-- Вовсе нет, -- возразил Шульце. -- Он сел на диету, чтобы похудеть.
-- Будь у нас деньги, -- сказал Хагедорн, -- мы могли бы подарить ему большой зонт. Воткнуть в снег, раскрыть над ним. Без зонта он погибнет.
-- Что --деньги, --сказал Шульце,--даже если бы они были, самое позднее в начале марта здесь стоял бы один зонт, без Казимира. Привилегии богатых тоже не безграничны.
-- Ты говоришь так, словно раньше имел счет в банке, -- сказал Хагедорн, добродушно улыбаясь. -- Моя матушка утверждает, что богатство зачастую не что иное, как подарок провидения тем, кому в остальном не повезло.
-- Это было бы слишком справедливо, -- сказал Шульце.
-- И слишком просто.
Затем, углубившись в важные разговоры, они отправились к замку Кермс, по дороге посмотрели состязания крестьян в метании диска по льду и двинулись дальше вверх по течению замерзшего горного ручья; они карабкались по крутым склонам, скользили вниз, ругались, смеялись, пыхтели, молча проходили через белые перелески и с каждым шагом все больше удалялись от всего, что напоминало о последнем дне творения.
И вот он -- край света. Выхода нет никакого. Высокие отвесные скалы рассеяли все сомнения. Там, за ними, так сказать, явная пустота. Ничто.
С одной из скал низвергался водопад. Нет, он не низвергался. Мороз схватил его в свои объятия на лету. Он застыл от страха. Вода превратилась в кристаллы.
-- В путеводителе Бедекера этот водопад сравнивают с хрустальной люстрой, -- заметил Хагедорн.
Шульце присел на мерзлый корень сосны и сказал:
-- Какое счастье, что природа не умеет читать.
После кофе Хагедорн удалился к себе в номер. Шульце обещал вскоре прийти. Навестить котят и отведать коньяку. Но когда он вышел из читального зала и направился к лестнице, его задержал дядюшка Польтер.
-- У вас такой вид, будто вы скучаете, -- сказал швейцар.
-- Не ломайте себе голову из-за меня! -- посоветовал ему Шульце. -- Я никогда не скучаю.
Он повернулся, чтобы идти, но швейцар похлопал его по плечу.
-- Вот список. Рюкзак получите на кухне.
-- Мне не нужен никакой рюкзак, -- ответил Шульце.
-- Ошибаетесь! -- заявил швейцар, мрачно усмехнувшись. -- У нашей рассыльной заболел ребенок, корь.
-- Желаю ему выздороветь! Но какое отношение имеет бедное дитя к рюкзаку, который я должен взять на кухне?
Швейцар промолчал и стал раскладывать письма и газеты по секциям.
Шульце посмотрел на лежавший перед ним список и с удивлением прочитал:
100 открыток "Панорама Волькенштайна" по 15
2 тюбика клея
1 катушка темно-красных шелковых ниток
50 почтовых марок по 25
3 пачки (по 12 шт.) лезвий для безопасной бритвы
2 метра белой резиновой тесемки
5 кусков стирального мыла
1 пачка пирамидона (большие табл.)
1 пузырек чернил для авторучек
1 пара резинок для носков, черные
1 пара колодок для обуви, размер 37
1 пакетик мятного чая
1 металлическая щетка для замшевых туфель
3 коробки ментоловых леденцов
1 поводок для собаки, зеленый, лакированный
Часы (4 шт.) получить из ремонта
1 дюжина защитных очков
1 мал. бутылка березовой воды для волос
1 алюминиевая походная хлебница
Список продолжался, но Шульце пока и этого хватило. Он устало поднял глаза, засмеялся и сказал:
-- Ах вот оно что!
Швейцар положил на стол несколько купюр.
-- У каждого наименования проставьте цену. Вечером, рассчитаемся.
Шульце спрятал в карман список и деньги.
-- Где брать эти товары?
-- В деревне, -- дал указание швейцар. -- В аптеке, у парикмахера, на почте, у часовщика, в галантерее, в хозяйственных товарах, в магазине канцелярских принадлежностей. Поторопитесь!
Шульце достал сигару и, раскуривая ее, сказал:
-- Наверное, здесь я далеко пойду. Но еще неделю назад я и не думал, что когда-нибудь стану вашей рассыльной. -- Он приветливо кивнул швейцару. -- Надеюсь, вы не воображаете, что таким путем вам удастся досрочно выжить меня из отеля.
Дядюшка Польтер смолчал.
-- Позвольте осведомиться, чем вы намерены занять меня завтра? --спросил Шульце. -- Если не возражаете, я всю жизнь мечтал хоть раз прочистить дымовую трубу! Вы не можете распорядиться, чтобы завтра у трубочиста заболели зубы? -- И он удалился сияя.
Дядюшка Польтер больше часа кусал нижнюю губу. Потом у него для этого не было времени. Кучами возвращались в отель с экскурсий и лыжных походов постояльцы. Наконец вернулся даже директор Кюне.
