Кеттельринг поднялся.
- Прошу прощения. Я провожу вас.
Она стоит около него, совсем близко, словно они держатся за руки.
- Обещайте мне, что вы будете вспоминать!
Кеттельринг улыбается. Марии он кажется в этот миг необыкновенно красивым, и ей хочется закричать от счастья.
Мария высовывается из окна, вдыхая благоухание ночи. На балконе этажом выше пламенеет огонек сигары.
- Хэлло, мистер Кеттельринг!
- Что?
- Вам не спится?
- Да, что-то не спится.
- Мне тоже, - радостно признается она и подставляет ночной прохладе обнаженные плечи. "Обними, погладь мои плечи, я рядом, коснись - слышишь, как бьется мое сердце?"
"Нет, нет, я не смотрю, я не смею. Я даже бросил сигару куда-то в потемки, - только бы не было заметно, что меня трясет, как в ознобе. Damn 1, Мери, да не гладьте вы свои плечи, мне кажется, будто я их глажу".
"...Я понимаю. Я это чувствую. У вас такие горячие руки, словно вы грелись на солнце. А у меня дрожат пальцы, почему? Ведь я спокойна, совершенно спокойна. Я знала, что это придет. Когда я догадалась? Вам ни к чему знать об этом... Сразу, как только я вошла в комнату и вы встали... Такой большой, а не знает, чей он!"
Человек на балконе вздыхает.
"О, мистер Кеттельринг, please 2, какие глупости, ведь это в вас самое прекрасное. Хочется взять вас за руку и сказать: "Dear lil'boy 3, чей ты, мальчик?" Хо
1 Проклятие (англ.).
2 пожалуйста (англ.).
3 Милый маленький мальчик (англ.).
чется поцеловать вас или приласкать. Я думаю, это материнский инстинкт".
"Очень благодарен".
"Нет, не верьте мне. Я вас боялась. В вас есть что-то таинственное и отпугивающее. Словно вы в маске. Это волнует. Когда вы со мной заговорили в саду, я чуть не удрала, так мне было страшно!"
"Beg your pardon 1, я, собственно, совсем не хотел..."
"А я хотела, чтобы вы подошли, разве вы не поняли? Глупые испанские обычаи не позволяют мне сидеть с вами за столом. Приходится видеть вас только украдкой... Как странно... сердце стучит, словно я грешу... Хелло, вы еще там?"
"Да, я здесь. Не смотрите сюда, не то я прыгну вниз, Мария Долорес".
Она поспешно закрывает плечи шелковой шалью с длинной бахромой и снова становится темноволосой кубинкой, которая сладко жмурится в темноте, опуская длинные ресницы, и ни о чем не думает, только ждет.
"Вы понимаете, на юге редко встречаешь белых женщин. Вы и не представляете себе, как это прекрасно и вместе страшно вдруг почувствовать уважение к женщине. Хочется опуститься на колени и не поднимать глаз. Ах, сеньорита, я все готов сделать, лишь бы вы подарили мне свой платочек. Я упаду на колени и буду безгранично счастлив".
Глаза юной кубинки сияют, а шаль медленно-медленно сползает с ее плеча, видна лишь узкая полоска смуглой руки, но для Кеттельринга это сейчас больше, чем когда-либо раньше женская нагота...
Наверное, летучая мышь зигзагом пронеслась мимо, овеяладевушку ветерком; Мария вздрогнула, скрестила руки на груди и отступила внутрь комнаты.
А потом... о, уже рассвет, в саду прощебетала сонная птичка. Американская студентка осторожно, на цыпочках, подходит к окну и смотрит на балкон.
Да, да, там и сейчас тлеет алый огонек сигары,
1 Простите (англ.).
там неподвижно стоит человек, ухватившись за перила. Девушка вздыхает - она счастлива, а сердцу больно - и долго еще она сидит на краю постели, рассеянно улыбаясь и глядя на свои округлые белые ноги.
XXXII
Я себе не представляю этого иначе. Весь день, как назло, ей не удавалось увидеть Кеттельринга.
Камагуэно утащил его в контору, а потом куда-то обедать. Кеттельринг был рассеян, отвечал невпопад; принципалу пришлось вытягивать из него сведения о делах, a este hombre плел какую-то чепуху и путал Барбуду с Тринидадом. Кубинец не спускал с него испытующих, глубоко запавших глаз и посмеивался, позабыв о боли в печени. Ужинали они опять вдвоем. Камагуэно пожелтел от боли, но и не думает подниматься из-за стола и подливает гостю рому.
Пейте, Кеттельринг, какого черта, да пейте же! Итак, что же с сахаром на Гаити? Но Кеттельрингу сегодня изменила его отличная память, он запинается, молчит...
- Так пейте же, приятель!
Наконец Кеттельринг встает, стараясь прочно стоять на ногах.
- Я выйду в сад, сэр. Голова болит.
Камагуэно удивленно поднимает брови.
- В сад? Как угодно. - И снова широкий жест, будто все здесь принадлежит дорогому гостю. - Между прочим, Кеттельринг, как ваша память?
- Моя память, сэр?
Глаза кубинца суживаются.
