Последним отпрыском владык родной страны
Царь Охозия был и с ним - его сыны.
Отцу при мне стрелой навылет грудь пробило;
Детей же мать его, как помнишь, истребила.
Иодай
Я больше не скажу ни слова до того,
Как солнце совершит треть круга своего
И в третий утра час {40} начнется служба снова.
Тогда опять явись в обитель всеблагого,
И ты поймешь, узрев, как милостив он к нам,
Что никогда не лжет господь своим сынам.
Ступай же! К торжеству готовить храм пора нам:
Уж кровлю золотит заря лучом багряным.
Авенир
Неясно мне, что нас за милость нынче ждет,
Но вижу я: к тебе Иосавеф идет.
Прощай! Я вскорости вернусь с толпой густою,
Спешащею сюда на празднество святое.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Иодай, Иосавеф.
Иодай
Час пробил. Время нам возвысить голос свой.
Пора назвать того, кто здесь сокрыт тобой.
Молчанье господа дает предлог удобный
Хулителям его твердить в гордыне злобной,
Что обещаньями лишь обманул он всех.
Но мало этого: их окрылил успех,
И мачеха твоя {41} преступно возмечтала
Заставить жечь и нас куренья в честь Ваала.
Так явим же царя, который в храме сем,
Тобой спасенный, рос под божиим крылом.
В нем живо мужество царей его народа,
А разум далеко опережает годы.
Сначала отрока творцу я посвящу
И жребий будущий ему предвозвещу,
А уж затем его провозгласят открыто
Наследником царей священство и левиты.
Иосaвеф
Он знает, кем рожден и как его зовут?
Иодай
Нет. Мнит Элиаким {42} - так он зовется тут
Себя подкидышем и верит, что с рожденья
Отца я заменил ему из сожаленья.
Иосавеф
Увы! Ужель спасен он мною для того,
Чтоб через восемь лет настигла смерть его?
Иодай
Как! Ты в словах творца дерзаешь сомневаться?
Иосавеф
Привыкла я тебе во всем повиноваться.
С тех пор как от убийц младенец утаен,
На попечение твое был отдан он,
И я, хотя его люблю, как мать родная,
С ним видеться себе нередко возбраняю,
Дабы случайное волненье, иль слеза
На тайну не могла открыть ему глаза.
Три ночи и три дня в тревоге неизбывной
Я богу за дитя молилась непрерывно
И все-таки спрошу: кто с нами в этот час?
Поднимет Авенир иль нет свой меч за нас?
Поклялся ли тебе он, воин знаменитый,
Законному царю надежной быть защитой?
Иодай
Чист Авенир душой, и вера в нем крепка,
Но что у нас есть царь - не знает он пока.
Иосавеф
Кто ж Иоасу друг? С кем снищет он победу?
Не вверился ли ты Амону иль Оведу?
Обоих мой отец вознес в былые дни.
Иодай
Нет, Гофолиею развращены они.
Иосавеф
Кому ж тягаться с ней тогда в бою открытом?
Иодай
Ты слышала уже: священству и левитам.
Иосавеф
Я знаю, божьих слуг тайком созвал ты в храм
И против прежнего их вдвое больше там.
На Гофолию все они восстать готовы,
И преданы тебе и твердо дали слово
Признать царя, что ты явить им посулил.
Но как бы ни кипел в них благородный пыл,
Сумеют ли они без помощи сторонней
Царя оборонить и утвердить на троне?
Едва известие царице принесут,
Что Охозии сын нашел у нас приют,
Своих наемников на храм тиранка двинет
И силою в него ворваться не преминет.
Как сладить с ними тем, кому в новинку бой,
Кто, руки воздевать привыкнув лишь с мольбой,
Не кровью недругов их обагрял в сраженьях,
Но - агниц и телиц на жертвоприношеньях?
Вдруг Иоасу в грудь кощунственный клинок...
Иодай
Но разве от врагов не защитит нас бог,
Который сироту в беде не оставляет
И через слабого нам мощь свою являет;
Который обещал, воззрясь на Изреель, {43}
Ахава поразить и с ним Иезавель;
Которым за грехи наказаны ужасно
И зять их Иорам, и сын его злосчастный;
Бог, длань которого, хоть не спешит она,
Над всем потомством их давно занесена?
Иосавеф
Вот почему меня страшит возмездье божье.
Вдруг сына братнина оно постигнет тоже?
Что если он и сам с рожденья осужден
За преступленья тех, кем был на свет рожден?
Простятся ль хоть ему, безвинному, обиды,
Что претерпел творец от семени Давида?
Увы! Не в силах я забыть тот страшный час,
Когда был небом мне ниспослан Иоас.
