Кристиан разбудил Скраф, лизнувший ее в лицо. У постели стояла Грета.
- Проснись, Крис! Калитка отперта!
В холодном утреннем свете девочка, казалось, вся светилась теплыми красками, глазенки ее блестели.
- Теперь я не боюсь; мы со Скрафом не спали всю ночь, чтобы не пропустить утра... Это было так интересно... Но знаешь, Крис, - закончила она жалобно, - я солгала
Кристиан обняла ее.
- Пойдем скорей! Там никого нет. А это картины? Подняв сверток за концы, сестры снесли его вниз и
направились со своей ношей, похожей на человеческое тело, по тропинке между рекой и виноградником.
XIX
В тени розовых кустов, растянувшись во весь рост и подложив руку под голову, отнюдь не сном праведницы спала Грета. Пробиваясь сквозь цветы, солнце целовало ее полураскрытые губы и осыпало увядшими лепестками роз. В густой тени лежал сонный Скраф и лениво щелкал зубами, пытаясь поймать муху.
В три часа в сад вышла и мисс Нейлор с корзинкой и ножницами в руках. Подхватив юбки, чтобы не замочить их в лужицах, оставшихся после поливки, она остановилась у куста роз и стала срезать увядшие цветы. У маленькой женщины с посеребрившейся головой и худощавым смуглым лицом, стоявшей на солнцепеке без зонтика, вид был гордый и независимый.
Когда ножницы ее запорхали среди веточек, она стала разговаривать сама с собой.
- Если бы девушки были такими, как в наше время, ничего подобного не случилось бы. Но может быть, мы не понимаем... прошлое легко забывается.
Она понюхала розу, зарывшись в нее носом и губами.
- Бедная девочка! Как жаль, что его отец простой...
- Фермер, - донесся из-за куста сонный голосок. Мисс Нейлор вздрогнула.
- Грета! Как ты меня напугала! Фермер... то есть... э... владелец сельской усадьбы!
- У него виноградники... герр Гарц говорил нам, и он не стыдится этого. Почему же жаль, мисс Нейлор?
Мисс Нейлор поджала губы.
- По многим причинам, о которых ты не имеешь представления.
- Вы всегда так говорите, - не отставала обладательница сонного голоска, - и поэтому, когда я захочу выйти замуж, вы тоже пожалеете...
- Грета! - воскликнула мисс Нейлор. - Девочке твоих лет неприлично говорить такие вещи.
- Почему? - спросила Грета. - Потому что это правда?
Мисс Нейлор ничего не ответила ей на это, но с досады срезала свежую, неувядшую розу и, тут же подняв ее, посмотрела на нее с раскаянием. Грета, снова заговорила:
- Крис сказала: "Картины теперь у меня, и я все расскажу ей", - но я скорее скажу, потому что это я солгала.
Мисс Нейлор смотрела на нее, широко раскрыв глаза, сморщив нос и забыв щелкнуть ножницами.
- Вчера вечером, - проговорила Грета, - мы с Крис пошли в мастерскую, чтобы забрать картины, а калитка была заперта, и поэтому я вернулась, чтобы сказать "вправду; и.когда вы меня спросили, где Крис, я солгала, потому что она была в мастерской всю ночь, и мы со Скрафом не спали всю ночь, а утром принесли картины и спрятали у себя под кроватями, и вот почему мы... так... хотим... спать.
Мисс Нейлор смотрела на нее поверх розового куста, и хотя ей пришлось стать на цыпочки, она и в этом положении умудрялась сохранять достойный вид.
- Меня поражает твое поведение, Грета, а еще больше меня удивляет Кристиан. Все идет вверх дном.
Солнечный лучик запутался в волосах Греты, смотревшей на мисс Нейлор непроницаемым и невинным взглядом.
- Я уверена, что вы любили, когда были молодой, - пробормотала она сонным голосом.
Густо покраснев, мисс Нейлор срезала безупречный бутон.
- И так как вы не замужем, то я думаю... Ножницы щелкнули.
Крета снова примостилась под кустом.
- По-моему, нехорошо срезать все лучшие бутоны, - сказала она и закрыла глаза.
Мисс Нейлор продолжала смотреть на нее поверх розового куста, но черты ее худощавого лица странным образом смягчились, оно порозовело и помолодело. Услышав, что Грета ровно и глубоко дышит, маленькая гувернантка поставила свою корзинку и стала прохаживаться по лужайке, а следом за ней ходил недоумевающий Скраф. Тут к ним подошла Кристиан.
Мисс Нейлор молча взяла ее под руку, но ее губы беззвучно открывались и закрывались, словно клюв птицы, подбирающейся к червяку.
Кристиан заговорила первой:
- Мисс Нейлор, я хочу сказать вам...
- О моя дорогая! Я все знаю, Грета уже исповедалась мне. - Она похлопала девушку по руке. - Какой сегодня чудесный день, не правда ли? Вы когда-нибудь видели, чтобы "Пять пальцев" были такими красивыми?
И она указала на величественные вершины "Fiinffingerspitze" {"Пик Пяти Пальцев" (нем.).}, сверкавшие на солнце, как гигантские кристаллы.
