— Это чего это такое? — спросила Лида.
— Подъёмник, — ответил каменщик. — Ты бы не крутилась. Вот защемит ногу, тогда будешь знать!.. Не нарвалась ещё на инженера по технике безопасности.
Лида побежала вниз и забралась по железной лесенке на площадку, где находился пульт управления подъёмником. На пульте против цифры, обозначающей номер этажа, на котором требовался материал, зажигались лампочки, и неразговорчивая, сосредоточенная женщина приказывала загрузить подъёмник, нажимала кнопку, и контейнер с кирпичом устремлялся вверх.
— Он сам, где надо, остановится? — спросила Лида.
— Конечно, остановится, — отвечала женщина. — Иди отсюда. Кругом провода высокого напряжения. Вот обожди, увидит тебя Нина Васильевна — так шуганёт, что и фамилию свою позабудешь…
Разговоры о Нине Васильевне Лида слышала всюду. Разговоры были разные, но чаще всего насмешливые или сердитые. И постепенно у Лиды сложилось убеждение, что Нина Васильевна мало приносит пользы строительству, очень придирается и часто отрывает людей от дела по пустякам. «Непонятно только, чего это Андрей с ней такой вежливый», — думала Лида. — Здравствуйте! — вдруг услышала она над собой голос и, подняв голову, увидела Нину
Лида машинально схватила ключ, но было уже поздно.
— Вы забыли, о чём я просила вас, — говорила Нина. — Смотрите. Арсентьев работает без монтажного пояса. Это правильно?
— Неправильно, да он не велел говорить.
— Значит, вы его больше слушаетесь, чем меня?
— А что мне всех, что ли, слушаться? — отрезала Лида.
Нина посмотрела на неё, ничего не ответила и направилась к Арсентьеву Он заметил её только тогда, когда поднял щиток, чтобы поменять электрод, и сразу бросил сердитый взгляд на Лиду.
— Как же так, Андрей Сергеевич, опять без пояса? — спросила Нина.
— Жарко, — ответил он, — нет никакой возможности работать с поясом. Хуже, чем в шубе.
— Тогда прекращайте работу.
— Да что вы, Нина Васильевна! Вы же понимаете, сегодня за вчерашний день надо нагонять.
— Я это отлично понимаю. Но надо надеть пояс, Андрей… Неужели вас надо уговаривать?
— Хорошо, надену. На тот ярус спущусь — и надену. Он там у меня и висит, — примирительно пообещал Арсентьев.
— Нет, сейчас наденьте, — сказала Нина, но он уже опустил щиток и начал варить. — Вы что, хотите поссориться со мной?
Нина шагнула к нему по ригелю и потянула за электродержатель. Арсентьев резко поднял щиток и проговорил угрожающе:
— Как бы вам не упасть… Здесь ещё не скоро полы настилать будут…
Наверху засмеялся Митя.
— Смотрите, и ваш приятель тоже без пояса, — возмутилась Нина. — Лида, идите вниз и скажите, что я приказала выключить ток.
Лида вопросительно взглянула на Арсентьева.
— Не ходи, — опустив глаза, сказал он.
— А я ей предлагаю идти, — повторила Нина бледнея.
— Вы ей не можете предлагать, — также не поднимая глаз, сказал Арсентьев. — Она подчиняется мне.
Нина понимала, что от того, что сейчас произойдёт, может рухнуть с таким трудом налаженная дружба, может навсегда рухнуть и что-то ещё более для неё важное, что уже возникло и чему она ещё не смела верить. Но, сжав в руке свой потрёпанный блокнотик, она холодно повторила:
— Идите, Лида.
Лида снова посмотрела на Арсентьева, встретила его ледяной взгляд и тихо, но твёрдо ответила:
— Не пойду.
Но Нюра, со страхом наблюдавшая за этим разговором, вздохнула и проговорила:
— Не надо, ребята, спорить. Я сбегаю.
Нина вернулась на площадку и остановилась, нервно теребя блокнот. «Пусть только попробует выключить ток», — поглядывая на неё, думала Лида. Прошло минут десять, и все огни сварки погасли. Арсентьев отбросил электродержатель, поднял щиток и, не глядя на Нину, раздражённо спросил неизвестно кого:
— Ну что ты будешь с ней делать?
— Вот в прошлом году, — начал Митя, — на том доме поставили в воротах нового вахтёра. И на другой день машины недовыполнили задание. Оказывается, этот вахтёр каждый раз в воротах у шофёра и у грузчиков удостоверение спрашивал и с паспортами сверял. «А ну, говорит, Иван Иваныч, давай поглядим твой пропуск. Да ты его не там ищешь. Он у тебя прошлыйраз в левом кармане лежал». Тоже не придерёшься — действовал по инструкции, а получился вред делу…
— Мне, товарищ Яковлев, поручена забота о людях, — сказала Нина.
— Нигде не написано, чтобы забота о людях шла во вред делу! — крикнул Арсентьев.
— Забота о людях никогда не может повредить делу.
