Ознакомительная версия.
Главу о первомайском обеде я закончила в субботу, почти через две недели. Пора бы приключиться чему-то новенькому! Метнув взгляд на кровать с балдахином, я осведомилась у Роуз, в какой именно день собираются приехать Коттоны.
— А они уже здесь, — равнодушно обронила она. — Утром в Годсенде слышала.
И ничего мне не сказала!
— Только на скорую встречу не надейся, — добавила сестра. — Нейл, сколько сможет, будет держать Саймона при себе. От меня подальше.
— Чепуха! — отозвалась я, хотя и сама уже пришла к выводу, что младшему брату Роуз не нравится.
Мои попытки разговорить сестру ни к чему не привели. А я-то приготовилась немножко помечтать в свое удовольствие! Впрочем, с Роуз все понятно: в значительных, важных делах мечтать рискованно.
На следующий день, в воскресенье, я позабыла о Коттонах напрочь: Стивен уехал в Лондон! Это мне утром сообщила мачеха, едва я спустилась. Никого заранее он не предупреждал — Топаз пришла в кухню готовить завтрак и застала Стивена уже на пороге.
— Стоит невозмутимый, собранный. Я говорю: «Вдруг заблудишься?» А он: «Такси возьму». Правда, он уверен, что все обойдется. Вроде мисс Марси ему подробно объяснила, «на какие автобусы садиться».
Как же я разозлилась! Мисс Марси он расспрашивает, а от нас у него секреты!
— Ненавижу эту Фокс-Коттон! — бросила я.
— Я предупредила его, чтобы не терял бдительности, — усмехнулась Топаз. — Может, у нее на самом деле чисто профессиональный интерес? Хотя сильно в этом сомневаюсь…
— Ты… ты имеешь в виду, она заманит его в постель? — ахнула я. Мне вдруг впервые стало ясно, почему так не хотелось пускать его в Лондон.
— Рано или поздно это все равно случится. Лучше бы, конечно, с милой деревенской девушкой. Кассандра, что толку ужасаться? Не будь собакой на сене.
Я ответила, что и слова бы не сказала, если б Стивеном заинтересовалась достойная девушка.
Мачеха с любопытством на меня посмотрела.
— Неужели он тебе совсем не нравится? В твоем возрасте я бы моментально в него влюбилась. Такой красавец! Никто не устоит. И дело не только во внешности…
— Да, у него прекрасный характер, знаю, — кивнула я.
— Нет, я о другом, — засмеялась Топаз. — Ладно, закроем тему. Я обещала отцу, что не стану забивать тебе голову Стивеном.
Я отлично поняла, что она имеет в виду. Но если Стивен так физически притягателен, почему на меня это не действует? Или действует?
* * *
После завтрака я отправилась в церковь. Заметив меня с кафедры, викарий явно удивился и после службы подошел поговорить — я как раз будила Элоизу, задремавшую на старой могильной плите.
— Какой чудесный сюрприз! Личное дело к Господу? — осведомился он.
Разумеется, никакого дела к Господу у меня не было, хотя я, пользуясь случаем, и помолилась за Роуз. Мне не верится в особую действенность молитвы в церкви, но не стоять же на жесткой молитвенной подушечке впустую.
— Да нет, просто зашла, — промямлила я.
— Идем, пропустим по стаканчику хереса, — весело предложил он, — заодно увидишь, как отлично смотрится на моем диване «шкурка колли» — меховая полость.
Я ответила, что мне нужно побеседовать с мисс Марси, и поспешила за учительницей (ради нее-то я и явилась в церковь).
Заходить издалека не пришлось: мисс Марси, сама любезность, сразу заговорила о волнующей меня теме.
— До чего у Стивена все славно складывается! — Она радостно заморгала. — Пять гиней в день! Почти шесть, если сэкономить на такси. Такая предусмотрительность… Как великодушно со стороны миссис Фокс-Коттон!
Ничего интересного выяснить не удалось. По словам мисс Марси, Стивен попросил у нее путеводитель по Лондону, но в библиотеке его не оказалось, поэтому она просто объяснила, куда каким транспортом добираться. Учительница вновь затараторила о везении Стивена и доброте миссис Фокс-Коттон — на этом мы с ней распрощались.
Все-таки она человек иного мира, не такая, как я или Топаз.
* * *
Стивен приехал поздно вечером.
— Ну, как успехи? — поинтересовалась у него мачеха.
Прямо камень с души — а то я твердо решила ничего не спрашивать.
Он ответил, что сел на нужный автобус, только дом нашел не сразу. Обратно миссис Фокс-Коттон сама довезла его до станции, по пути немного показав Лондон.
— Она очень мило со мной обращалась, — добавил Стивен. — И выглядела по-другому… По-деловому… В брюках, словно мужчина. У нее такая огромная камера, вы бы видели!
Топаз спросила, в какой одежде его фотографировали.
