(Да, это славная, неприметная американская забегаловка, где люди могут расчитывать на то, что их оставят в покое.)
Ник: Бар у меня - что надо. Ничего лишнего. Эй. Комик. Оставайся вечером тоже потанцуешь. По-моему, у тебя нормально получается. Уэсли? Вечером тоже это сыграй. Прекрасная музыка!
Харри: Спасибо, Ник. Боже мой, наконец-то мне повезло. (Кидается к телефону.) Алле, мам? Мам, это ты? Я, Харри. Мам, я работу нашел. (Он вешает трубку, расхаживает по бару и улыбается.)
(Входит Мэри Л.)
Джо: (приподнося игрушку к Нику и Мэри Л.) Ник - это игрушка. Безделушка, выдуманная хитрым человеком, чтобы разгонять детскую скуку, грусть или злость. Благородный механизм. Пожалуй, в данный момент я не cмогу назвать тебе механизм поблагороднее.
(Все собираются вокруг столика Джо, чтобы посмотреть на игрушку. Игрушка останавливается. Джо заводит музыкальную шкатулку. Потом берет в руки свисток: свистит в него и мы слышим очень странный, смешной и грустный звук.)
Джо: Прелестно. Трагично, но прилестно.
(Уэсли подбирает на пианино мелодию музыкальной шкатулки. Мэри Л. выбирает себе столик и садится.)
Ник: Джо. Эта девчонка, Китти. Зачем она обозвала меня дантистом? Ведь я зла никому не сделаю, тем более зубу.
(Ник подходит к столику Мэри Л. Харри имитирует движения игрушки. Танцует. Пианино звучит все громче и во время этого соло, свет на сцене медленно гаснет.)
Второй Акт
Час спустя. На сцене те же персонажи, что и в конце первого акта. Джо сидит за своим столом, тихо тасует колоду карт, одновременно изучает лицо женщины за соседним столиком и поглядывает на инициалы на ее сумочке, словно это символы давно ушедшего величия мира. Женщина, со своей стороны, время от времени, как бы невзначай, поглядывает на Джо. Вернее не поглядывает, а скорее, ощущает его присутствие и это прододжается уже около часа. Пиво слегка ударило ей в голову, ну, а Джо, как обычно, пьян, но сдержан, собран. Остальные на сцене сидят за столиками, пианино, стойкой и т.д.
Джо: Мадж...Лобовиц?
Мэри: Что-что?
Джо: Имя. Мейбел Лепескью?
Мэри: Чье имя?
Джо: Инициалы М.Л. На вашей сумочке.
Мэри: Нет.
Джо: (после долгой паузы, глубоко задумавшись над тайной ее имени, вертит в руках карту и изучает красивое женское лицо.) Марджи Лонгуорти?
Мэри: (все это время она очень естественна и откровенна, без малейшего намека на юмор: они оба пьяны, но держатся торжественно) Нет.
Джо: (его голос звучит слегка выше, как бы от подступающего волнения) Мидж Лори? (Мэри качает головой). А мои инициалы: Д. Т.
Мэри: (Пауза.) Джон?
Джо: Нет. (Пауза.) Марта Ланкастер?
Мэри: Нет. (Небольшая пауза.) Джозеф?
Джо: Ну, не совсем. Это мое имя, но все зовут меня Джо. А вот фамилия потруднее. Я вам немножко помогу. Я ирландец. (Пауза) Неужели просто Мэри?
Мэри: Да. Я тоже ирландка. По крайней мере, со стороны отца. А по матери - англичанка.
Джо: А я ирландец с обеих сторон. Мэри - это одно из моих любимых имен. Наверное поэтому я не сразу догадался. Однажды в Мексико-Сити я познакомился с девушкой по имени Мэри. Она была американкой из Филадельфии. Там она вышла замуж. Я хочу сказать, в Мексико-Сити. Причем при мне. Мы были влюблены друг в друга. По крайней мере я был влюблен. А влюблены ли они в вас - этого никогда наверняка не знаешь. Они были обручены, понимаете, и ее мать была при ней, поэтому она все-таки вышла за него замуж. Уже лет шесть или семь прошло. Сейчас у нее наверное трое или четверо детей.
Мэри: Вы все еще влюблены в нее?
Джо: Ну, нет. Если честно, я не вполне уверен. Наверное да. Я даже не знал, что она обручена, я узнал за пару дней до свадьбы. Я думал, я на ней женюсь. Я все представлял, какие у нас будут дети. Третий был моим любимчиком. Первые два были замечательные. Красивые и обаятельные, и умные, но этот третий был не похож ни на кого. Тихий, и такой...придурковатый. Мне он ужасно нравился. Когда она сказала мне, что выходит замуж, я не жалел о первых двух, я жалел только об этом третьем.
Мэри: (после непродолжительной паузы) Чем вы занимаетесь?
Джо: Занимаюсь? Если честно, ничем.
Мэри: Вы всегда так много пьете?
Джо: (тоном ученого) Не всегда. Только, когда я бодрствую. А каждую ночь я, знаете ли, по семь-восемь часов сплю.
Мэри: Как хорошо. Я хочу сказать, пить только, когда бодрствуешь.
Джо: (задумчиво) Да, это привиллегия.
Мэри: А вам действительно нравится пить?
Джо: (уверенно) Так же, как мне нравится дышать.