- Знаете вы теперь хотя бы, кто вы?
Кеттельринг резко оборачивается.
- По-моему, сэр, я довольно хорошо известен, как... мистер Кеттельринг.
- Это верно, - бормочет кубинец, задумчиво уставясь на свою сигару. - Вот досадно, что вы даже не знаете... ну, скажем... не женаты ли вы, а? - Он с усилием встал и прижал руку к правому боку. - Доброй ночи, мистер Кеттельринг, желаю вам доброй ночи.
Кеттельринг все же покачивался слегка, выходя в сад. Бледная трепещущая девушка ждала его там, кутаясь в шаль. Позади ее, в тени, стояла старуха мексиканка, озабоченно и сочувственно помаргивая.
"Ага, дуэнья", - сообразил Кеттельринг. Все плыло у него перед глазами - длинные тени, розовый водопад цветущих коралит, которые одуряюще благоухали, девушка в шали с длинной бахромой.
Мария взяла его под руку и повела в глубь сада.
- Представьте себе, - сбивчиво и взволнованно заговорила она, - они не хотели отпустить меня сюда. - Американская девушка в ней была оскорблена этим до глубины души, а кубинка в гневе сжимала кулачки. - Я буду вести себя как захочу, запальчиво грозила она, но это была неправда. Во всяком случае, так она не хотела, не собиралась поступать: в тенистой глубине сада шаль соскользнула у нее с плеч, и сама она повисла на шее человека, который зашатался в отчаянии; Мария подняла к нему лицо, ее полуоткрытые губы молили о поцелуе.
- Здесь служанка, сеньорита! - предостерегающе бормочет Кеттельринг, сжимая девушку в объятиях, но Мария лишь качает головой и тянется к нему губами, влажной тенью губ: возьми, выпей! Она оцепенела, глаза у нее закатились, и вдруг она бессильно опустила руки и поникла в его объятиях. Кеттельринг отпускает ее. Едва удержавшись на ногах, девушка закрывает лицо руками, беззащитная, покорная. Он поднимает шаль и накидывает ей на плечи.
- Сейчас вы пойдете домой, Мери. А я... я еще вернусь. Не как Кеттельринг, а как мужчина, который вправе прийти за вами. Вы понимаете меня?
Она стоит, склонив голову.
- Возьмите меня с собой... сразу, сейчас!
Он берет ее за плечи.
- Идите домой. Свидетель бог, насколько мне тяжелее, чем вам.
Она послушалась - лишь бы чувствовать на плече его горячую тяжелую руку.
Из-за кустов выступил высокий пеон.
- Va adentro, сеньорита 1, - хрипло говорит он. - Pronto 2.
Она оборачивается к Кеттельрингу и смотрит на него сияющими глазами.
- Adios! 3 - произносит она тихо и протягивает руку.
- Я вернусь, Мери, - подавленно бормочет este hombre, сжимая ее пальцы.
Девушка вдруг быстро наклоняется и влажными губами целует его руку. Кеттельринг чуть не вскрикивает от ужаса и любви.
- Va, va 4, сеньорита! - хрипит пеон, отходя в сторону.
Мери крепко прижимает руку Кеттельринга к своему сердцу и подставляет ему губы.
- Adios! - шепчет она, целуя его в губы, и по щекам ее бегут слезы.
Старая индианка берет ее за талию.
- Ay, ay, senorita, va a la casa, va a la casa 5.
Мери покорно уходит, словно незрячая, бахрома ее шали волочится по земле.
Кеттельринг стоит как истукан, комкая в руке крохотный благоуханный кружевной платочек.
- Va, сеньор, - словно утешая, бормочет пеон.
- Где камагуэно?
- Ждет вас, сеньор. - Пеон чиркает спичку о брюки и дает Кеттельрингу прикурить. - Вот там, сударь.
Старый кубинец сидел за столом и считал деньги, Кеттельринг посмотрел на него и усмехнулся.
- Это для меня, не правда ли?
Камагуэно поднял глаза.
- Да, для вас, Кеттельринг.
- Жалованье или доля прибыли?
- Все вместе. Можете проверить.
Кеттельринг сунул деньги в карман,
1 Идите в дом (исп.).
2 Скорее! (исп.).
3 Прощайте (исп.).
4 Идите, идите (исп.).
6 Домой, сеньорита, домой (исп.),
- Но знаете, камагуэно, - очень отчетливо произнес он. Я приду за ней.
Кубинец побарабанил пальцами по столу.
- К сожалению, в документах Кеттельринга значится, что он женат. Что поделаешь!
- Кеттельринг больше не вернется, - медленно возразил este hombre.
Камагуэно насмешливо взглянул на него.
- Ну конечно, документы всегда можно купить по сходной цене, не так ли? За несколько долларов.
Este hombre без приглашения сел и налил себе вина. Сейчас он был трезв как никогда.
- Может быть, и так, камагуэно, - сказал он. - Может быть, иначе не выйдет. Но крупное состояние не хуже доброго имени, вы не находите?
Кубинец покачал головой.
- У нас, на Кубе, доброе имя ценится слишком дорого.
- Сколько приблизительно?
