Зато наутро на столе дежурного следователя прокуратуры лежало два заявления об изнасиловании наивных девушек двумя сексуальными маньяками, обманным путем заманившими невинные жертвы в свое жилище-притон.
Экспертиза показала, что на телах прекрасных вакханок не имелось ни единой ссадины, царапины или кровоподтека. Зато их «нежные» места были переполнены мужской семенной жидкостью.
Тогда следователь вынес, на мой взгляд, совершенно справедливое решение, отказав в возбуждении уголовного дела.
Кстати, одна их фигуранток в течение года была трижды «изнасилована» подобным образом.
май, г. Элиста, 2007 г.
Некоторые официальные процессуальные документы настолько не соответствуют установленной форме, что скорее напоминают оригинальную, самобытную прозу, нежели казенную бумагу. Видимо, их составители с трудом подавляют в себе страсть к писательскому творчеству, но эта страсть прорывается то тут, то там на страницах различных протоколов.
В связи с этим вспоминается один протокол осмотра трупа на месте происшествия. Следователь с дотошностью живописал обстановку квартиры, лежащий на кровати исколотый ножом труп, залитый кровью, многочисленные раны, покрывающие его тело. Заканчивался протокол поистине душераздирающей сценой:
«…У кровати на стуле сидит трупова жена и горько плачет…»
май, г. Элиста, 2007 г.
С определенного времени, а, вернее, с расцветом «рыночной экономики», для части врачей проблемы больных почему-то перестали быть также и проблемами этих эскулапов; назовем их для точности людьми, по случайности надевшими белые халаты. Хотя еще со времен Гиппократа было известно, что только совместными усилиями врача и пациента можно побороть или облегчить недуг.
В урологическом отделении больницы города N. (а, может, города Э.) был прооперирован больной по поводу аденомы простаты. Видимо, во время операции был случайно поврежден небольшой кровеносный сосуд, а излившаяся кровь скопилась в клетчатке мошонки. Эту неприятность и обнаружил через несколько дней сам больной, с удивлением разглядывая свою черную, увеличенную в размерах мошонку. Поскольку болевых ощущений он не испытывал, прооперированный решил, что так оно и должно быть. Но погубила любознательность. Чрезмерно любопытный больной решил удостовериться в правильности своих предположений. В соседней палате он нашел товарища по несчастью, которому в тот же день, что и ему, по аналогичному поводу сделали такую же операцию.
Сравнительное исследование привело в панику пациента; у соседа идентичный орган был нормальный, даже с розовинкой кожи.
Он побежал в ординаторскую, где отдыхала дежурная по больнице, женщина-врач, по специальности не хирургического профиля. День-то был выходной.
Выслушав сбивчивый рассказ докучливого посетителя, она дала рекомендацию:
— Завтра будет дежурить хирург, он вас проконсультирует.
— Доктор, а нельзя вызвать его сейчас? Может к завтрашнему дню они, того… совсем отвалятся!
— Это ваши проблемы, — хладнокровно заявила доктор, деликатно прикрывая ладошкой зевок.
К счастью, проблема с мошонкой рассосалась у пациента без всякого дополнительного медицинского вмешательства.
июнь, г. Элиста, 2007 г.
В 80-е годы в нашей республике практиковал некий травматолог, которого, как показала жизнь, на пушечный выстрел нельзя было подпускать к операционному столу.
Тогдашнее наше здравоохранение, особенно сельское, нынче модно называть кондовым, но не следует забывать о том, что в те времена даже в некоторых участковых больницах производились хирургические операции. Поэтому, будем объективны при сравнении.
Суть события далекого прошлого заключается в том, что в одной такой больничке оказался пациент без определенного места жительства, без родственных и дружеских связей, у которого началась сухая гангрена левой ноги. Консервативные мероприятия в таких случаях, что мертвому припарки, и только ампутация пораженной конечности может спасти человека. Для этой цели из района был вызван травматолог, о котором идет речь.
Рассказывает врач-анестезиолог, дававший наркоз оперированному больному:
— Пока я занимался своими делами, Мокеевич очень быстро ампутировал конечность и уже накладывал швы на культю. Но когда я присмотрелся внимательнее, то обомлел. Он отрезал… здоровую ногу! У меня даже волосы на голове зашевелились!