Мэри: (красиво) Почему?
Джо: (драматично) Почему мне нравится пить? (Пауза.) Потому что я не люблю, когда меня обжуливают. Потому что я не люблю большую часть времени разгуливать мертвым и лишь изредка оживать. (Пауза.) Когда я не пью, я по уши запутываюсь во всякой ерунде, как и все остальные. Я становлюсь занятым. Делаю разные делишки. Разные мелкие, идиотские делишки по разным мелким, идиотским причинам. Наглые, эгоистичные, обыденные делишки. Я только их и делал. Зато теперь я ничего не делаю. Я все время просто живу. А потом ложусь спать. (Пауза.)
Мэри: И хорошо спите?
Джо: (как нечто само собой разумееющееся) Разумеется.
Мэри: (тихо, почти с нежностью) А каковы ваши планы?
Джо: (громко, но тоже с нежностью) Планы? У меня нет никаких планов. Я просто просыпаюсь и встаю.
Мэри: (начинает все понимать) Ах, да. Да, конечно.
(Дадли кидает в грамоффон еще пятицентовик.)
Джо: (задумчиво) Почему я пью? (Пауза, во время которой он размышляет над этим. Очевидно его размышления глубоки и сложны и из-за этого на его лице появляется очень комичное и наивное выражение.) На этот вопрос существует довольно сложный ответ. (Он абстрактно улыбается.)
Мэри: О, я не имела в виду...
Джо: (быстро, галантно) Нет, нет, я настаиваю. Я знаю почему. Я просто подыскивал подходящие слова. Простые.
Мэри: Ей богу, это не так уж важно.
Джо: (серьезно) О, нет, это очень важно. (Как врач) Итак, почему я пью? (Как ученый) Нет. Почему вообще люди пьют? (Размышляет) В каждом дне двадцать четыре часа.
Мэри: (с грустью, но живо) Да, правильно.
Джо: Двадцать-четыре часа. Из этих двадцати-четырех, как минимум, двадцать-три с половиной - боже мой, я не знаю, почему - тусклы, мертвы, скучны, пусты и убийственны. Минуты на часах, а не время жизни. Не важно, кто вы и чем занимаетесь, двадцать-три с половиной часа из двадцати-четырех вы проводите в ожидании.
Мэри: В ожидании?
Джо: (жестикулируя, громко) И чем дольше мы ждем, тем меньше у нас есть, чего ждать.
Мэри: (внимательно, как примерная ученица Джо) О?
Джо: (продолжает) И это продолжается днями и неделями, и месяцами, и годами, и не успеваешь оглянуться, как понимаешь, что все эти годы были мертвы. Все минуты были мертвы. Вы сами были мертвы. И больше ждать нечего. Остается только отсчитывать минуты на часах. И они перестают быть временем твоей жизни. Они становятся просто минутами и идиотством. Прекрасным, светлым, умным идиотством. (Пауза.) Я ответил на ваш вопрос?
Мэри: (откровенно) Боюсь, что да. Спасибо. Вам не стоило так затруднять себя.
Джо: Мне это не составило никакого труда. (Пауза.) У вас есть дети?
Мэри: Да. Двое. Сын и дочь.
Джо: (в восторге) Как замечательно. Они похожи на вас?
Мэри: Да.
Джо: Тогда почему вам так грустно?
Мэри: Мне всегда было грустно. Но после замужества мне разрешили пить.
Джо: (с готовностью) Кого вы ждете?
Мэри: Никого.
Джо: (улыбаясь) И я никого.
Мэри: Моего мужа, разумеется.
Джо: Ах да.
Мэри: Он адвокат.
Джо: (встает, и облокачивается на стол) Мировой мужик. Он мне нравится. У меня к нему очень теплые чувства.
Мэри: (слушает) А у вас есть обязанности?
Джо: (громко) Одна и тысяча других. Должен сказать, я чувствую себя обязанным всем. Ко крайней мере всем, кого я знаю. И вот уже три года я пытаюсь понять, возможно ли жить так, как в моем представлении должен жить цивилизованный человек. Я хочу сказать, не причиняя боли другим.
Мэри: Вы - знаменитость?
Джо: Крупная. Совершенно неизвестен, но жутко знаменит. Хотите потанцевать?
Мэри: Давайте.
Джо: (громко) Простите. Я не танцую. Я не думал, что вы согласитесь.
Мэри: Если честно, я совсем не люблю танцевать.
Джо: (с гордостью. Как комментатор.) А я вообще на ногах не держусь.
Мэри: Вы хотите сказать, вы под мухой?
Джо: (улыбается) Нет. Я имел в виду вообще.
Мэри: (внимательно смотрит на него) Вы когда-нибудь бывали в Париже?
Джо: В 1929 и еще раз в 1934.
Мэри: В каком месяце в 1934?
Джо: Большую половину апреля, весь май и немножко в июне.
Мэри: В том году я была там в ноябре и в декабре.
Джо: Мы были там почти в одно и то же время. Вы были замужем?
Мэри: Обручена. (Какое-то мгновение они молчат и смотрят друг на друга. Тихо и с огромным обаянием.) Вы действительно влюблены в меня?
Джо: Да.
Мэри: Из-за шампанского?
Джо: Да. По крайней мере, частично. (Он садится.)
Мэри: Если вы меня больше не увидите, вы будете очень несчастны?
