Улица вне освещенного возле магазина пространства была темной. Мистер Ньюмен нырнул в темноту, как в закрытую комнату, где можно укрыться. Взгляд мистера Финкельштейна был на его спине, причиняя все больше боли. Если бы этот человек мог просто исчезнуть, просто уйти... ради Бога, просто уйти и дать всем стать такими же, как прежде! Как прежде, как прежде, дать нам всем стать как прежде! Он тихонько открыл входную дверь.
На кухне горел свет. Мистер Ньюмен, со свернутыми под мышкой обрывками пиджака, на цыпочках прошел через гостиную и, не привлекая внимание матери, добрался до лестницы в столовой и молча поднялся. На верхней площадке лестницы он увидел, что в спальне горит свет. Он на минуту замешкался, прошел по коридору над лестницей и вошел в спальню.
Гертруда посмотрела на него с кровати, где она развалилась с журналом Киносценарий в руках. Он положил свернутый пиджак на стул. Она не отводила от него взгляда.
Он сел рядом с кроватью на небольшой обитый сатином табурет. Ее рот был приоткрыт, глаза не моргали, в то время как она пыталась понять, что с ним произошло.
- Ты порезался, - сказала она и села на краю кровати. - Где это ты порезался?
- Через минуту я приму душ, - сказал он.
- Что с тобой случилось? Как ты порезался? Ты весь грязный.
- Я сидел там рядом с одним психом. Он начал на меня кричать.
- Почему, что ты сделал?
- Я ничего не сделал. Он увидел, что я не аплодирую. Ты же знаешь, я никогда не аплодирую.
- Так нужно было объяснить ему, - проявила недовольство она.
- Как ему вообще можно хоть что-то объяснить, такому как он? Они все были разгорячены. Ты знаешь, как это происходит.
- Там еще не закончили, да?
- Не знаю. - Он не мог поверить в это, - она сердилась на него.
- Ты не остался там до конца? Ты должен был быть там до...
- Они вытолкали меня оттуда.
Она моргнула. Появившееся на ее лице выражение он видел впервые. Лицо стало сварливым и жестоким, а губы набухли, как надутые пузыри. Он был так раздражен, что она на него сердится, что резко встал и начал раздеваться. Выражение ее лица не изменилось, когда он сбрасывал с себя брюки и туфли. Все его внутренности подступили ему к горлу.
- Не смотри на меня, - предостерег он, - просто я никогда не аплодирую.
Оставшись в одних трусах, он подошел к двери.
- Ты должен был аплодировать, - крикнула она.
- Не кричи, Гертруда, - повышая голос, ответил он.
- Боже праведный, ты ведешь себя как...
- Это свора психов! - разъяренно завизжал он... ругаясь, она выглядела так вульгарно.
Его гнев заставил ее отвернуться, и она легла на кровать спиной к нему. Через минуту он вышел в ванную комнату и стал под душ. Мыльная пена обожгла щеку и, посмотрев в зеркало, он увидел ранку. Она была не больше пореза при бритье, но этого было достаточно, чтобы что-то сжалось внутри него, и он снова ощутил унижение. Он был не из тех, кто привык к подобному обращению с собой.
Когда он вернулся в спальню, она продолжала лежать, не изменив положения. Он нашел чистое белье и носки и надел их, надел серую спортивную рубашку, которую она ему купила, а потом полосатые холщовые брюки. Она лежала на кровати не двигаясь, пока он не надел туфли, а потом перевернулась на спину и посмотрела на него.
- Зачем ты одеваешься? - из чистого любопытства спросила она.
- Мне же нужно одеться, чтобы выйти, правда?
- Куда ты собрался?
- Я скоро вернусь.
Он вышел из спальни, замедлил шаги на верхней площадке и прислушался к первому этажу. Он осторожно спустился по ступенькам, повернул в столовой и вышел из дома.
На небе была потрясающая луна. Он заметил это только сейчас. Было новолуние, и ужасно громко стрекотали сверчки.
Он быстро пересек свою лужайку и подошел к веранде Фреда. Наверху, в спальне у Фреда горел свет, но в остальном доме было темно. Поднявшись по кирпичным ступеням, он на цыпочках прошел по веранде и сел в низкое кресло-качалку рядом с входной дверью. Он находился в полной темноте. Он ни разу не качнулся.
Фред был на собрании. Он это знал. И он ничего не предпринял, чтобы помочь. Но он не был в ярости. Его сознание спокойно выпустило свои щупальца в улицу перед ним, в ее жестокую тишину, которая сейчас казалось, поднялась против него. Ему нужно было кое-что сделать, и он знал, что сделает это.
Из-за угла слева повернул автомобиль, и мистер Ньюмен взглядом проводил его приближающиеся фары. Он остановился перед домом, из него вышел Фред, но не уходил, а разговаривал, наклонившись к окну задней двери. В конце концов, он отошел, и автомобиль уехал и тогда он пошел по дорожке и поднялся на веранду. Он немного отпрянул в сторону, когда мистер Ньюмен сказал из темноты: - Фред, я хочу поговорить с тобой.
