- Так немного дальше, - сказал он. - Зато можно прогуляться пешком...
Она сняла сандалии и взяла его под руку. Он подволакивал ногу, но не так заметно, как раньше.
- На пляже еще никого нет, - сказала она. - Это самые любимые мои часы.
От пляжа участок был отделен решетчатой оградой с дырами. Через одну из них мы и проскользнули. Пятьюдесятью метрами дальше возвышалось бунгало, напомнившее мне мотели на американских автотрассах. Домик стоял в тени небольшой сосновой рощи.
- Главная вилла - там, подальше, - сказал он мне.
Сквозь сосны я разглядел большое белое одноэтажное здание в мавританском или в испанском стиле, перед ним - бассейн, выложенный голубой плиткой. В нем кто-то купался.
- Там живут наши хозяева, - сказал он мне. - Мы сняли у них домик садовника.
Она вышла из бунгало в голубом купальнике. Мы с ним ждали ее, сидя в полосатых шезлонгах перед одним из выходов с веранды.
- У вас усталый вид, - сказал он мне. - Можете отдохнуть здесь. А мы пойдем на пляж...
Она молча смотрела на меня сквозь темные очки. А потом сказала:
- Вам надо поспать.
И показала на большой надувной матрас под соснами возле бунгало.
Я растянулся на матрасе, глядя в небо и на вершины сосен. Слышал громкие голоса, долетавшие от бассейна, и плеск воды. Наблюдал вверху, меж ветвей, игру тени и солнца. И понемногу погрузился в какое-то очень сладкое оцепенение. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне кажется, что это было одно из тех редких мгновений жизни, когда испытываешь блаженство, достойное называться Счастьем. В этой полудреме, перебиваемой иногда пробившимся сквозь сосновые ветки лучом солнца, мне казалось совершенно естественным, что они привезли меня к себе, словно мы были давным-давно знакомы. В любом случае, выбора у меня не было. Посмотрим, как все обернется. В конце концов я уснул.
Я слышал, что они разговаривают рядом со мной, но глаз открыть не мог. Сквозь веки угадывался оранжевый свет. Я почувствовал, что меня трогают за плечо.
- Ну что, хорошо поспали?
Я вскочил. На нем были холщовые брюки, черная тенниска и солнечные очки. А она была в купальном халате. Волосы у нее были мокрые. Наверняка только что искупалась.
- Уже почти три часа, - сказал он. - Вы пообедаете с нами?
- Мне не хотелось бы вам мешать.
Я еще не совсем проснулся.
- Но вы нам вовсе не мешаете... Правда, Ингрид?
- Вовсе нет. - Она улыбалась и смотрела на меня в упор своими то ли светло-голубыми, то ли серыми глазами.
Мы прошли по пляжу до террасы ресторана "Моореа". Большинство столиков были пустыми. Мы сели к тому, который надежно защищал от солнца зеленый зонт. Человек с выправкой лыжного тренера подошел взять у нас заказ.
- Как обычно, - сказала она. - На три персоны.
Солнце опустило покров тишины на пляж, море и террасу "Моореа". На этом фоне малейший звук был особенно резким. Голоса нескольких человек в купальных костюмах, сидевших за столиком довольно далеко от нас, звучали так громко, что было слышно, о чем они разговаривают. На море тарахтел катерок, когда же время от времени он останавливался и качался на месте с выключенным мотором, нам были слышны смех и возгласы пассажиров.
- Если я правильно понимаю, - сказал он мне, - у вас здесь нет никакого пристанища.
- Нет...
- Вы ехали наудачу... - В голосе - ни малейшей иронии. Наоборот, я чувствовал симпатию к себе.
- К сожалению, мне необходимо как можно скорее вернуться в Париж из-за работы.
- Что это за работа? - Теперь задала вопрос она, по-прежнему пристально глядя на меня своими светлыми глазами.
- Я пишу статьи для географических журналов.
Врал я только наполовину. Я написал большую заметку о журналисте и исследователе Генри Р.Стэнли и отправил ее в журнал, посвященный путешествиям, но пока не знал, напечатают ли ее.
- И вы возвращаетесь из путешествия? - спросил он.
- Да, из Вены, из Австрии.
Мне хотелось свернуть разговор на Вену. Она должна была хорошо знать этот город, раз родилась там. К большому моему изумлению, она никак не отреагировала.
- Вена - очень красивый город... - Напрасный труд - Вена не вызывала у нее никаких чувств. - А вы работаете в Париже?
- Я уже на пенсии, - сказал он, улыбнувшись, но так сухо, что это полностью исключало возможность дополнительных расспросов.
- Я иду купаться, вы подождете меня здесь?
Она поднялась и сбросила белый халат. В мареве жары я взглядом провожал ее. Она пересекла пляж, вошла в море и, когда вода стала ей по пояс, легла на спину.
Вот мы снова в тени сосен у бунгало.
