Вот один из дежурных разжигает костер, вот другой пошел с котлом по воду. Вот Старый Юра сидит на своем пеньке, уже не раскачивается, но, скорее всего, еще очень далек от нормального состояния.
Из созерцательного состояния Бородулина выдернул панический вопль одного из студентов:
— Андрей Владимирович!
Дежурный бежал с пустым котлом от кромки леса. Добежал, остановился, отдуваясь, с выпученными глазами.
— Андрей Владимирович, ручей пропал!
Да что же за напасть такая с утра! Еще голова… А эти студенты — как огурцы. Бесит!
Андрей поморщился, потер ладонями виски и плавненько поднялся:
— Что ж, пойдем, посмотрим.
К тому месту, где обычно набирали воду, за две недели была протоптана изрядная тропа. Вот только тропа эта через несколько шагов обрывалась. Просто заканчивалась, упираясь в густую высокую траву. Андрей остановился на несколько секунд, поглядел по сторонам, затем решительно шагнул вперед. Роса мгновенно промочила штаны выше колена, но сейчас это ему было безразлично. Он прошел к тому месту, где должен был протекать ручей, и в растерянности остановился. За его спиной сопел и топтался дежурный. Действительно, ручья не было. Не было даже намека на то, что здесь когда-либо текла вода. Что делать? Без воды — никак, скоро встанут люди, их нужно накормить, а уже потом разбираться с причинами. Он огляделся, прислушался, прошел метров тридцать в сторону и обнаружил еще один ручей, только текущий в другом направлении.
— Набирай пока здесь, — распорядился он и в некоторой растерянности вернулся в лагерь. Там его ждал еще один сюрприз: другой дежурный с такими же выпученными глазами.
— Андрей Владимирович, выгребная яма исчезла!
У Бородулина на секунду мелькнула мысль о розыгрыше. Мелькнула и тут же исчезла, лишь только он вспомнил пропавший ручей.
— Тогда бери лопату и дуй в лес копать новую. Я за костром послежу. А ты, уж коли геолог, оцени, насколько вынимаемый грунт соответствует тому, что был в прошлый раз.
Студент исчез, бормоча под нос о наказуемости инициативы, а его начальник вернулся на бревнышко под тентом и крепко задумался. Потом машинально тряхнул головой, скривился и вновь отправился в свою палатку. По дороге он внимательно смотрел под ноги: была на поляне одна небольшая ямка, как раз перед его палаткой. Пару раз он, забывшись, запнулся за ее край, и с тех пор старался обходить. Сейчас же ямки на привычном месте не было. Чертовщина какая-то! Но выводы делать пока рано: материала для обобщения категорически недостаточно.
За завтраком все бурно обсуждали исчезновение ручья, строили предположения, громоздили гипотезы одна фантастичнее другой. Что только не предположит пытливый студенческий ум, взращенный на научной и ненаучной фантастике! Андрей же эти разговоры не слушал. Он сидел мрачнее тучи, и, будучи погружен в совершенно иные размышления, механически черпал ложкой кашу. После завтрака он собрал свой «актив старичков».
— Мужики, за ночь что-то случилось. Кстати, как у вас головы, не болят? Нет? А у меня башка так просто раскалывается. Ну так вот: что-то случилось. Либо с нами, либо с окружающим миром. Нужно попытаться выяснить, что произошло и насколько серьезна создавшаяся ситуация. Я хочу, чтобы ты, Ильяс, и ты, Марк, сходили на свои площадки, осмотрелись и вернулись обратно с докладом. Вы сами видели, что случилось с нашим ручьем. Так что тропы ваши, скорее всего, исчезли, но вы же примерно знаете азимуты, расстояние — выйдите хотя бы на место, где площадки должны быть. Думаю, два-три часа вам на это хватит. Григорий Петрович, Аркадий, вы в паре обойдите вокруг лагеря. Далеко не уходите, километр — два, не больше. Смотрите каждый свое: один — рельефы, другой — биоценозы и прочие биологические штучки. Как вернетесь, обсудим то, что увидели. Да, пойдете — оружие не забудьте.
Люди разошлись, а оставшиеся студенты собрались в кучку, продолжая сыпать версиями, спорить, доказывать и опровергать, выдвигать одни гипотезы и разрушать другие.
Андрей слушать их не стал. Главное — люди заняты, хоть и болтовней. Он налил себе еще чаю, присел у костра и, несмотря на головную боль, попытался сосредоточиться, обдумать все детали произошедшего, но тут к нему подбежал Старый Юра. Это само по себе уже тянуло на событие. Обычно якут сидел в отдалении на облюбованном им пеньке, курил свою трубку и наблюдал за происходящим вокруг. Разговаривал только с Андреем или с его замом, но и они, если возникала нужда, поднимались и шли к проводнику. Бегущим же его Бородулин вообще никогда не видел.
Морщинистое, задубелое до коричневого цвета лицо якута, обычно невозмутимое, сейчас выражало смятение.
— Андрей Владимирович, лес стал другим!
— Что-что?
— Ты Андрей Владимирович, слушай меня. Я в этом лесу всю жизнь прожил, я тут каждую тропку знаю, каждое дерево. Сейчас лес другой стал, совсем другой.
Проводника, обычно неторопливого и немногословного, будто подменили. Он говорил торопливо, сбивчиво, порою путаясь в словах. Из его речи разом исчезли все фирменные словечки вроде «однако», «мало-мало» и прочий сомнительный национальный колорит. «Вот же шибануло мужика», — подумал Бородулин. — «Даже говорить нормально начал. Видимо, действительно что-то серьезное». Юра же тем временем подбежал к исполинской сосне на краю поляны. Андрей вынужденно последовал за ним.
— Это дерево я знаю. На нем — вон — сорочье гнездо. Это тоже знаю, — он указал на соседнюю сосну, — у нее верхушка сломлена. А вон то, — он махнул рукой в сторону, — чужое дерево, не было его здесь.
— А как ты узнал, что это другое? — спросил Андрей.
— В том дереве дупло было, белка жила. В этом нет дупла, нет белки. Чужое дерево, чужой лес.
— Как же так может быть? Лес не может перемениться.
— Ты начальник, Андрей Владимирович, ты и думай, как случилось. А я говорю тебе, что лес стал другой.
Якут отошел в сторону и, присев на чурбачок, принялся набивать табаком свою трубку, а Бородулин задрал голову и некоторое время разглядывал переплетенные ветви деревьев. Нет, все же какая-то муть. Даже если допустить такую безумную вещь, что дерево подменили, как ветки-то целыми остались? И на земле обломанных сучьев не видать. Андрей вздохнул. Мало ему проблем, теперь еще и это. И ведь все выглядит, казалось бы, одинаково: такие же деревья, те же растения в подлеске… Но кто его знает, может, действительно отличия есть. Зимин вернется, надо будет расспросить.
Чай в кружке безнадежно остыл. Андрей, выплеснул его в кусты, слил остатки из ведра в небольшой котелок, подогрел, налил себе по новой. Но не успел он сделать и пары глотков, как из лесу практически вывалился Михайленко. Вид у
