когда Игорь появляется в комнате. Он слышит, как Коко вздыхает.
Увидев Игоря, Коко откидывается на спинку стула.
Он говорит:
— Ты не оставишь работу?
Ему непривычно видеть женщину за работой — разумеется, женщину из общества. Как и его жена, он находит в этом нечто неправильное. Коко известно его отношение к ее работе. Однако это как раз и подзадоривает. Ее подталкивают вперед решимость, желание утвердиться, примирить новое ощущение женственной элегантности с каждодневными нуждами женщины.
— Никогда не оставлю. — Коко хочет, чтобы Игорь понял: она все еще сердита на него.
Игорь колеблется, стоя в дверях комнаты. Коко кивает, чтобы он вошел, и тянется через стол за шерстяной ниткой. Ее руки быстро делают что-то с этой ниткой.
— Вот, — говорит Коко, показывая замысловато сплетенную колыбель для кошки. Она уверенно переносит ее на пальцы Игоря. — Ну, теперь ты!
В руках Игоря нить тут же запутывается, и структура нарушается.
— Ты безнадежен, — поддразнивает Коко. — Посмотри еще раз, как я это делаю. — Она снова сплетает колыбель на его руках. — Вот. Сделай другую.
Игорь пробует еще раз, и вновь у него ничего не получается.
— Хорошо, — говорит Коко с насмешливым вздохом. — Давай тогда что-нибудь другое.
— Что-нибудь полегче, — просит Игорь.
Коко связывает нитку в подобие ожерелья прямо у него на глазах.
— Хитрость состоит в том, чтобы продеть одну из ниточек так, чтобы они не запутались. Смотри! — Она легонько тянет одну из ниточек и все меняется. — Видишь?
Коко быстро переделывает плетение. Затем протягивает Игорю. Он, сосредоточившись, высунув язык, дотягивается им до верхней губы, что-то подвешивает в воздухе и тянет одну из главных нитей. Шерсть безнадежно запутывается.
— Бесполезно, — говорит Игорь. Откладывает игрушку в сторону, придвигается к Коко. Его пальцы поглаживают ее губы, ласкают щеки. — Прости меня за тот вечер.
— Все в порядке, — говорит Коко, не глядя на него.
— Я тогда был очень уставшим.
Коко не желает сразу же прощать его, ей нужно большее.
— Я тоже.
— Я не подумал.
— Ясно.
— Но я не могу сейчас бросить Екатерину. У нее плохи дела.
При упоминании его жены Коко отводит руку Игоря от своего лица. Она находит его объяснение бестактным.
— Мне не хочется об этом разговаривать. Спасибо.
— Но ты единственная, с кем я хочу быть, — умоляет Игорь.
Обернувшись к нему, она говорит:
— Тогда сделай же что-нибудь!
— Что ты предлагаешь?
— Ты мне не облегчаешь жизнь, Игорь, — раздраженно бросает она.
— Что дается легко, не ценится.
— Не всегда нужно добиваться того, что трудно.
— Но иногда — нужно, — настаивает Игорь. Снова придвинувшись к Коко, он заявляет более твердо: — И я добиваюсь!
Коко видит, что он настроен решительно, и это производит на нее впечатление.
Игорь понимает: необходим какой-то жест, что-то смелое, но самоуничижительное. Внезапно он опускается на пол и ложится на спину. Он задирает рубашку, напрягает мускулы и приглашает Коко встать к нему на живот.
— Иди же!
— Не глупи!
— Это совсем не глупость. Иди, иди!
Это его способ реабилитироваться, понимает Коко, заслужить ее доверие. Но при кажущемся принижении себя он на самом деле пускает пыль в глаза.
— Ладно, — говорит Коко, давая понять, что она смеется над ним.
Сняв туфли, Коко ногами в чулках становится ему на диафрагму и старается сохранить равновесие. Игорь, даже не дрогнув, несколько секунд выдерживает вес ее тела. Он сосредоточен, у него строгое лицо. Коко улыбается, сходит на пол, но прежде чем он опускает рубашку, она дотягивается до спицы, воткнутой в клубок шерсти. Игорь испуганно глядит вверх.
— Ты так легко не отделаешься, — говорит Коко.
— Что ты задумала?
— Оставить тебе знак Коко!
Имитируя Дугласа Фербенкса, Коко процарапывает на животе Игоря свои инициалы — две повернутые друг к другу буквы «С».
— Ты мой! — говорит Коко, ведя спицу вверх, пока не добирается до его шеи. — Ты понимаешь? Весь мой! — продолжает она певучим голосом, но с серьезным подтекстом. — И я не желаю делить тебя с кем бы то ни было еще! — Резко отбросив спицу, Коко заканчивает убедительным ударом в пах.
— Понятно?
Игорь осознает, что он в ее власти, и этот факт вызывает в нем панику. Но в такой панике есть своя сладость. В жестких правилах, которые устанавливает Коко, раб должен ублажать хозяйку, испытывать трепет от добровольного подчинения ей, от покорного желания вылизывать туфли дамы.
* * *
В течение нескольких следующих дней Игорь сопровождает Коко в Париж посреди дня. Пока она идет в магазин, он бродит по городу. Ему нравится биение энергии города, нравится его радиальная симметрия, его широкие авеню и его мосты, соединяющие берега реки подобно струнам гитары. Он любит березы, которых много повсюду, их взъерошенную кору, их листья в пятнышках солнечного света. И великолепие парков нравится ему, и бесстыдная любовь к зрелищам. Франция, может быть, и называется республикой, но все в городе, похоже, кричит о королевском величии: его арки и шпили, его монументы и гробницы, его сады и дворцы. И все это напоминает Игорю о Санкт-Петербурге.
Игорь регулярно посещает контору Плейеля, где ему заказывают переложения для механического пианино. Он считает, что это выгодно. И хоть это не так уж и интересно, зато легко. Что еще более важно — это объясняет его поездки в Париж вместе с Коко, и он за это благодарен.
Пока Коко доделывает свою работу, Игорь прохаживается по Тюильри и пьет кофе в одном из ближайших кафе. Потом он всегда возвращается в квартиру Коко, где они предаются любви.
Однажды Коко удивляет Игоря подарком.
— Ну, что скажете? — Игорь позволяет детям войти к нему в студию, чтобы они посмотрели на его новую игрушку.
— Что это? — спрашивает Милена. Она наклоняет голову, и ее косички свешиваются по сторонам, показывая два розовых бантика.
Сулима отвечает:
— Пианола.
