Герайнт взял копье и поблагодарил старика.
Карлик тоже подал новое копье своему господину.
– Вот копье, которое ничем не уступает его копью, – сказал карлик. – Но еще ни один рыцарь не держался так долго.
– Клянусь небом, – воскликнул Герайнт, – если только я останусь в живых, больше оно не послужит тебе.
Герайнт пришпорил коня и, испустив воинственный клич, бросился на Рыцаря Ястреба. Он с такой злостью ударил копьем по его щиту, что разбил щит пополам. Подпруги тоже лопнули, и рыцарь вместе с седлом оказался на земле.
Герайнт соскочил с коня и, не медля ни минуты, выхватил меч, но рыцарь успел подняться на ноги и достойно отразил его нападение. Они бились на мечах, и во все стороны от них разлетались искры, как звезды, но они бились, и пот и кровь застилали им глаза.
Если побеждал Герайнт, радовались старик со старухой и их дочь. Если побеждал Рыцарь Ястреб, то радовались граф и его приближенные.
Когда старик увидел, что Герайнт стал терять силы, он подбежал к нему и сказал:
– Рыцарь, вспомни, как обошелся с тобой карлик! Отомсти за обиду, нанесенную тебе и Гвенхвивар, жене Артура!
Герайнт встряхнулся, поднял меч и так ударил им Рыцаря Ястреба, что разрубил пополам его шлем и чуть не разнес ему череп.
Рыцарь упал на колени, выронив из рук меч, и запросил пощады.
– Из-за моей гордыни я не достоин ни о чем просить тебя, – сказал он. – Но если ты оставишь мне жизнь, я покаюсь в грехах и когда-нибудь с миром уйду к Господу.
– Живи, – сказал Герайнт. – Но ты должен явиться к Гвенхвивар, жене Артура, и повиниться перед ней в оскорблении, которое твой карлик нанес ей. Что же до меня, то я вполне удовлетворен своей победой. Тебе же придется скакать к Гвенхвивар, ни разу не сходя с коня, и принять наказание, которое назначат при дворе Артура.
– Я с радостью повинуюсь, но кто ты и как тебя зовут?
– Меня зовут Герайнт, сын Эрбина. Но ты не сказал, как зовут тебя.
– Я – Эдайрн, сын Нита.
С этими словами он сел на коня и поскакал ко двору Артура, а его дама и карлик уехали еще раньше, весьма опечаленные поражением рыцаря.
На этом турнир закончился.
Юный граф и его гости окружили Герайнта и стали просить, чтобы он пошел с ними в замок.
– Не могу, – ответил им Герайнт. – Сегодняшний вечер я проведу там, где провел вчерашний.
– Если ты не принимаешь мое приглашение, – заявил тогда юный граф, – ты должен принять все, что я прикажу доставить туда, где ты был вчера, не говоря уж о мазях, которые нужны тебе, чтобы залечить раны и справиться с усталостью.
– Господь вознаградит тебя за это, – ответил ему Герайнт. – А теперь позволь мне удалиться.
С этими словами Герайнт покинул графа, и с ним вместе ушли старый граф Аниул с женой и дочерью. Они еще не добрались до дворца, а там уже побывали слуги молодого графа, которые перекрыли крышу и развели огонь в очаге. Вскоре были готовы и притирания, так что не успел Герайнт подъехать к дворцовым покоям, как ему помогли сойти с коня и вымыли голову.
Следом явился молодой граф и с ним сорок самых знатных рыцарей, которых он пригласил на турнир. Как только слуги смазали Герайнту раны, он подошел к графу, и граф пригласил его в залу на пир.
– А где граф Аниул, – спросил Герайнт, – и его жена с дочерью?
– Они в своих покоях, – сказал управляющий молодого графа, – облачаются в одежды, которые приказал принести граф.
– Пусть девица останется в том, в чем она теперь, разве лишь сменит накидку, чтобы сама Гвенхвивар облачила ее в достойные одежды при дворе Артура.
Так девица осталась в своем старом платье.
Когда с приготовлениями было покончено, все собрались в пиршественной зале, омыли руки и расселись за столами. По одну сторону от Герайнта расположились молодой граф и рядом с ним старый граф, по другую – девица и ее мать и дальше рыцари по знатности рода.
Все принялись за еду, и им почтительно прислуживала челядь юного графа. Но на этом праздник не кончился, потому что молодой граф не забыл щедро одарить своих прежних врагов. Под конец он пригласил Герайнта в свой замок.
– Клянусь небом, я не могу, – отказал ему Герайнт. – Завтра утром мы с девицей отправимся ко двору Артура. Да и как прикажешь веселиться, если граф Аниул пребывает в нищете и печали? Мой главный долг – испросить для него содержание у Артура.
– Увы, вождь, – вздохнул молодой граф, – не по моей вине граф Аниул остался ни с чем.
