительно отличающиеся от цвета полинявших пастельно-розовых шляпок здешних барышень, в которых они ходят по воскресеньям в церковь. Я никогда не ношу таких шляпок. Пастельные краски нагоняют на меня тоску, я выросла в блеклом, черно-белом мире.

Вчерашний день определенно не был пастельным, но прежде чем я вернусь к нему, наверно, мне стоит рассказать, где мы живем. Это важно, как бы вы ни хотели избежать этого описания, верно? Так вот, к вашему сведению - мы живем в доме, построенном лично нашим отцом. Он сделан из отесанных бревен и находится возле одного из красивейших озер, какие вам доводилось видеть. Оно тянется миль на десять; меньше чем пятнадцать лет тому назад, ещё до моего рождения, по нему ходили пароходы. Мне жаль, что я этого не застала. Позже я вернусь к вопросу о пароходах и индейцах, но сейчас я хочу поговорить о вчерашнем дне. И о Харри.

Наверно, мне пора описать его. Сделать это - все равно что описать себя, так мы похожи. Я не хочу сказать, что он напоминает девчонку или я парня, это вовсе не так, просто мы проходили в школе законы Менделя, и я знаю, что мы с Харри должны были родиться с черными волосами и темно-карими глазами, если только мы не мутанты. Дело в том, что наш отец имел черные волосы и темно-карие глаза.

Наша биологичка (по совместительству - географичка) говорила, что эти гены - доминантные и отличаются от рецессивных, ответственных за голубые глаза и светлые волосы, которыми обладала противная английская родня моей матери. Англичане не первыми поселились возле озера Пилгрим-Лейк, хотя они и ведут себя, как коренные жители. На самом деле раньше всех здесь появились индейцы. Они, предки моего отца, пришли сюда пятнадцать тысяч лет тому назад. Но англичане отняли у них все земли с помощью какого-то странного договора, говорить о котором не любят. Вероятно, они стыдятся своего поступка.

Мой отец мертв. Он погиб где-то на Тихом океане, где бомбил проклятых япошек, один из которых убил его.

Вот почему вчерашний день так важен. Он стал вехой в моей жизни. И в жизни Харри тоже, хотя брат об этом ещё не знает. Понимаете, мой отец в течение года считался без вести пропавшим, и мы продолжали надеяться. Его не было в списках военнопленных; однажды мы получили письмо с известием об его исчезновении. Он просто растворился в небе, как Гленн Миллерii.

Люди из военного министерства никогда не говорят, что кто-то исчез, они выражаются более изысканно, но что это меняет? Я так сильно любила моего отца и вдруг прочитала это ужасное сообщение о том, что он больше не существует, что его не могут найти, что никто точно не знает о происшедшем. Харри тогда сказал:

- Не теряй надежду, Алексис. Кто знает? Может быть, он прячется где-то в джунглях.

- Или стал исполнителем фламенко, вроде Кортеса.

- Не смей так говорить, - закричала мать. - Это кощунство!

- Я просто пошутила, - попыталась оправдаться я, но не успела закончить предложение, потому что мать так сильно ударила меня по лицу, что к моим глазам подкатились слезы. Однако я сдержала их, чтобы мать не испытала удовлетворение от того, что я плачу. В детстве она часто видела меня плачущей. Она всегда била меня за всякие проступки и досыта насмотрелась на мои слезы, можете мне поверить. К тому же она никогда не любила моего отца, но сейчас, когда он исчез, изображала из себя страдалицу - эту роль она репетировала годами.

- Сейчас не время для шуток, - голос матери смягчился. - К тому же Харри прав. Возможно, отец жив. Один Бог знает правду.

Бог и Ван Джонсон. Я вспомнила фильм, в котором Ван Джонсон играл роль летчика вроде моего отца. После своей смерти он парил в небе, направляя других пилотов. Настоящий ангел-хранитель. Спасибо Луису Б. Майеруiii, Дэррилу Занукуiv, Джеку Уорнеруv, ФДР и прочим шишкам за то, что они пытались заставить меня поверить в реальность вымысла.

Но я не верила в него и никогда не поверю. Я рано начала ходить в кино. Убегала из школы, пробиралась к боковому входу в зал и смеялась над "Волшебником из страны Оз". Я умнее Джуди Гарлендvi. Я поняла, что мой отец умер, прежде, чем мы прочитали об этом. Харри тоже знал о его гибели, потому что мы думаем одинаково, но, вероятно, он не хотел огорчать меня и скрывал свои мысли. Он делал это напрасно.