Играли в карты, они научили меня правилам игры, очень простым. Это был единственный раз в моей жизни, когда я играл в карты. Наконец полуденная жара спала.
- Я отправляюсь по магазинам, - сказала она.
Он повернулся ко мне:
- Вы не составите ей компанию? Так будет более благоразумно... Она водит машину без прав... Я тогда не хотел вам этого говорить... Вы могли испугаться, что нас остановят на дороге из Сен-Рафаэля. - Он коротко усмехнулся.
- Я ничего не боюсь, - ответил я.
- Правильно. Мы тоже в вашем возрасте...
- Но мы и сейчас ничего не боимся, - сказала она, подняв указательный палец.
Во внутреннем кармане куртки у меня всегда лежали паспорт и водительские права. Я сел за руль, стронул машину и выехал со стоянки с трудом, потому что давно не водил.
- Мне кажется, - сказала она, - что вы водитель еще хуже меня.
Она показывала мне, куда ехать. Снова эта неширокая дорога, обсаженная бамбуком. Она была такой узкой, что всякий раз, когда навстречу ехала машина, надо было забираться на обочину.
- Хотите, я заменю вас? - предложила она.
- Нет-нет, я отлично справлюсь.
Я поставил машину у "Отель-де-Пари" - фасад и маленькие окна с деревянными ставнями придавали ему вид горного шале, - и мы пешком пошли в порт. Было то время, когда туристы бродят по набережной, любуясь яхтами у причала, или пытаются найти свободное местечко на террасе "Сенекье". Она купила кое-что в аптеке. Спросила, не нужно ли мне чего-нибудь, и после минутного колебания я признался, что мне нужны лезвия "Жиллет" и крем для бритья, но у меня нет при себе денег. Потом мы пошли в книжный магазин, где она выбрала детектив. А затем - в табачную лавку. Там она купила несколько пачек сигарет. Мы с трудом проталкивались в толпе.
Зато на маленьких улочках старого города, где мы бродили чуть позже, было пустынно. Спустя годы я вернулся туда, ходил вдоль порта и по тем же самым улочкам вместе с Аннет, Ветцелем и Кавано. При всем желании я не мог быть таким же беззаботным и жизнерадостным, как они. Я был в плену у прошлого, переживал отступающие все дальше дни, но с течением времени свет того лета претерпел забавные изменения: вместо того чтобы выцвести, побледнеть, как старые передержанные фотографии, мои воспоминания становились все контрастнее, и теперь я вновь все вижу в изначальной резкости.
Мы прошли улицей Понш и, миновав арку, остановились на площадке, возвышающейся над рыбачьим портом. Она показала на террасу развалившегося дома:
- Мы жили там с мужем очень-очень давно... Вас тогда еще на свете не было...
Ее светлые глаза пристально смотрели на меня с тем отсутствующим выражением, которое так меня смущало. Но тут она нахмурила брови - я уже не раз замечал эту ее манеру, и всегда мне казалось, что она слегка подсмеивается надо мной.
- Хотите, побродим немного?
В саду на склоне, у подножья крепости, мы сели на лавочку.
- У вас есть родители?
- Я больше не вижусь с ними, - сказал я.
- Почему?
Опять эти нахмуренные брови. Что ей ответить? Странные родители, которые вечно искали какой-нибудь пансионат или исправительный дом, чтобы избавиться от меня.
- Увидев вас сегодня утром на краю дороги, я задумалась, а есть ли у вас родители.
Мы снова шли в порт Крепостной улицей. Она взяла меня под руку, потому что спуск был довольно крутой. Касаясь ее руки и плеча, я испытывал чувство, до тех пор мне неведомое, - ощущал себя под чьей-то опекой. Впервые в жизни... Меня наполнила какая-то легкость. Волны нежности шли от нее, когда она просто касалась меня плечом или время от времени смотрела на меня своими светло-голубыми глазами. Я понятия не имел, что такое возможно.
Мы вернулись по пляжу к бунгало. И сидели в шезлонгах. Уже стемнело, и нас освещала только лампа с веранды.
- Сыграем в карты? - предложил он. - Но вы, похоже, не очень-то любите такие развлечения...
- А разве мы в его годы играли в карты? - Она призывала его в свидетели, и он улыбнулся:
- Нам было некогда.
Он сказал это совсем тихо, словно про себя, и мне было бы любопытно узнать, чем же они были так заняты в те времена.
- Если вам некуда пойти, можете переночевать у нас, - сказала она.
Мне стало стыдно при мысли, что они принимают меня за бродягу.
- Благодарю вас... Спасибо, если это не обременительно... - Мне было очень трудно выговорить это, и, чтобы набраться храбрости, я больно впился ногтями в свои ладони. Но надо было признаться еще в самом ужасном: Завтра я должен вернуться в Париж. Но, к несчастью, у меня украли все деньги, которые еще оставались.
