Подошел Стар со своей дамой, веснушчатой женщиной с блестящими заколками в волосах и в чулках с ромбиками.
— Ну что, нормально смонтировали? — взволнованно спросил он.
Пессимист показал два больших пальца.
— Твое произведение скоро предстанет на суд широкой аудитории.
Стар поковырял ножкой пол.
— Вы не передумали? Все-таки хотите это устроить? Если кто-нибудь узнает, нам полный…
— Старче, — проникновенно сказал Пессимист, отхлебнув пива. — Не забивай свою прелестную голову пустяками. Соберись с силами и расслабься по-человечески!
И словно по условному сигналу, мимо пронесся шквал шуршащей тафты пастельных тонов и землистых твидовых костюмов. Долетев до танцплощадки, этот коллаж из «Джей кру» рассыпался на дюжину представителей племени операционистов, кинувшихся отплясывать буги при первых звуках «Макарены». Очевидно, все они были буйно и безудержно пьяны — об этом красноречиво свидетельствовали классический галстук, повязанный на голову одного типа, и футболка с надписью «Я люблю канкан» и шорты-бермуды другого.
Свой экстаз операционный отдел выражал серией быстрых судорожных движений, напоминающих приступ эпилепсии в хореографической постановке. Их предводительница, решительная полная дама в гавайской юбке, обтягивающей мощные бедра, пыталась всех учить правильным движениям рук. Когда ее банда практически овладела этим искусством, мужчина в шортах-бермудах выбежал из круга и схватил одну из пластиковых пальм. Остальные танцоры поспешили ему на помощь. По залу пронесся возмущенный ропот; самое старшее руководство нахмурило брови в знак неодобрения, начальство рангом пониже прилагало все усилия, чтобы не фыркнуть каким-нибудь коктейлем, а степфордские женушки либо невыразительно хихикали, либо столь же невыразительно кривили рты в усмешке, в зависимости от статуса супруга. Пессимист держался за живот, утирая слезы, выступившие от смеха.
— Вот молодцы, два очка отделу! Так рано и уже в игре!
Он немного успокоился, когда рядом послышался знакомый пронзительный смех, оборвавшийся чиханьем: Лулу Хейфеншлифен подплыла к нам с бокалом в руке. Она нарядилась в гофрированное желтое платье с обилием лент, связанных в большеухие банты, и разноцветных горохов; волосы с помощью геля были тщательно прилизаны. Гладкая прическа смотрелась на ней несколько странно, подчеркивая слишком маленькую по сравнению с телом голову.
— Добрый вечер, мальчики! — вскричала Лулу, взбивая цветочные гирлянды на наших шеях. — Майн готт, вы сегодня прелестно выглядите!
Юный Почтальон, с пылающими от переизбытка алкоголя щеками, превзошел самого себя и выдал южно-гнусавый комплимент:
— Ты и с-сама прелестно выглядишь, Лулу. Никак, новая прическа?
Лулу захихикала и чихнула, кокетливо похлопав пальчиками у висков. Она отдала в бар пустой бокал из-под мартини и тут же получила новый. Обман зрения — готов поклясться, что первый был почти полон, когда Лулу подошла к нам несколько секунд назад.
— Ну что, — начал Пессимист, — застала веселуху операционного отдела? Надеюсь, они еще что-нибудь отмочат!
Лулу озорно улыбнулась, взмахнув накладными ресницами.
— Будь уверен. С пальмой обнимался Альфред Маллиганс, старший риск-аналитик отдела ценных бумаг. Тридцать лет в Банке, представляете? Альфи — тертый калач, о нем можно не беспокоиться.
Потирая ладони, она повернулась ко мне со жгучим интересом:
— Поросеночек, расскажи мне о своей лучшей половине! Ведь это ты привел ту гейшу в пикантном наряде?
— Господи, Лулу…
— Что? — Она взбила гирлянду на шее. — В этой части Гонолулу все уже нагляделись на ее трусики.
Мы повернулись посмотреть на Стеф, болтавшуюся на другом конце зала. Видимо, шестым чувством догадавшись, что речь зашла о ней, Стеф непринужденно покинула компанию, с которой общалась, и зацокала в нашем направлении. Подойдя к нам, «гейша» сделала раздражающе неуместный полуреверанс и обняла меня за талию. Она тоже уже набралась.
— Ч-чо это ты п-кинул меня совсем одну?
Попытка давить на чувство вины не сработает, если истерически заржать в конце трогательной жалобы.
— Ой, пардон, — поправилась она.
— Я увидел, что ты отлично проводишь время, и не стал тебе мешать или удерживать…
— Ну не будь т-ким глупым гусем! Нельзя было оставлять меня одну-одинешеньку с такими важными, м-гущественными, ус-спешными… — Каждый эпитет произносился с беззвучным придыханием. — Кс-стати, большинство мужчин признались, что не знают тебя, когда я представилась твоей девушкой! — И Стеф икнула.
Я устало засмеялся. По ее полуулыбке было видно — Стеф думает, что помогает мне, двигает мою карьеру, чокаясь и запанибрата общаясь с Банковскими пустозвонами. Не сомневаюсь, они позволяли ей так думать, осыпая ни к чему не обязывающими комплиментами и отпуская прозрачные намеки, когда жены отворачивались в сторону. Я был пьян и отчего-то невероятно разозлился, из непонятного садизма решив подпортить Стеф игру и посмотреть, как она справится с неожиданным финтом.
— А может, я не хочу встречаться с важными, могущественными, успешными… — передразнил я ее беззвучное придыхание, — говнюками! Может, я считаю их сборищем надутых ублюдков!
Стеф побледнела. Уперевшись руками в бока, она возмутилась (запинающийся пьяный лепет перешел в полноценный скулеж):
— Как ты можешь так отзываться о людях, которых вообще не знаешь?
Я безразлично пожал плечами:
— Называй это интуицией.
Повисло неловкое молчание, но тут вмешалась Лулу и схватила Стеф за руку:
— Пойдем, котенок, время выпить.
— Ты ее не очень пои, — предостерег я. — Похоже, она уже хорошо набралась.
Стеф показала мне язык, пока Лулу тащила ее к бару. Когда они отошли, Пессимист похлопал меня по спине.
— Набрасываешься на свою девушку, Мямлик, за то, что у нее хватает смелости общаться с важными шишками?
— Не надо было забывать дома поводок, — хихикнул Клайд.
Да, я большой засранец. Признаю, пьяный дурак.
— Ничего, Стеф — большая девочка, — промямлил я.
И верно, Стеф с бокалом мартини в руке уже подпирала барную стойку и увлеченно следила, как Лулу складывает из салфетки какую-то оригами. Я и сам засмотрелся, как Лулу настаивала, чтобы бармен надел на голову бумажный кораблик.
— Черт побери, вот и она! — пьяно обрадовался Пессимист.
Я проследил за его взглядом. Пессимист смотрел на группу пальм, рощицей составленных в углу зала, где в лабиринте пластиковых стволов в длинном алом платье сидела ослепительная Воплощенный Секс.
— Господи, — выдохнул я, и дыхание застряло у меня в горле.
Клайд присвистнул:
— Елкины палки! И не только елкины…
Пессимист на некоторое время мечтательно оцепенел, но вскоре энергично потряс головой и вытер слюну с подбородка.
— Нет, нет. Игнорируем платье. Рядом с ней, джентльмены, сидит знаменитый русский женишок.
Ослепленные великолепным совершенством Воплощенного Секса, мы с трудом перенесли внимание на высокого загорелого мужчину в прекрасно сшитом костюме, сидевшего рядом с ней. Он носил старомодные усы с навощенными кончиками, как у полковника Мастарда[26], но в остальном в его внешности мы не нашли ничего примечательного.
Пессимист сверил время по своему «Блэкберри».
— Ладно, не будем отвлекаться — пятнадцать минут до громкой премьеры. Пойду проверю, как там дела у парня, — показал он на аналитика, устанавливавшего проектор. — Главное, чтобы техника не подвела. Почтальон, иди займи беседой Воплощенный Секс и русского жениха. Не позволяй им покинуть зал до того, как фильм закончится. Хоть двери блокируй, мне все равно.
Юный Почтальон, не веря ушам, уставился на него.
— Ты что, хочешь, чтобы я вот так подошел и начал беседу? По-моему, я для нее не более чем кусок дерьма!
Пессимист сокрушенно покачал головой и отечески обнял Юного Почтальона:
— Мальчик, пришло время стать мужчиной. Ищи мужество в глубинах своей души, нащупай его и бесстрашно ступай навстречу трудностям.
Почтальон пялился на него разинув рот:
— Чего?!
— Топай выполнять что сказано! — И Пессимист подтолкнул Юного Почтальона в нужном направлении.
— А нам что делать? — спросил Клайд.
Пессимист секунду подумал.
— А вы, ребята, стоите, не рыпаетесь и надеетесь на лучшее.
— Прекрасно, — промямлил я.
Он отчалил проверять проектор, а мы с Клайдом остались вдвоем. Подельники по преступлению. Друзья неразливные.
И не рассказывайте мне о том, что такое неловкость.
К счастью, вскоре раздался усиленный микрофоном голос, сильно подогретый парами виски, и на середину зала вышел Самая Холодная Рыба в Пруду.
— Хочу поблагодарить всех присутствующих, присоединившихся сегодня к нашему празднику…
