— А до этого ты жил среди чужих? — спросила Ольга.
— Не перебивай! — завопил Петров. — Да, я приехал к своим. Потому что я такой же, как и они. Потому что я вырос в таком же городишке и начинал работать на таком же заводе слесарем.
— Я никогда не думала, что ты провинциал!
— Да! Я провинциал. Девяносто процентов людей в России живут в провинции.
— Понятно. — Ольга задумалась. — Тебя потянуло домой. И ты уже мечтаешь о своем домике, как ты в сатиновых шароварах выйдешь на свой огород и будешь окучивать свои огурцы.
— Ты дура! Ты даже не знаешь, что окучивают картошку, а не огурцы, А свой дом — это прекрасно, и огород прекрасно, и сад! И если люди этого стесняются, они становятся беднее, потому что человек был и всегда будет связан с землей. Можешь смеяться, но я здесь радуюсь. Я здесь живу!
— Еще как! — возмутилась Ольга. — Тебя уже здесь все знают.
— Да, — подтвердил Петров. — И я знаю всех. И это приятно — знать друг друга. И это высшая радость людей — общаться друг с другом. Общаться, а не функционировать! Когда я работал на своем заводе, у нас тоже не все получалось… Но я тогда ничем не мог помочь. А сейчас я могу. И должен это сделать, потому что, если я этого не сделаю, я буду…
— Сукиным сыном, — вставила Ольга.
— Правильно, — подтвердил Петров. — Кое-что ты все-таки понимаешь.
— Я-то понимаю, — согласилась Ольга. — А вот ты, кажется, нет. Наше дело — провести исследования, сделать выводы и выработать рекомендации. Зачем ты влезаешь во все дыры?
— Рекомендации — это прекрасно, — сказал Петров. — Но ты не хуже меня знаешь, что мир уже имеет рекомендации на все случаи жизни: и как руководить, и как подчиняться, и как делать табуретки. Но любая рекомендация — это только рекомендация, которую можно принять или не принять. Главное все-таки — сделать. И если я помог конкретной работнице — это конкретно, это останется.
— А может быть, ты ошибся в выборе профессии? — спросила Ольга. — Может быть, тебе надо было стать плотником? Тогда бы ты делая свои табуретки. Это конкретно. Сам сделал — сам сидишь.
— Но почему же? — возразил Петров. — Я бы и табуретки делал для других, Пусть сидят на здоровье.
— Ты же ученый, ты исследователь, — снова начала Ольга.
— А почему ты думаешь, что я ученый? Я еще лично об этом не знаю.
— Вообще-то пора бы уже знать…
— Удивительно! — вскинулся Петров. — Ну и поколение! Знают, когда пора и когда не пора. Знают, как жить и что делать. Вот Лев Толстой не знал этого. Он искал.
— Ну что ж, ищи. — Ольга усмехнулась.
Они помолчали. И вдруг Ольга спросила:
— Как у тебя с ней?
— Хорошо, — сказал Петров. — Тебя устраивает этот ответ?
— Меня-то это совсем не устраивает…
Работал завод. Из полуавтоматов выскакивали еще дымящиеся пластмассовые крышки. Под потолком цеховых пролетов проплывали краны.
Ольга пристроилась с секундомером на участке штампов. Работницы некоторое время присматривались к ней, потом перестали обращать внимание.
У работницы кончились заготовки. Она остановила пресс и пошла искать тару. Ольга включила секундомер и сделала пометку у себя в блокноте.
Ольга видела, как пожилая работница с трудом потащила ящик с заготовками, потом отдыхала, потом только включила пресс. Ольга остановила секундомер.
Во дворе шел дождь. Работницы запахивали халаты, прикрывались газетами, бежали через двор в поисках тары.
Ольга сделала пометку: «Местком — амбулатория».
Петров и Людмила Ивановна работали в отделе кадров. Петров просматривал личное дело Кашкин.
— Интересно, — проговорил Петров. — Очень интересно.
— Людмила Ивановна оторвалась от бумаг.
— Как только где заваливаются дела, так туда бросают Кашкина.
— Это понятно, — ответила Людмила Ивановна. — Он хороший работник, любой участок вытянет.
— А чего он всю жизнь в заместителях?
— Это решаю не я, а там. — Людмила Ивановна ткнула в потолок.
— На небе, что ли? — поинтересовался Петров.
— У высокого начальства, — пояснила Людмила Ивановна.
— А высокому начальству тоже иногда надо подсказывать.
— Как? Приду я, что ли, к директору завода и скажу: Иван Степанович, Кашкина начальником надо сделать. Так, что ли?
— Да, — подтвердил Петров. — Вы же работник отдела кадров. Кадров! — подчеркнул Петров.
— Да вы что! — рассмеялась Людмила Ивановна. — Директор скажет мне: ты чего, Людмила, чокнулась, что ли? Твое дело — подготовить документы, а решать будем мы.