- Мне нравится больше, когда они окутаны облаками.
- Да, - волнуясь, согласилась мисс Нейлор, - в облаках они, безусловно, приятнее. Сейчас у них такой вид, словно они вспотели от жары... Дорогая! продолжала она, похлопывая Кристиан по руке. - Мы все... то есть, мы все...
Кристиан старалась не смотреть на нее,
- Дорогая, - снова начала мисс Нейлор. - Я глубоко... то есть, я хочу сказать, все мы в свое время... и поэтому, видите ли... так тяжело!
Кристиан поцеловала ее затянутую в перчатку руку. Мисс Нейлор покачала головой, по носу ее скатилась слеза.
- Давайте-ка распутаем клубок шерсти! - как-то особенно весело сказала она.
Примерно полчаса спустя миссис Диси позвала Кристиан в свою комнату.
- Дорогая, - сказала она, - зайди ко мне на минутку; я тебе дам почитать письмо.
Кристиан пошла к миссис Диси как-то по-новому, твердо сжав губы.
Ее тетушка сидела спиной к свету и постукивала полированным ногтем по аквариуму с золотыми рыбками.
В комнате было весьма прохладно. Она протянула письмо.
- Твой дядя сегодня не вернется.
Кристиан взяла письмо, написанное мелким неровным почерком; оно было лаконично.
"Ауэр, 6.15.
Дорогая Констанс, сегодня не вернусь. Посылаю Доминика за вещами. Скажи Кристиан, чтобы приехала с ним, сегодня же вечером, если может. Твой любящий брат
Николас Трефри".
- Доминик с экипажем здесь, - сказала миссис Диси. - Ты еще успеешь на поезд. Поцелуй за меня дядюшку. Я хочу, чтобы ты взяла с собой Барби. - Она встала с кресла и протянула Кристиан руку. - Дорогая! У тебя очень усталый вид... очень! Почти больной! Мне не нравится, как ты выглядишь. Подойди!
Она вытянула свои бледные губы и поцеловала девушку в еще более бледную щеку.
Когда Кристиан вышла из комнаты, она опустилась в кресло, сморщила лоб и стала томно разрезать журнал. "Бедняжка Кристиан! - подумала она. - Как тяжело она переживает все это! Мне жаль ее, но, пожалуй, это подготовит ее к тому, что может случиться. Психологически это интересно".
Вещи Кристиан уже были упакованы, и Доминик с Барби ждали ее. Несколько минут спустя они уже ехали к станции. Кристиан усадила Доминика напротив.
- Рассказывайте, - попросила она его.
У Доминика поднялись брови, и он виновато улыбнулся.
- Мадмуазель, мистер Трефри велел мне держать язык за зубами.
- Но мне-то вы можете сказать, Доминик. Барби ничего не поймет.
- Вам, пожалуй, мадмуазель, - сказал Доминик тоном человека, примирившегося со своей судьбой. - Ведь вы сейчас же забудете обо всем, что услышите. Мой хозяин плох, у него ужасно болит здесь, у него кашель, он совсем плох, совсем плох.
Девушку охватил страх.
- Мы ехали всю ночь, - продолжал Доминик. - Утром мы приехали. Сеньор Гарц пошел по вьючной тропе; он доберется до Италии... он уже в Италии. А мы остановились в Сан-Мартино, хозяин лег спать. Мы вовремя добрались, и то я еле раздел его, так у него распухли ноги. К вечеру приехал верхом сеньор из полиции, весь красный, потный; я ему соврал, что мы были в Паневеджо, а так как мы туда и не заезжали, то он вернулся оттуда злой... Mon Dieu!.. злой, как черт. Мне было лучше не попадаться ему на глаза, и пока он разшваривал с хозяином, я не входил туда. Но они много кричали. Я не знаю, что там было, только наконец сеньор из полиции выскочил из комнаты хозяина и уехал. - Лицо Доминика застыло в сардонической ухмылке; он почесывал пальцем одной руки ладонь другой. - Мистер Трефри после этого приказал мне принести виски, но у него не осталось денег, чтобы заплатить по счету, - это уж я точно знаю, пришлось заплатить самому. А сегодня, мадмуазель, я одел его, и мы очень медленно доехали до Ауэра; дальше он ехать не мог и слег. Он очень болен.
Кристиан овладели тяжелые предчувствия; остаток пути они ехали молча, и только Барби, деревенская девушка, в восторге от путешествия по железной дороге вздыхала: "Ach! Gnadiges Fraulein! {Ах, барышня! (нем.).} - и посматривала на Кристиан сияющими глазами.
Как только они прибыли в маленькую гостиницу, Кристиан пошла к дяде. У него в комнате были завешаны окна и пахло воском.
- А, Крис, - сказал он, - рад тебя видеть.
Облаченный в голубой фланелевый халат, с ногами, укутанными в плед, он лежал на кушетке, удлиненной с помощью стульев. Он протянул руку - вены на запястье, не прикрытом слишком коротким рукавом халата, были вздуты. Кристиан, поправляя подушки, с тревогой смотрела ему в глаза.
