Прапорщик, посмеиваясь, наблюдал, как Наталья подняла пистолет. Прозвучал выстрел.
— Шестерка, — передали от мишени.
Наталья снова подняла пистолет, и прогремели семь выстрелов.
— Подойдем к мишени, — предложил Дивов.
Прапорщик с удивлением рассматривал мишень. Пять пуль лети точно в центр.
— Девушка нас обманывает, — наконец заявил он, — Она занимается стрелковым спортом,
— Я занимаюсь фото, — сказала Наталья, — А для этого нужна твердая рука.
— Тогда это случайность, — заявил прапорщик. — Это называется повезло.
— Давайте я стрельну еще раз, — обиделась Наталья, — Во второй раз у меня получится даже лучше.
— Ну что же, — сказал Дивов. — Стрельни.
И Наталья с пистолетом пошла на исходную позицию.
Пограничники забирались в кузов грузовика.
— Может быть, пройдемся? — предложила Наталья Дивову — Здесь же недалеко. И окончательно решим эту сложную проблему.
— Пойдем, — согласился Дивов и взял у прапорщика автомат.
— А он тебе зачем? — спросила Наталья.
— Здесь граница.
… Наталья и Дивов шли вдоль ущелья.
— И все-таки почему ты не ответил ни на одно мое письмо? — спросила Наталья.
Дивов остановился и сказал:
— Я все обдумал и пришел к выводу, что в научных исследованиях о семье и браке много правды. Мы не подходим друг другу.
— Мне плевать на исследования, — взорвалась Наталья. — Миллионы людей женятся и выходят замуж без всяких исследований и живут всю жизнь счастливо.
— Я не хочу тебе мешать. Ты знаешь, чего хочешь, — продолжал Дивов. — У тебя ясная цель.
— Нет у меня никакой цели. — Наталья заплакала. — Я хочу одного: выйти за тебя замуж.
— Но почему? — спросил Дивов.
— Потому что люблю.
Дивов молчал.
— Ну что ты, как идиот, молчишь! — разрыдалась Наталья. — Тебе в любви признаются!
Дивов растерянно оглянулся. Кругом были только горы. Он привлек к себе Наталью, она прижалась к нему и затихла.
Дивов уложил свои вещи в два чемодана, защелкнут замки. Наталья, прикрыв одеялом руки, заряжала кассеты.
— Значит, сделаем так, сказал Дивов. — Завтра я уезжаю на Север. Будем переписываться, потом я приеду.
— Ну уж нет, — сказала Наталья. — Я прямо отсюда полечу с тобой на Север.
— Но тебе же надо вернуться. Отчитаться по командировке.
— Отчитаюсь по почте.
— У тебя же с собой почти никаких вещей.
— Купим.
— Ну, тогда я пошел, — сказал Дивов.
— Куда? — спросила Наталья.
— Я переночую у прапорщика.
— Еще чего! — сказала Наталья с возмущением, — Я сюда летела за пять тысяч километров, чтобы спать одной? Никогда!
— А что обо мне подумают солдаты? — сказал Дивов. — Они же не знают, что я на тебе женюсь.
— А ты их построй и объясни, — предложила Наталья.
— Ну что же, — сказал Дивов, — на вечерней поверке, когда я буду прощаться с заставой, я им об этом объявлю.
— Ты это серьезно? — спросила Наталья.
— Конечно. Застава это как семья. А в семье не утаивают.
— Я тебя все-таки не всегда понимаю.
— Ничего, — утешил ее Дивов. — Жизнь большая — поймешь.
Дивов и Наталья лежали вместе. Наступал рассвет.
— А ты не будешь жалеть? — спрашивал Дивов. — У тебя же прекрасная профессия. А там, где мы служим, нет студий телевидения.
— Перестань. Телевидение не самое главное в жизни.
— А что главное? — спросил Дивов.
— Сейчас для меня самое главное родить ребенка. Я очень хочу родить тебе сына. И чтобы он был таким же долдоном, как ты.
— Но многие женщины хотят сделать карьеру, стать начальницами, руководительницами.
— Не все мужики могут обеспечить семью, вот нам и приходится поддерживав семейный бюджет.
— А как Марина? — поинтересовался Дивов.
— А никак, — ответила Наталья. — Ее друг, как ты выражаешься, уехал на три года в Англию.
— Без Марины?
— А почему он должен был ехать с Мариной? Он поехал с женой. Марина думала, что если она такая умная и все рассчитает, то он уйдет от жены. А у него жена тоже не дура. А потом в их организации разводы не поощряются.
— У нас тоже, — сказал Дивов.
— А я на это и рассчитываю. Вообще хорошо бы во всех организациях ввести такой порядок. Может, даже закон такой принять. Развелся, сразу понижение в должности или в звании. Если ты не можешь организовать семью, как ты можешь организовать людей?