— Правильно, — сказал Петров. — Решать будут они. Но подсказать им надо обязательно.
— Вы что, серьезно? — спросила Людмила Ивановна.
— Вполне, — заверил ее Петров.
Ольга разговаривала с председателем завкома. Тот нашел нужный документ и сказал:
— За три месяца на участке штамповки было выдано сю сорок больничных листов.
— Значит, практически каждая работница за эти месяцы проболела дважды. Или в этот цех специально набирают очень болезненных женщин… — развивала свою мысль Ольга.
— Или в этом цехе есть постоянные условия, которые располагают к большой заболеваемости. Вы хотите такой сделать вывод? — тут же сообразил председатель завкома.
— Я только собираю данные, — обворожительно улыбнулась Ольга. — Выводы будут делать другие. Если вы не возражаете, я обращусь к вам за необходимой информацией, — сказала Ольга, вставая.
— Конечно, заходите, буду рад, — без особого энтузиазма заверил ее председатель завкома.
Сидя за столиком в кафе, Ольга читала документы.
Подошел Петров с тарелками в руках, сел рядом.
— Ну что же, во всяком случае, это достаточно убедительно и, главное, не только объясняет срывы в работе цеха, но и позволяет в какой-то мере их прогнозировать, — сказала Ольга.
— Вот именно, — кивнул Петров.
— Что ты собираешься со всем этим делать?
— В первую очередь откровенно поговорить с самим Прокопенко.
— Ты хочешь убедить его в том, что он не справляется со своими обязанностями?
— Примерно так.
— Не делай глупости. За всю историю человечества никто — от королей до начальников цехов — не понимал и никогда не поймет этого.
— Понятно…
— Хочешь, я предскажу тебе, чем это кончится?
— Предскажи, — сказал Петров,
Петров и Людмила Ивановна работали в отделе кадров. Зазвонил телефон. Петров снял трубку и, не слушая, протянул ее Людмиле Ивановне.
— А это вас. — Людмила Ивановна отдала трубку Петрову.
— Петров… Как хочешь. Могу к тебе зайти… Хорошо. Я на месте.
Снова зазвонил телефон, Петров протянул Людмиле Ивановне трубку.
— Да… — Людмила Ивановна заинтересовалась. — А какие?… Конечно срочно… Михаил Петрович, можно я отлучусь минут на двадцать?
— Можно, — сказал Петров. — А что случилось?
— Сосиски привезли, — несколько смущаясь, ответила Людмила Ивановна. — Молочные. Вам взять?
— Спасибо. Не надо. — Петров пододвинул к себе счеты и начал считать. Людмила Ивановна тихо пошла, но тут дверь распахнулась и в кабинет вошел Константинов.
— Я вам нужна? — спросила у него Людмила Ивановна.
— Это вы с Михаилом Петровичем решайте, — ответил Константинов.
— У нее срочное дело.
Людмила Ивановна благодарно улыбнулась Петрову и бросилась к двери,
— Ну, уж ею-то ты, надеюсь, доволен? — спросил Константинов.
— Доволен я или недоволен — это не имеет никакого значения, — ответил Петров. — Вопрос следует ставить точнее: годится или не годится?
— Ну, тогда я не знаю. Между прочим, это моя кандидатура. Я ее буквально отвоевал…
— Конечно, все завоеванное дорого, — вставил Петров.
— А где ты найдешь лучше? Если хочешь знать, по своим данным она идеально подходит для кадров. Работала в комсомоле, а до комсомола — учительница. Педагог. Значит, воспитатель.
— Совсем не значит, — возразил Петров. — Миллионы девочек мечтают быть учительницами или врачами. Ты думаешь, они все могут воспитывать и лечить? Да никогда такого не будет. А к кадрам я бы учителей, которые поработали в школе, вообще не подпускал. В школе у нас сегодня непрерывно воспитывают, а когда человека воспитывают непрерывно, это раздражает. А раздраженный человек очень часто поступает наоборот. Учительницы говорят истинами. Они привыкли иметь дело с детьми, а здесь взрослые, которые сами знают, чего можно и чего нельзя, что хорошо и что плохо. Но не получается иногда. И у меня не получается, и у тебя. И надо хотя бы понять — почему? А это, между прочим, самое сложное. И нет ничего на сегодня сложнее человека, и никогда не будет. А у нас часто работают с людьми те, которым просто противопоказано работать с людьми. Машину не доверяют человеку, у которого нет шоферских прав, даже перекрывать вентили нужны специальные знания. Людмила Ивановна — не самый худший вариант, ее можно научить… До вас мы работали на телефонном заводе, так там кадрами руководит бывший начальник охраны мясокомбината, большой специалист по кавказским овчаркам… Ты думаешь, Прокопенко не справляется в подготовительном потому, что технологию наладить не может? Он работу с людьми наладить не может…