- Кто там? - сказал Фред, вглядываясь в сидящего в кресле мистера Ньюмена. Было ясно, что ему просто нужно время, чтобы собраться с мыслями, и он хотел сказать что-нибудь такое, что передаст его раздражение мистеру Ньюмена.
- Фред, это я. Присядь-ка на минутку. Сюда. - Он пододвинул ему другое кресло-качалку и Фред обошел его и сел.
Мистер Ньюмен был доволен, что додумался устроиться в темноте. Оба будут говорить откровеннее.
- Думаю, ты видел то, что произошло сегодня вечером, - начал мистер Ньюмен.
Фред наклонился и завязал шнурок на туфле. Он казалось, был абсолютно неповинен в коварстве. - Я слышал что произошло, но именно в этот момент меня не было в зале.
- Это произошло после начала собрания, - напомнил ему мистер Ньюмен.
Фред выпрямился и наклонился в кресле так, будто собирался встать и уйти. - Ну, ведь они не поранили тебя, правда?
- Меня немного порезали, - сказал Ньюмен. - И им удалось погнуть мои очки. - Его голос слегка дрогнул.
Фред, похоже, понял, что все будет не так просто, как он думал. Хорошо, Ларри, ну что же ты хочешь? Это не моя вина, правда?
- Не будем об этом. Я не говорю о том, виноват ты или нет. Не будем об этом. Фред, я просто хочу, чтобы от меня отвязались.
- Случаются ошибки. Ларри, они были возбуждены.
- Это я как раз и понял. Но они не были возбуждены, когда разбрасывали мусор из моего мусорного бака.
- Это что они сделали? - неискренне изумившись, сказал тот высоким голосом.
- Фред, не валяй дурака. Я рассказывал тебе об этом.
- Да, Ларри, но ты же не будешь обвинять в этом ребят, я ничего не знал о...
- Да ты не мог не знать, Фред. Оба раза мусор был рассыпан по траве.
- Хорошо, чего же ты хочешь от меня.
- Фред, я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу, чтобы ты сказал им оставить меня в покое.
Фред не ответил. В темноте мистер Ньюмен не мог увидеть выражение его лица, так что он ждал и почувствовал, что произойти может все что угодно. Теперь ему было ясно, что он ужасно ненавидел Фреда. Он был мерзким лгуном, он был подлецом.
- Ну. Фред, что ты скажешь? - настаивал мистер Ньюмен. Он очень напряженно сидел в кресле.
- Ларри, ты говоришь так, будто я руковожу партией.
- У тебя достаточно высокое положение, чтобы заставить их вычеркнуть мое имя из списка.
- Какого списка?
- Списка евреев.
- Кто тебе сказал, что у нас есть какой-то список?
- Я знаю, что у вас есть список, и я хочу, чтобы ты вычеркнул меня из него.
- Ларри, как я смогу это сделать?
- Это уже ты знаешь, а не я. - Это было слишком неприятно, но он должен был сказать это, должен был. Ничего не будет сделано, пока он не скажет этого. - Фред, придумал бы чего-нибудь получше, чем делать из меня еврея.
- Ларри, никто не делает из тебя еврея.
- Никогда дважды не нападут на человека, если не убеждены, что он еврей. Не два раза.
- Сегодня вечером они просто были возбуждены.
- Фред, там не все были возбуждены. Этот скандал можно было так же легко остановить, как и начать.
- Я же сказал, что не был там, когда это произошло.
- Фред, а я говорю, что ты был.
- Хорошо, замечательно, значит я лгун.
- Фред, никто не называет тебя лгуном. Давай, садись, я хочу поговорить с тобой.
- Хорошо, но меня там не было.
Некоторое время они сидели молча. И тишина угрожала остановить ослабевающий поток красноречия Ньюмена, поэтому он заговорил несколько раньше, чем хотел бы.
- Я хочу, чтобы ты честно сказал мне кое-что. Они что, думают, что я и правда, еврей.
Фред помолчал. Мистер Ньюмен снова подумал, что хорошо, что все происходит именно так, в темноте.
- Ладно, Ларри, я скажу тебе. - Фред говорил, как будто сам не имел к этому никакого отношения. Его коварство вызывало у Ньюмена отвращение и ему захотелось ударить его.
- Как и во всякой большой организации, в нашей, есть определенная группа горячих голов. Без этого не обойдешься. Без таких людей не обойдешься, понимаешь?
- Да.
- Да, кое-кто обратил на тебя внимание. Я это признаю. Ты должен признать, что стал немного похож на иудея с тех пор, как начал носить очки.
Мистер Ньюмен промолчал.
- Вы что, сказал я им, это мой давний сосед. Но они настаивают, что отвечают за свои слова. Я хочу сказать, что когда ты один против десяти, тебе приходится с ними считаться, понимаешь?