Мои племянники метались по покою
Пред Гофолиею, сжимавшей нож рукою
И воинов своих, наемных дикарей,
Натравливавшею на отпрысков царей.
Был Иоас без чувств, но ранен не смертельно.
Его кормилице, пытавшейся бесцельно
Убийц разжалобить и умиротворить,
От глаз их удалось дитя на миг сокрыть.
Я унесла его, слезами оросила,
И в Иоасе жизнь тепло их воскресило,
И то ль им двигал страх, то ль ласки он просил,
Но обвил шею мне младенец что есть сил.
Сгубить его не дай, благой творец вселенной!
В роду Давида он - последнее колено,
Взращен в любви к тебе, живет в дому твоем
И лишь тебя привык считать своим отцом.
И пусть мне твердости и веры недостало
Пред низложением поклонницы Ваала,
И пусть я не могу в себе перебороть
Тревоги за того, кто кровь моя и плоть,
Исполни данное ребенку обещанье,
За слабость лишь меня подвергнув наказанью.
Иодай
Не чужд, Иосавеф, твой страх мне самому,
Но требует господь, чтоб верили ему.
Он - праведный судья, а не тиран бесчинный:
У бога за отца не платит сын невинный.
Сегодня те из нас, в ком чувство веры есть,
Сойдутся в храм, чтоб вновь творцу обет принесть.
Насколько ими чтим Давидов род доселе,
Настолько же мерзка им дочь Иезавели.
Взволнует Иоас их чистотой своей
Ручательством за то, что царских он кровей,
И голос господа им станет внятен боле,
Устами отрока собранию глаголя.
От двух царей терпел глумление творец.
Теперь пришла пора тому надеть венец,
Кто будет знать, что власть над отчею державой
Руками слуг своих вернул ему всеправый
И что, подняв его из тьмы могильной, бог
Давидов меркнущий светильник {44} вновь зажег.
О боже, если ты прозрел, что нам на горе
И он путем греха пойдет, свой род позоря,
Пусть будет сорван он, как недозрелый плод,
Иль, как цветок, жарой иссушенный, умрет.
Но если он твои надежды не обманет
И выполнителем твоих велений станет,
Наследника царей на отчий трон венчай
И недругов его мне, слабому, предай;
Рассудок отумань царице жаждой мести
И преврати ее с Матфаном подлым вместе
В игралище слепых, разнузданных страстей,
Предвозвестительниц падения царей!
Простимся. Вон наш сын с сестрой и дочерями
Благочестивейших служителей при храме.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Иосавеф, Захария, Суламита, хор.
Иосавеф
Спеши вослед отцу, Захария, мой сын:
Первосвященник в храм не шествует один.
- О девы юные левиева колена,
Поющие того, кто вывел нас из плена,
Делившие со мной отчаянье не раз,
Единая моя утеха в скорбный час,
В руках у вас цветы, себе венки вы свили,
Но встарь на празднествах они уместны были.
А в унижении, в годину бед и гроз
Нет жертвы, господу угодней наших слез!
Но чу! Священных труб заслышала я зовы.
Дверь храма отперта, и к службе все готово.
Я скоро возвращусь, чтоб вас в притвор ввести,
А вам творцу хвалу пристало вознести.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Хор.
Весь хор
(поет)
Его величие разлито во вселенной.
Да любит и да чтит всяк сущий в нем отца!
Его могущество и воля довременны.
Восславим милости творца!
Один голос
Нет, не замкнуть уста изменой
Его сынам, о нем поющим вдохновенно:
Не будет их хвалам конца.
Являет каждый день нам блеск его нетленный.
Его величие разлито во вселенной.
Восславим милости творца!
Весь хор
(повторяет)
Его величие разлито во вселенной.
Восславим милости творца!
Один голос
Цветов полны луга ему в угоду,
В садах им каждый плод взращен,
Ниспосылает с небосвода
И зной полуденный, и свежесть ночи он,
Чтоб дружно на полях зазеленели всходы.
Другой голос
Он солнцу повелел теплом живить природу,
Его рукой над бездной свет зажжен,
Но лучшее, что дал он своему народу,
Его завет, святой закон.
Третий голос
Гора Синайская, живи воспоминаньем
О том торжественном, неповторимом дне,
Когда была ты вся в огне,
И несся трубный звук из тучи в вышине,
И смертным бог глаза слепил своим сияньем.
Скажи, зачем ему необходим
Был молний яркий сноп, иль непроглядный дым,
Иль в облаках раскат громовый?
Порядок ли стихий решил он возмутить,
Иль землю вдруг переместить,
Поколебав ее основы?
Четвертый голос
Нет, стан израильский с твоих, Синай, высот
Учением своим он озарил в пустыне
