реагировать на каждый кадр. Игорь одобрительно кивает, оценивая изобретательность пианиста, его точное чувство ритма, попадание в настроение. Но Игоря раздражает плохое звучание фортепиано, особенно в верхних регистрах. Это снижает впечатление. Интересно, повторяется ли пианист? Ведь он уже неоднократно видел фильм. Или это каждый раз импровизация.
В то же время Игоря будоражит происходящее на экране: Зорро грубо хватает свою женщину и сжимает ее в объятиях. Женщина — темноволосая, взрывная, с цыганскими серьгами — покорно изгибается, когда Зорро склоняется, чтобы ее поцеловать. Глядя на эту сцену, Игорь ощущает сладкую боль, некое биение крови, стеснение внутри, в брюках. Он начинает неловко ерзать в кресле. Коко догадывается о причине его возбуждения. И, притворяясь, что он прокашливается, чтобы скрыть свое состояние, Игорь позволяет руке Коко на несколько волнующих секунд задержаться на его бедрах.
Видя это боковым зрением, Миссиа поднимает брови. Чуть позже она шепчет Коко:
— Я вижу, дела идут хорошо.
— Удовлетворительно, — кивает, улыбаясь Коко.
Выйдя из метро, они обнаруживают, что уже темно. Обе пары отправляются в ближайший бар. Игорь и Хосе усаживаются у окна и начинают обсуждать фильм. Хосе считает, что Зорро неправдоподобно атлетичен и что, совершая все эти трюки, нельзя выжить. Он уверен: все это — операторские фокусы. Но Игорь убежден, что все действия совершаются на самом деле. Он где-то читал, что Фербенкс — гимнаст и все трюки проделывает сам. Мужчины заключают пари.
Сидящая напротив Коко рассказывает о своей поездке в Грасс, о встрече с Бо и о том, как она была занята всю прошедшую неделю, рассылая клиентам образцы духов. Затем шепотом излагает последние новости из Бель-Респиро. Игорь пытается что-то услышать. Он негодует, ему не хотелось бы, чтобы Коко говорила об этом с Миссией. Его весьма смущает длинный язык Миссии. Она неисправимая сплетница. Игорю ненавистна ее манера искажать и извращать факты. И если она проболталась Дягилеву, то кому она проболталась еще? Игорь не может терпеть эту женщину, ее ярко-рыжие волосы и восточные веера. Он изо всех сил старается вести себя с ней цивилизованно.
Они выходят из бара около полуночи и радуются прохладному ночном воздуху. Небо усыпано звездами. Пары целуются и прощаются. Серты ловят такси.
Коко говорит Игорю:
— Мы могли бы остаться на ночь в квартире над магазином.
— А мы не должны возвращаться в Гарш? — Игорь думает и о том, что скажет Екатерина, и о своей работе. Если провести ночь в Париже, то к тому времени, как Коко встанет и приведет себя в порядок, пока вернутся в Гарш, будет потеряно целое утро. А ему так нужно работать!
Коко поправляет на плечах вязаный жакет.
— Уже поздно. Квартира всего в минуте ходьбы.
— Я знаю, но… — Игорь, извиняясь, пожимает плечами, — …от этого будут только неприятности.
— Хорошо, хорошо. — Коко обескуражена. Она весь день упорно трудилась. Она устала. А после нескольких бокалов вина чувствует себя такой влюбленной. — Я только подумала, что тебе хотелось бы провести со мной целую ночь, вот и все.
— Хотелось бы… Просто…
Внезапно расстроившись, она говорит:
— Оставь свои извинения. Не желаю их слышать.
Но Игоря тоже что-то раздосадовало. После минуты молчания он спрашивает:
— Что ты говорила Миссии?
— Ты не хочешь пойти со мной в квартиру потому, что тебе не нравится, что я с ней говорила?
— Конечно, не поэтому. Мне просто любопытно.
— М-м-м.
— Итак? — не отступает он. — Что ты ей рассказывала?
— Ничего.
— Вы с ней долго беседовали.
— Мы говорили о делах.
— Надеюсь, вы не сплетничали о нас.
— А что, если я и сплетничала?
— Это разумно?
— Я думаю, тебе следовало бы знать, что она ревнует.
— Ревнует? Почему?
— Потому что я тебе помогаю.
— О!
— Она считала себя твоим покровителем, и я не уверена, что она довольна тем, что я перешла границы.
— Она мне не хозяйка.
— Она ревнивая женщина.
— Она ужасная сплетница.
Коко резко произносит:
— Она мой друг.
— Ну, меня тошнит от того, что она вмешивается не в свое дело.
— Вмешивается?
— Да.
— Должна тебе сказать — я думала, тебе нравится, когда люди дают тебе деньги.
— Ты понимаешь, что я имел в виду, — испуганно отвечает он.
— Уверена, что и ты знаешь, что я имела в виду!
— Ну, мне все-таки не нравится, что она так много знает о нас…
— Не нравится?
— В сущности, я не хотел бы, чтобы она хоть что-то знала о нас! — У Игоря ожесточается лицо, он понимает, что Коко наблюдает за ним.
— Ты стыдишься того, что люди о нас узнают?
Игоря смущает напористость Коко.
— Стыжусь? Нет.
— Ну так что же тогда?
— Можно показаться смешным.
— По какой еще причине ты не хочешь, чтобы люди узнали?
Загнанный в угол Игорь произносит:
— Коко, будь разумной. У меня семья. Жена, дети.
— Что ж, а у меня — нет. — Она хмурит брови. — И если я хочу поделиться со своей подругой, это мое дело, а не твое. — Игорь понимает, что если бы между ними была дверь, то ее захлопнули бы.
Они подходят к автомобилю. Присутствие шофера кладет конец их дискуссии. Это их первая настоящая ссора, оба взволнованы и огорчены. Каждый из них думает, что другой был неразумен и упрямился. По дороге домой оба, поддавшись какому-то детскому упрямству, не приближаются друг к другу и молчат. И в этом молчании их обида только нарастает.
Игорь не может понять, почему Коко развлекает такой прихлебатель, как Миссиа. Правда, в прошлом он принимал от нее деньги. Но альтернативой была нищета, бедность. Миссиа никогда не была ему другом. А что касается ночи в Париже, возможно, ему надо было показать, что и он к этому стремится. Но как она не видит, как не понимает его положения, к тому же он должен утром работать! Ведь уже