– Клянусь, – заверил его Герайнт, – он не будет ни с чем, если только смерть не возьмет меня.
– Послушай, вождь, – сказал молодой граф, – может быть, ты рассудишь нас с графом Аниулом, и я с радостью исполню все, что ты скажешь.
– Почему бы тебе, – посоветовал ему Герайнт, – не вернуть графу его владения со всеми доходами, которые он не получил, пока ты хозяйничал в них?
– Я с радостью сделаю это для тебя, – обещал молодой граф.
– Тогда пусть все, кто приносил графу Аниулу присягу, выйдут из-за стола и вновь присягнут ему.
Прежние вассалы графа Аниула присягнули ему на верность, и был заключен мир. Город и замок вновь стали собственностью старого графа. Он все получил назад. Ничего не было забыто.
Тогда граф Аниул сказал Герайнту:
– Вождь, я отдаю тебе девицу, за которую ты сражался сегодня, и пусть она будет тебе наградой.
– Она поедет со мной ко двору Артура и Гвенхвивар, и они распорядятся ее судьбой по своему усмотрению.
На другой день Герайнт и девица покинули замок и отправились ко двору Артура. На этом заканчивается рассказ о Герайнте.
А вот как Артур охотился на оленя. Охотники с собаками разделились на несколько групп, и тогда наконец собаки были спущены со сворок. Последним получил свободу любимый пес Артура по кличке Кавахл, но вскоре он оставил позади всех остальных собак и сам стал направлять оленя. Когда Кавахл повернул его во второй раз, олень выбежал как раз на то место, где его дожидался Артур, который не дал маху и сам отрубил оленю голову прежде, чем это успел сделать кто-нибудь другой. Тут все стали, торжествуя победу, трубить в рога, и охотники собрались вокруг Артура.
Из толпы вышел Кадариайт и так сказал королю:
– Господин, посмотри, внизу стоит Гвенхвивар и с ней только одна девица.
– Пусть Гилдас, сын Кау, и все грамотеи нашего двора проводят Гвенхвивар во дворец.
Так они и сделали.
Охотники тоже отправились в обратный путь, горячо споря о том, кому будет вручена голова оленя. Каждый рыцарь хотел, чтобы отмечена была его дама, и ни за что не желал пойти на уступки.
Гвенхвивар и Артур, услыхав, как рыцари делят и не могут поделить голову оленя, опечалились, и тогда Гвенхвивар сказала Артуру:
– Господин, позволь дать тебе совет. Дождись возвращения Герайнта, сына Эрбина, а потом решай, кого наградить головой оленя.
Гвенхвивар рассказала Артуру, что случилось на опушке леса и почему Герайнт неожиданно покинул двор Артура.
– Пусть будет так, – согласился Артур.
На этом споры закончились.
На другой день Гвенхвивар всюду расставила дозорных, чтобы они сообщили ей о возвращении Герайнта, едва увидят его. Около полудня дозорные заметили вдалеке крошечного человечка на коне. Позади него ехали дама или девица на кобыле и рыцарь-великан в порубленных доспехах, который сидел на коне ссутулившись и низко повесив голову.
Они не успели приблизиться к воротам, как Гвенхвивар уже стало известно о том, что какие-то люди странного вида скоро прибудут во дворец.
– Я не знаю, кто они такие, – сказал ей дозорный.
– Зато я знаю! – воскликнула Гвенхвивар. – Это рыцарь, над которым Герайнт одержал победу, и не по своей воле он едет к нам. Герайнт подарил ему жизнь, но отомстил за обиду, которую слуга рыцаря нанес мне, оскорбив мою девицу.
В это время к Гвенхвивар подошел привратник.
– Госпожа, – сказал он, – к воротам подъехал рыцарь, и я еще не видел никого, кто выглядел бы столь жалко. Доспехи его в дырах, оружие разбито, и на мече кровь – судя по всему, его собственная.
– Ты знаешь, как его зовут?
– Знаю, – ответил привратник. – Он сказал, что его зовут Эдайрн, сын Нита.
– Это имя мне не знакомо.
Гвенхвивар спустилась во двор и пригласила рыцаря в замок. Она пожалела его, хотя с ним был все тот же злой карлик. Эдайрн почтительно приветствовал Гвенхвивар.
– Господь вознаградит тебя за твои слова, – ответила ему королева.
– Госпожа, я приветствую тебя от имени твоего храброго и верного слуги Герайнта, сына Эрбина.
– Ты с ним встретился?
– Да, – ответил рыцарь, – и не к моей славе, но это моя вина, а не его, госпожа. Он верен тебе и, подтверждая свою верность, послал меня сюда, чтобы ты назначила мне наказание за оскорбление, которое мой карлик нанес твоей девице. Свою обиду он мне простил, ввергнув меня в мое нынешнее состояние. Однако он поставил мне достойное рыцаря условие, чтобы я с честью исполнил наказание, к которому тебе вольно меня по справедливости присудить.