— Так вредит же. Что вы, не видите!
На площадку поднялся Роман Гаврилович, отёр пот со лба и спросил отрывисто:
— Кто выключил ток?
— Она выключила, — кивнул Арсентьев на Нину, нарочно не называя её по имени. — Увидела, я без монтажного пояса сидел, и выключила.
— Не сидели, а работали, — поправила Нина.
— Сейчас же наденьте пояса и вы, и вы, Яковлев, — жёстко сказал главный инженер и начал спускаться вниз, но на второй ступеньке остановился и добавил: — А вас, Нина Васильевна, прошу зайти ко мне, когда освободитесь, — и голос его не предвещал ничего доброго.
* * *
Домой Нина вернулась совсем разбитая. В комнатах был беспорядок. Василий Яковлевич готовился ехать в командировку и собирал вещи.
В гардеробе он ничего не мог найти и сердился на Ирину Максимовну, с обеда застрявшую в магазинах. Нина попробовала помочь ему, но вещи у неё валились из рук, и когда она стала пересчитывать носки, получилось сначала семь штук, а потом девять.
— Ты что, заболела? — спросил Василий Яковлевич.
— Нет, папа, просто устала. Скорей бы возвращался настоящий инженер по технике безопасности! Не могу больше.
— Не справляешься?
Нина села за стол, подставила кулачки под подбородок и, помолчав немного, сказала, глядя мимо отца:
— Да, не справляюсь, папа.
— Вот тебе и диплом с отличием!.. — заметил он только, но эти слова его были для неё тяжелей самого тяжёлого наказания.
«Кончено! — думала она, утирая слёзы. — С завтрашнего дня буду работать так, как работал прежний инженер. Буду делать замечания только прорабам и начальникам участков. Пусть они сами принимают меры. В конце концов, что мне до Яковлева, до его матери, до Арсентьева?.. И откуда у меня такое беспокойство за совершенно чужих, за посторонних людей? Очень мне это нужно?..»
Утром ей очень не хотелось вставать. Но она пересилила себя и с тяжёлым чувством пошла на работу. Так же, как и всегда, у ворот её встретил дедушка и, не спрашивая пропуска, отдал честь. Горько улыбнувшись, Нина вспомнила, с каким нетерпением и радостью проходила она эти ворота в первые дни, как она собиралась удивить начальника строительства своими знаниями и энергией. «Даже обиделась, что пропуск потребовали, дурочка», — печально усмехнулась она. Возле доски показателей стоял расстроенный Митя. Против обыкновения он не поздоровался с Ниной, а, надвинув на глаза кепку, отправился к лестнице. В графе вчерашнего дня была выведена жирная двузначная цифра. «Даже ста процентов не сделали, — подумала Нина. — Провалили соревнование. Совсем провалили». По привычке она решила сразу же сходить наверх и проверить работающих. В большом зале второго этажа, за колонной, разговаривали люди.
— Конечно, начальство виновато, — узнала Нина голос монтёра. — Если бы она хоть где-нибудь работала, тогда с неё можно спрашивать. А то прямо от тетрадок. Чего с неё возьмёшь?.. Ей бы сперва в десятниках походить. «Это про меня», — догадалась Нина, и ей вдруг стало так безразлично псе вокруг, что она повернулась и пошла обратно, дав себеслово не выходить сегодня из кабинета до конца работы.
День был ещё более жаркий и душный, чем вчера. Мелкая горячая пыль неподвижно висела в знойном воздухе. Девчата в платьях и косынках окачивали друг друга из брандспойтов с ног до головы. У машин охрипли сигналы. Многие шофёры ездили, подняв капоты двигателей. И от этой редкой для Москвы жары Нина стала ещё безучастней ко всему, как-то даже бесчувственней. И когда Ахапкин, взглянув на неё, тоже не поздоровался, она приняла это как должное и не огорчилась.
За пустым письменным столом сидеть было скучно и глупо.
— Когда будут остальные плакаты? — спросила Нина только для того, чтобы не сидеть без дела.
— Не будет остальных плакатов, — ответил Ахапкин, не отрываясь от своих накладных.
— Не будет — и не надо, — равнодушно сказала Нина.
Дверь распахнулась, и в кабинет вбежала Лида. Лицо её было мокрое от слёз.
— Нина Васильевна!.. — закричала она. — Скорее, Нина Васильевна!..
— Что случилось?
— Скорее пойдёмте… Нина Васильевна… Андрей повис.
— Как повис?!
— Так… Сорвался и повис на цепи… И мы никто не знаем, чего делать…
Уронив стул, Нина выбежала из конторы. От дальнего угла здания, громко разговаривая и размахивая руками, расходились в разные стороны рабочие. Капризно сигналя и переваливаясь на ухабах, ехала белая машина скорой помощи с шёлковыми занавесками, странно выглядевшая среди самосвалов, бетономешалок и контейнеров. Нина бросилась к лестнице, слыша, как за её спиной громко, по-деревенски, плачет Лида, но в это время рядом с ней раздался голос Мити:
