- Ну, а дальше? - помолчав, спросил врач.
- Что же дальше? - нахмурился писатель. - К этим словам я сочинил целую историю. Женщина была права. Понимаете, изнуренная, озлобленная, несчастная женщина. Вы и не представляете себе, в какой нужде живут эти люди!.. Но она была права; она - это воплощение семьи, домашнего очага, в общем, воплощение порядка. А он... - писатель махнул рукой, - бесчестный, безалаберный человек, тупой и стихийный бунтарь, лентяй и грубиян...
- А чем это кончилось?
- Что?
- Чем это кончилось? - терпеливо повторил хирург.
- Не знаю. Но она должна быть права. Во имя всего на свете, во имя всех божеских и человеческих законов, она должна быть права. Понимаете, все зависело от того, что она права. - Писатель крошил пальцами кусочек сахару. - Но этот тип вбил себе в голову, что он прав тоже. И чем ужаснее и строптивее он становился, тем больше считал себя правым. Понимаете, оказывается, он тоже страдал. Но как только он начинал жить настоящей жизнью, он не давал командовать собой и жил по-своему, трудно и упрямо... - Писатель пожал плечами. Знайте же, чю в конце концов я сам стал этим беспутным и огчаянным бродягой. Чем сильнее он страдал, тем больше я чувствовал себя в его шкуре... А вы говорите - вымысел!
Писатель отвернулся к окну, - есть вещи, о которых легче говорить, отвернувшись.
- Не получается у меня этот сюжет, надо от него избавиться. Мне хотелось бы... хотелось бы отвлечься как-нибудь... позабавиться чем-нибудь нереальным, что не имеет решительно ничего общего с действительностью и со мной самим. Отделаться бы наконец от этого гнетущего перевоплощения! Почему, скажите пожалуйста, я должен переживать чужие горести? Мне хотелось бы фантазировать о чем-нибудь далеком, бессмысленном... Словно пускать мыльные пузыри...
Зазвонил внутренний телефон.
- Что же мешает вам сделать это? - спросил хирург, снимая трубку, но у него уже не было времени дожидаться ответа. Алло! - сказал он. - Да, у телефона... Что? Но... Так несите его в операционную... Конечно... Я сейчас приду... Привезли кого-то, - объяснил он, вешая трубку. - С неба свалился: иначе говоря, упал и сгорел самолет. Еще бы, черт возьми, в такую бурю... Говорят, пилот весь обуглился, а тот, другой... бедняга... - Врач помедлил. - Придется мне вас покинуть. Погодите, я пришлю сюда одного пациента. Интересный случай. То есть с медицинской точки зрения весьма заурядный: я вскрывал ему абсцесс на шее. Но он ясновидец. Тяжелый невропат и прочее. Вы ему не очень-то верьте.
И, не слушая протестов гостя, хирург выскочил за дверь.
III
И это ясновидец? Унылая фигура в полосатой пижаме, голова набок, шея забинтована - ну, и жалок ты, бедняга! Пижама висит на нем, как на вешалке.
Ясновидец нетвердой походкой подходит к столу и дрожащими, негнущимися пальцами зажигает сигарету.
До чего же близко поставлены у него ввалившиеся глаза! До чего рассеянный и застывший взгляд!
"Нечего сказать, милого собеседника подсунул мне доктор! О чем только разговаривать с эдаким страшилишем? О, конечно, только на потусторонние темы! Кажется, с воскресшими из мертвых несколько нетактично заводить разговор о последних событиях".
- Ну и ветер! - заметил ясновидец. Писатель вздохнул с облегчением: будь благословенна погода, эта неиссякаемая тема для разговоров, когда людям нечего сказать друг другу. "Ну и ветер", - говорит, а сам даже не взглянул, как безжалостно за окном буря гнет деревья. Еще бы - ясновидец! Зачем ему глядеть в окно: уставится на кончик своего длинного носа и уже знает, что на улице бушует буря. Ну и дела! Говорите что угодно, а это и есть то самое второе зрение...
Надо было видеть эту парочку: писатель, приподняв массивные плечи и выпятив подбородок, с бесцеремонным любопытством и даже с откровенной неприязнью разглядывает склоненную голову, узкую грудь и тонкий торчащий нос человека, сидящего напротив. Уж не укусит ли он сейчас ясновидца? Нет, не укусит. Во-первых, из чисто физической брезгливости, а во-вторых, потому, что это ясновидец и в нем есть что-то непонятное и отталкивающее. А ясновидец, по птичьему наклонив голову, глядит перед собой и ничего не замечает. Между обоими залегло напряженное, антагонистическое отчуждение.
- Сильная личность, - пробормотал ясновидец, словно обращаясь к самому себе.
- Кто?
- Тот, которого привезли. - Ясновидец выпустил струйку дыма. - В его душе... страшное напряжение, я бы сказал, пламя, пожар, вулкан... Ну, сейчас, понятно, это лишь догорающее пожарище.
Писатель усмехнулся - ему претили всякие возвышенные и неточные выражения.
- И вы тоже слышали об этом? - сказал он. - Горящий самолет и все прочее...
- Самолет? - рассеянно переспросил ясновидец. - Значит, он летел? Подумать только, в такую бурю! Как раскаленный метеор, которому суждено сгореть. К чему такая спешка? - Ясновидец покачал головой. - Не знаю, не знаю. Он в беспамятстве и не сознает, что с ним произошло... Но ведь по виду почерневшего очага можно догадаться о высоте пламени. Как в нем все выжжено. И как все еще раскалено!
Писатель раздраженно фыркнул. Нет, это хворое чучело попросту невыносимо. Еще бы не раскалено, если известно, что пилот сгорел заживо. А у этого полосатого пугала не нашлось даже словечка сожаления. Впрочем, кое в чем он прав: зачем пострадавший летел в такую бурю?
- Любопытно!.. - бормотал ясновидец. - Да еще издалека! Пересек океан. Странно - человек всегда сохраняет отпечаток тех мест, где он только что был. Этот человек несет на себе отпечаток морских просторов.
- По чему же это заметно?
Ясновидец пожал плечами.
- Просто отпечаток моря и далей... Он, должно быть, много путешествовал. Вы не знаете, откуда он?
- Это вы могли бы узнать и сами, - сказал писатель предельно язвительным тоном.
- А как узнать? Ведь он в беспамятстве и ничего не сознает? Могли бы вы прочитать закрытую книгу? Это, правда, возможно, но трудно, чрезвычайно трудно.
- Читать закрытую книгу? - проворчал писатель. - Я бы сказал, что такое занятие по меньшей мере ни к чему.
- Для вас, - сказал ясновидец, скосив глаз кудато в угол. - Да, вам это ни к чему. Вы писатель, не правда ли? Так будьте довольны, что вы не нуждаетесь в точном мышлении и не пробуете читать закрытые книги. Ваш путь легче.
- Что вы имеете в виду? - писатель воинственно подался вперед.
- Именно то, что сказал. Сочинять и познавать - разные вещи.
- А вы именно тот, кто познает, не так ли?
- На сей раз вы угадали, - ответил ясновидец и кивнул, как бы поставив носом точку и прекращая этим разговор.
Писатель усмехнулся.
- Мне кажется, у нас едва ли найдется общий язык, а? Это правда, я ведь только сочиняю, выдумываю, что мне взбредет в голову, верно? Из чистой блажи и прихоти.
- Я знаю, - перебил его ясновидец, - вы тоже думали о человеке, упавшем с неба. Вы тоже представляли себе его над океаном. Я знаю. Но вы пришли к этому логическим путем: большинство авиалиний ведут к портам. Абсолютно поверхностное заключение, сударь. Из того, что он мог перелететь океан, не следует, что он действительно его перелетел. Типичное поп sequitur 1. Действительность нельзя подменять возможностью. Но знайте же, - сердито воскликнул ясновидец, - этот человек действительно прилетел из-за океана. Я это знаю.
- Откуда?
- Очень просто: из анализа впечатлений.
- А вы его видели?
- Нет, не видел. Мне не нужно видеть скрипача, чтобы знать, что он играет.
Писатель в раздумье погладил затылок.
- Впечатление моря... У меня оно, наверное, возникло потому, что я вообще люблю море. Но я не думаю сейчас о морях, которые я видел. Мне грезится море, теплое и густое, как масло; у него жирный блеск. Оно покрыто водорослями и похоже на луг. Иногда из воды выскакивает что-то блестящее и тяжелое, как ртуть.
- Это летучие рыбы, - откликнулся ясновидец, словно отвечая на собственные мысли.
- Черт вас побери! - пробормотал писатель. - Вы правы, это в самом деле летучие рыбы!
IV
С тех пор как ушел хирург, прошло немало времени. Наконец он вернулся и рассеянно проворчал:
- А, вы еще здесь!
1 ложное заключение (лат.)
Ясновидец уставился в пространство, куда был устремлен его меланхолический нос.
- Тяжелое сотрясение мозга, - сказал он. - Очевидно, повреждены внутренние органы. Трещина в черепной коробке и перелом нижней челюсти. Ожоги второй и третьей степени на лице и руках. Fractura claviculae 1.
- Совершенно верно, - задумчиво согласился хирург. - Надежды мало. А вы-то откуда знаете?
- Вы сейчас думали об этом, - ответил ясновидец, словно оправдываясь.
Писатель нахмурился. Ну тебя к черту, фокусник.
Не собираешься ли ты поразить меня своим трюком?
Да если бы ты даже угадывал чужие мысли слово за словом, я тебе не поверю, не жди.
- Собственно, кто он такой? - спросил он, чтобы переменить тему разговора.
- Кто его знает, - ответил доктор. - Документы сгорели. В карманах у него оказались французские, английские и американские монеты. И голландские центы. Может быть, он летел через Роттердам? Но это был не рейсовый самолет.