-- Что с вами? -- спросил он озабоченно. -- Желтуха?
-- Еще нет, -- ответил швейцар. -- Но, может, будет. Поведение этого Шульце становится невыносимым. Он наглеет все больше и больше.
-- Забастовал? -- спросил Карл Отважный.
-- Наоборот, -- сказал швейцар. -- Его это забавляет. Директор разинул рот.
-- Завтра он хочет чистить дымовую трубу! -- доложил швейцар. -- Это его давнишняя мечта.
-- Убиться можно! -- сказал директор и покинул дядюшку Польтера, погруженного в мрачные раздумья.
Тайный советник Тоблер, он же господин Шульце, сгибаясь под тяжестью рюкзака, вернулся в отель через два часа. Впрочем, он никогда еще не вел столько занимательных бесед, как в это заполненное странными покупками время. Часовщик, например, всеобъемлюще разъяснил ему политическое положение в Восточной Азии и просветил насчет растущего экономического влияния Японии на мировом рынке. Аптекарь защищал гомеопатию и пригласил его как-нибудь вечерком распить бутылку красного в деревенском трактире. Белокурая продавщица в парикмахерской приняла его за мужа рассыльной. А торговец хозяйственными товарами шепотом пообещал ему проценты за крупные покупки в будущем. Он свалил рюкзак на кухне и отправился к себе на шестой этаж, чтобы записать расходы по списку. Открыв дверь в мансарду, он обнаружил там гостя. Незнакомый, хорошо одетый человек лежал под умывальником лицом к стене, усердно стучал молотком и, казалось, не заметил, что он уже не один в комнате. В эту минуту он даже начал насвистывать.
-- Что вам угодно? -- спросил Шульце громко и строго. Незваный гость подскочил, ударившись затылком о край стола, и, пятясь задом, выполз на белый свет.
Это был Кессельгут! Сидя на корточках, он с виноватым видом смотрел на хозяина.
-- Да вы рехнулись! -- сказал Шульце. -- А ну-ка встаньте!
Кессельгут поднялся, отряхнул брюки и начал массировать ушибленный затылок.
-- Что вы делаете под моим умывальником? -- продолжал допрос Шульце.
Тот указал на большую картонную коробку, лежавшую на стуле.
-- Я починил штепсельную розетку, господин тайный советник, -- сказал он смущенно. -- Она была неисправна.
-- Не надо мне розеток!
-- Ну как же, -- сказал Иоганн и извлек из коробки сверкающий никелем рефлектор. -- А то вы застудитесь до смерти.
Он поставил прибор на стол, опять полез под умывальник, сунул вилку в розетку, вылез и встал в ожидании.
Постепенно спираль рефлектора накалилась, розовый цвет перешел в красный; и вот они ощутили, как ледяная мансарда наполнилась живительным теплом.
-- Вода в тазу оттаивает, -- сказал Иоганн и радостно взглянул на своего повелителя.
Тоблер почувствовал этот взгляд, но не ответил на него.
-- Вот ящичек сигар, -- робко сказал Кессельгут. -- Несколько цветочков я тоже достал.
-- А теперь извольте за дверь! -- молвил тайный советник. -- Вам надо было стать Дедом Морозом!
Тем временем Хагедорну тоже нанесли визит. В дверь постучали. Лежа на кушетке, он крикнул: "Войдите!" -- и спросил:
-- Ты что так поздно, Эдуард? Но гость ответил:
-- Меня зовут не Эдуард, а Гортензия.
Короче говоря, это была госпожа Каспариус! Она пришла поиграть с сиамскими кошками. И сразу же занялась ими, усевшись на ковер. Наконец она решила, что достаточно проявила себя другом животных, и перешла к истинной цели своего посещения.
-- Вы уже три дня здесь, -- сказала она с упреком. -- Давайте завтра устроим прогулку? Возьмем с собой ленч и пойдем к Ламбергской долине. Там полежим на солнце. Кого первого хватит солнечный удар, тот и загадает желание.
-- Нет у меня никаких желаний, -- возразил молодой человек. -- Даже солнечного удара не хочу.
Она расположилась в просторном кресле, подобрав ноги и обняв руками колени.
-- Можно сделать и так, -- тихо сказала она. -- Уложим чемоданы и уедем. Гармиш вам нравится?
-- Насколько я знаю, Гармиш чудное место, -- ответил он. -- Но, вероятно, Эдуард не позволит.
-- Какое нам дело до Эдуарда? -- сердито спросила она.
-- Он исполняет роль матери при мне.
Она покачала головой.
-- Можем уехать вечерним поездом. Собирайтесь. Дорог каждый час. В загробную жизнь я не очень-то верю.
-- Ах вот почему вы так торопитесь! -- сказал он. В дверь постучали.
-- Войдите! -- крикнул Хагедорн.
В номер вошел Шульце.
-- Извини, Фриц. Я исполнял кое-какие поручения. Ты один?
-- Сейчас будет! -- сказала госпожа Гортензия Каспариус, посмотрев сквозь Шульце, словно он был воздух, и вышла.