— В рубашке и вельветовых брюках. Миссис Фокс-Коттон дала. Ей, правда, не нравилось, что они слишком новые, поэтому она попросила немного поносить их на работу, привести в нужный вид к следующей съемке.
— Так ты снова поедешь? — как можно равнодушнее осведомилась я.
Он кивнул. Миссис Фокс-Коттон пошлет за ним в следующее свободное у нее воскресенье — возможно, через месяц. Затем Стивен рассказал, как позировал с расколотыми статуями, о сложной настройке подсветки и, наконец, об обеде с Фокс-Коттонами.
— Студия оборудована в глубине дома. Вы не представляете, что это за дом! Ковры словно мох, а полы в холле из черного мрамора. Мистер Фокс-Коттон передавал вам привет, миссис Мортмейн, мэм.
Стивен ушел в ванную, и Топаз начала готовить для него ужин.
— Слава богу! Обошлось, — облегченно вздохнула она. — Я неверно судила об этой женщине.
Когда он вернулся, я завела с ним беседу, как ни в чем не бывало. Все опять стало легко и просто! Стивен признался, что хотел купить мне подарок, но магазины ко времени отъезда уже закрылись.
— Только конфет успел купить в торговом автомате на станции. Но вряд ли это хороший лондонский шоколад.
От усталости бедняга даже не смог доесть ужин, ушел спать в свою крошечную сырую комнатку. Наверное, перед закрытыми глазами у него плясала студия и роскошный особняк Фокс-Коттонов…
Удивительно! Стивен видел то, чего не видела я! Теперь он казался каким-то независимым и сильно повзрослевшим.
* * *
Следующее утро дало новую пищу для размышлений. Мне пришли две посылки! Посылок мы не видали со времен ссоры с тетушкой Миллисентой. (В последний раз она отправляла нам носки. Ужасные-преужасные! Правда, не настолько, чтобы презрительно от них отмахнуться студеной зимней ночью. Теперь они доживают свой век в оконных щелях.) Глазам не поверила, увидев на ярлычках магазинов с Бонд-стрит мое имя! Еще больше удивило содержимое коробок: в первой лежала огромная круглая коробка конфет, а во второй — тетрадь в кожаном бледно-голубом переплете с золотым тиснением. Обрез двухсот страниц — я посчитала — сверкал позолотой, форзацы украшала россыпь голубых и золотистых звезд (по мнению Топаз, тетрадь стоит не меньше двух гиней). Визитки к посылкам не прилагалось, но я и так поняла: Саймон постарался. Обещал подарить коробку, как он выразился, «шоколада», а сам отправил еще и новый дневник!
Для Роуз ничего не было.
— Он шлет мне посылки, потому что считает ребенком, — пояснила я сестре. — Возможно, он боится, что ты отвергнешь подарки.
— Значит, он пессимист, — усмехнулась она.
— Да какая разница! Ешь, сколько хочешь. — Я подвинула ей конфеты. — А после помолвки ты меня угостишь. У тебя таких коробок будет видимо-невидимо.
Она взяла одну конфету, но я поняла: для нее важен не шоколад, а кому он подарен.
Большую часть конфет уничтожили мы с Топаз; Роуз и половины от того не съела, она вообще довольно равнодушна к еде.
Только мы оправились от сюрприза с посылками, как во двор въехал автомобиль Коттонов. Один шофер. Шофер вручил нам коробку оранжерейных цветов и записку от Саймона — приглашение на завтрашний обед в Скоутни. Звали всех, даже Томаса и Стивена. Записка предназначалась Топаз, цветы — никому конкретному. Мачеха сказала, что Саймон очень учтив и это хороший знак. Затем она написала ответ: подтвердила, что мы придем, только Стивен и Томас под вопросом. Ей не хотелось отказываться за мальчиков, не спросив их мнения. И правильно сделала. Томас решил ради обеда в Скоутни прогулять школу, а Стивен идти наотрез отказался («Лучше умереть!»).
* * *
К сожалению, описать второй визит в Скоутни по горячим следам не смогла — все писательские силы отнял рассказ о первом мая. Теперь мне вспоминается лишь зеленая лужайка, где мы сидели во второй половине дня (задержались на чай).
Обед прошел спокойно, легко и расслабленно; я не нервничала, как на предыдущем званом ужине. (Хотя ужин произвел большее впечатление — до сих пор стоит перед глазами в виде темной картины со светлым пятном по центру: мерцание свечей, сверкающий пол и ночь, заглядывающая в черные окна.) Миссис Коттон осталась в Лондоне; роль хозяина очень серьезно и немного величаво исполнял Саймон. Говорил он в основном с отцом и Топаз, даже с Роуз держался на редкость официально — со мной же, напротив, весело и дружелюбно. Нейл, не жалея сил, развлекал Томаса: сначала уговаривал его есть хорошенько, потом затеял теннисный турнир. Нас с сестрой тоже пригласили играть, но Роуз отказалась, так как со школы не брала ракетку в руки.
Ознакомительная версия.