Передав медсестре бразды правления по выведению пациента из наркоза, разъяренный анестезиолог, не снимая халата, помчался за своим коллегой, который стремглав юркнул из операционной в коридор. Догнав незадачливого травматолога в конце коридора, он оскорбил его действием, то есть, сильно пнул ногой в место, расположенное ниже спины. Мокеевич завизжал поросенком, приговоренным к шашлыку, а врач-анестезиолог обрушился на него с гневной тирадой.
Приказом главного хирурга Минздрава Мокеевич был отлучен от оперативной травматологической практики: первый случай в республике. Его нигде не принимали на работу по этой специальности. От уголовного преследования его спасло то обстоятельство, что больной оказался бесправным бомжем, и у него не было родственников, которые могли затеять судебную тяжбу.
А, что же пациент? Придя в себя на следующее утро, он с недоумением спрашивал медперсонал:
— А ногу-то здоровую, зачем отрезали?
Но тут вступили в силу неизведанные законы природы, от которых сильно попахивало мистикой. Больная нога, вопреки всем медицинским канонам, неожиданно стала заживать. Пришлось только удалить совсем почерневшие, омертвевшие пальцы.
Невольно на ум приходит мысль, а может, этот уникальный метод лечения сухой гангрены — новаторский, и его следует увековечить, назвав, например, операцией «по Мокеевичу».
Что касается пациента, то по выписке из больницы он получил новенький костыль, чтобы лихо орудовать им в мусорных баках.
июнь, г. Элиста, 2007 г.
В одном небольшом медицинском учреждении главный врач собрался в отпуск. На время своего отсутствия он решил оставить исполнять обязанности руководителя своего заместителя по оргметодработе, моложавую даму, пришедшую в специализированную клинику из санитарных врачей.
В последний день перед отпуском в кабинете главного собрались: новоиспеченная назначенка, главный бухгалтер и заведующая отделом кадров. Шеф, отдавая последние распоряжения, одновременно накладывал резолюции на документы, лежащие перед ним в папке. Сидящая ближе всех к патрону будущая временная руководительница обратила внимание на то, что на некоторых бумагах он оставлял короткие формулировки: «ОК. В приказ», «ОК. К исполнению».
Желая сделать приятное начальнику, она комплиментарно промурлыкала, поправляя при этом короткий рукав блузки, чтобы он не закрывал кокетливую «татушку» на обольстительном плечике:
— Как оригинально и современно Вы пишите резолюции, Харитон Васильевич: «О, кей, в приказ», «О, кей, к исполнению». Можно, я иногда тоже так буду делать?
Шеф озадаченно сдвинул очки на лоб и очень внимательно и пристально посмотрел на свою заместительницу; уж не смеются ли над ним?
Заведующая отделом кадров не без оттенка пренебрежения процедила:
— Тамара Валерьевна, вы ошибаетесь. Харитон Васильевич из соображения экономии времени пишет сокращенно — «Отделу кадров».
— Что вы говорите, а я думала «О, кей!» — искренне изумилась легкомысленная и. о.
Непонятным образом слух об этом анекдоте просочился за начальственные двери и пошел гулять по кабинетам и ординаторским, и вызвал шквал веселья среди сотрудников. Говорят, что одна женщина-врач так хохотала, что с ней приключился конфуз; пришлось застирывать интимную часть туалета.
Имеется серьезное предположение, что кличка «О, кей» приклеится к бедной «исполняющей обязанности» до самой пенсии.
июнь, г. Элиста, 2007 г.
Эта история совсем старинная, она произошла в конце 70-х годов. Мораль ее проста: в серьезных делах шутки не всегда уместны, особенно, когда они касаются медико-правовых вопросов.
Среди бела дня в районе кладбища была изнасилована несовершеннолетняя девочка, предположительно, группой семиклассников одной из школ. И вот, все 12-ть или 13-ть подозреваемых были доставлены в Бюро судебно-медицинской экспертизы для освидетельствования. День был субботний и эксперта нашли в старом морге, расположенном в 101-ом квартале на территории противотуберкулезного диспансера.