— А как с теми, которые не руководят, а просто работают? — улыбнулся Дивов.
— Понижать зарплату.
— Да ты, оказывается, экстремистка.
— Я нормальная, — сказала Наталья. — Большинство женщин нормальные! Все хотят, чтобы была семья, чтобы в доме был хозяин и чтобы, когда трудно, можно было спрятаться за широкую мужскую спину, но таких спин почему-то не очень много. Мне вот повезло, — и Наталья прижалась к Дивову
Дивов лежал молча.
— Вообще-то занятие тебе найдется, — наконец сказал он. — У нас в отрядах есть клубы, можно вести фотокружок.
— Перестань о фотокружках. Давай хоть немного поспим.
— Извини, — сказал Дивов, взглянув на часы. — Через полчаса нам выезжать. Так что давай вставать.
Дивов погрузил вещи в машину Он обнял старшего лейтенанта, прапорщика, отдал честь. Поднялся шлагбаум, и «газик» выехал за пределы заставы.
Дорога в горах была узкой. «Газик», натужно завывая мотором, полз вверх. И вдруг бледно вспыхнула красная ракета. Потом зеленая. Желтая.
— Прощальный фейерверк? — спросила Наталья.
Но лица шофера и Дивова были серьезны. Шофер остановил машину. И снова вспыхнули красная, зеленая и желтая ракеты. Шофер взглянул на Дивова.
— Разворачивайся, — приказал Дивов.
— Что случилось? — спросила Наталья.
— Тревога, — сказал Дивов.
— Но ты уже не начальник заставы, — сказала Наталья.
Дивов ей не ответил. «Газик» стремительно понесся вниз. Бронетранспортер с пограничниками они встретили через несколько секунд.
Дивов выскочил из машины.
— Товарищ капитан, — доложил старший лейтенант. — Со второго поста доложили, что вдоль границы идут танки и бронетранспортеры.
— Передайте в отряд, что я принял командование, — сказал Дивов радисту.
И Наталья услышала, как радист забубнил: «Резеда, резеда, командование принял капитан Дивов. Принял капитан Дивов…»
— Ты поедешь на заставу, — сказал Дивов Наталье.
— Нет, — сказала Наталья. — Я должна это снять,
— Тебе туда нельзя, — сказал Дивов.
— Я корреспондент, — заявила Наталья. — Я должна быть в гуще событий.
— В этой гуще могут стрелять, — сказал прапорщик.
— Хорошо, — сказал Дивов. — Снимешь и сразу на заставу.
— Ладно, — сказала Наталья, — там посмотрим, — и бросилась к «газику».
Пограничники занимали позиции на берегу горной реки. На другом берегу к реке подходили танки и бронетранспортеры. Наталья достала аппарат, сменила широкоугольник на телевик и сделала несколько снимков.
— Шестнадцать, — сказал Дивов радисту. — Шесть танков, десять боевых машин пехоты. Передавай.
Прапорщик вместе с солдатами устанавливали пулеметы,
— А что они хотят? — почему-то шепотом спросила Наталья у прапорщика.
— Скоро узнаем, — спокойно ответил прапорщик. — Может, у них маневры, а может, готовят провокацию.
— А если они перейдут границу? — спросили Наталья прапорщика,
— Мы их уничтожим.
— Скажите мне честно, — сказала она. — Их же так много. Сколько времени вы сможете продержаться, если они нападут?
— Около часа.
— А что будет потом?
— Потом некоторые заставы будут названы нашими именами.
Наталья взглянула на прапорщика — не шутит ли он? Прапорщик был серьезен. Пограничники окапывались, подносили диски с патронами, раскладывали рядом гранаты. Наталья перебралась ближе к Дивову.
— Делай снимки и немедленно уходи отсюда, — резко приказал он ей.
— Хорошо, хорошо, — согласилась Наталья. — Саша, неужели это война? — ужаснулась она, видя, как на том берегу вращаются башня танков, — Неужели все вдруг так и кончится? Вся наша жизнь, которая еще и не началась-то как следует…
Дивов ничего не ответил. Наталья осмотрелась. Юные, почти мальчишеские лица пограничников были сосредоточены. В них не было ни страха, ни отчаяния, было ожидание и упорство.
И Наталья начала снимать эти сосредоточенные, сразу повзрослевшие лица…
Дом стоял в двух-трех метрах от тротуара, поэтому жильцы вкопали скамейки, и на них почти всегда сидели: днем — старухи и беременные, а поздним вечером, когда старухи уходили, скамейки занимала молодежь.
Сейчас скамейки занимали старухи. И среди них сидел мужчина лет тридцати с небольшим. Выглядел он весьма странно в своей розовой модной рубашке среди темных старушечьих одежд. Старухи разглядывали проходивших мимо них людей, вели свои бесконечные разговоры, время от времени обращаясь к молодому человеку.
