- А теперь могу я узнать, откуда вы? - спросил Великий Мокрец, который все время держался к ней в профиль - по обычаю Струящихся только так мужчина мог обращаться к девушке.
- Я ничего больше не знаю о себе, не помню даже собственного имени.
- Ну что же, отныне вы будете Незнакомкой из Сены, вот и все. Поверьте, мы и сами знаем о себе не больше. Помните только, что здесь расположена большая колония Струящихся и среди нас вы никогда не будете несчастной.
Она очень быстро заморгала, как будто ей мешал избыток света, и тогда Великий Мокрец дал знак рыбам-фонарикам удалиться, оставив подле себя лишь одну. Да, здешним обитателям светили рыбы-фонарики, обычно подолгу остававшиеся на одних и тех же местах.
Люди разного возраста с любопытством приблизились к Великому Мокрецу и Незнакомке из Сены. Все они были обнажены.
- У вас есть какое-нибудь пожелание? - спросил Великий Мокрец.
- Я хотела бы остаться в платье.
- Вы в нем останетесь, это очень просто.
В глазах жителей морской пучины, в их медленных, исполненных деликатности жестах сквозило желание услужить новенькой.
Ей очень мешал привязанный к ноге свинец. Она хотела освободиться от него или, по крайней мере, ослабить узел, как только никого не будет поблизости. Великий Мокрец угадал ее намерения.
- Ни в коем случае не трогайте груз, умоляю вас. Вы потеряете сознание и всплывете на поверхность, если только удастся прорваться сквозь мощные кордоны акул.
Девушка сдалась и, подражая окружающим, стала раздвигать руками водоросли и отгонять рыб. Здесь было много мелких рыбешек, которые, словно мошкара, с любопытством водили хороводы вокруг Незнакомки и даже касались ее лица и тела.
Одна-две (редко три) большие домашние рыбы постоянно следовали за каждым Струящимся, охраняли его и оказывали мелкие услуги: держали во рту небольшие предметы или снимали со спины прилипшие водоросли. Они спешили на помощь по первому знаку, а то и до него. Порой их угодливость даже раздражала. В глазах домашних рыб можно было прочитать простодушное и неистовое обожание, что, впрочем, многим нравилось. И никогда не было такого, чтобы они поедали мелких рыбешек, которые тоже прислуживали Струящимся.
"Почему же я бросилась в воду? - думала новенькая. - Я даже не знаю, кем была там, на поверхности. Девушкой? Женщиной? Моя бедная головушка заполнена теперь только водорослями и ракушками. Мне очень хочется сказать, что все это чрезвычайно печально, но я в точности не представляю, что означают эти слова".
Обратив внимание на понурый вид Незнакомки, к ней приблизилась девушка, которая утонула двумя годами раньше, ее здесь называли Простой.
- Вот увидите, дорогая, пребывание в глубинах моря придаст вам уверенности, - сказала она. - Только нужно время, чтобы ваша плоть преобразилась, стала тяжелее, - тогда тело не всплывет на поверхность. И забудьте о желании есть и пить. Это детство у вас быстро пройдет. Надеюсь, вскоре из ваших глаз выплывут самые настоящие жемчужины, если, конечно, вы подождете немного. Жемчужины - первейший признак акклиматизации.
- Чем же здесь занимаются? - спросила Незнакомка из Сены, улучив минутку.
- О, тысячами вещей! Здесь никто не скучает, уверяю вас. Мы достигаем больших глубин в поисках утопленников-одиночек и приводим их сюда, чтобы усилить нашу колонию. А какую радость испытываешь, когда удается найти отчаявшегося, который уверен, что уже приговорен к вечному одиночеству в этой гигантской хрустальной тюрьме. Он все время спотыкается и запутывается в морских растениях. Как же он прячется! Ему всюду мерещатся акулы. И вдруг появляется такой же, как он, человек и уносит его - словно санитар с поля битвы - туда, где ему уже нечего опасаться.
- А вам часто попадаются тонущие корабли?
- Всего один раз я видела, как сквозь толщу воды опускались тысячи и тысячи предметов, предназначенных для жизни на поверхности. Мы получили сверху самые различные вещи: столовую посуду, чемоданы, канаты, даже детские колясочки. Нужно было оказать помощь запертым в каютах пассажирам, освободить их от спасательных поясов. Самые сильные Струящиеся кинжалами разрезали путы, а потом, спрятав оружие, как могли успокаивали спасенных. Все припасы были распределены по складам, которые находятся под землей, так мы зовем морское дно.
- Но зачем это вам? Ведь здесь никому больше ничего не надо.
- Мы притворяемся, что это нужно на черный день. Появился мужчина, который вел в поводу лошадь - великолепное животное, хотя как-то немного перекошенное. Она была исполнена достоинства и почтительности, еще в ней чувствовалось приятие смерти, и все это было достойно восхищения. А серебряные пузырьки воздуха на крупе!..
- У нас очень мало лошадей, - сказала Простая. - Здесь это большая роскошь.
Подойдя к Незнакомке из Сены, человек придержал лошадь, на которой было седло амазонки.
- Это вам от Великого Мокреца, - произнес он.
- О, надеюсь, он меня простит, но я еще недостаточно окрепла.
И отвергнутое прекрасное животное повернуло обратно - столь величественна была его стать, столь ослепителен блеск, что, казалось, ничто на свете не могло его взволновать или обескуражить.
- Здесь всем командует Великий Мокрец? - спросила Незнакомка из Сены, хотя уже успела в этом убедиться.
- Действительно, он самый сильный из всех наших и лучше всех знает окрестности. Он настолько прочен, что может подниматься почти до поверхности. Самые простодушные из Струящихся считают, что Великому Мокрецу известны все последние новости о солнце, звездах и людях наверху. Но это не так. Главное - его замечательная способность подниматься выше всех и спасать заблудившихся утопленников, это уже много. Да, он - из тех существ, которые абсолютно неизвестны на земле, зато здесь, под водой, пользуется огромным авторитетом. Там, наверху, изучая историю, вы не найдете никаких следов ни французского адмирала Бернара де ла Мишлет, ни его жены Пристины, ни нашего Великого Мокреца, который, будучи простым юнгой, утонул в двенадцатилетнем возрасте, но так хорошо освоился в подводной среде, что вымахал до устрашающих размеров и стал настоящим гигантом.
Незнакомка из Сены не расставалась со своим платьем, даже когда ложилась спать. Это была единственная вещь, которая осталась у нее от прошлой жизни. Незнакомка ухитрялась так уложить складки вечно мокрого платья, что они придавали ее фигуре просто волшебную элегантность в глазах множества лишенных одежды женщин, а мужчинам не терпелось разглядеть очертания ее нежной шеи.
Девушка хотела, чтобы ей простили привязанность к платью, и она жила особняком, жила скромно, может быть, даже чересчур скромно, проводила дни, собирая ракушки для ребятишек или для самых обездоленных, искалеченных утопленников. Она всегда первой со всеми здоровалась и часто извинялась, порою без малейшего повода.
Каждый день Великий Мокрец навещал Незнакомку из Сены, они подолгу беседовали, фосфоресцируя, и казались при этом маленькими рукавами Млечного Пути, целомудренно вытянувшимися друг возле друга.
- Мы не должны удаляться от побережья, - сказала она ему однажды. - О, если бы я могла подняться по реке против течения, чтобы послушать звуки города или хотя бы звонок ночного трамвая, опаздывающего в депо...
- Бедное дитя! Какие ужасные воспоминания! Вы забыли, что мертвы, и если вы сделаете подобную попытку, вас заключат в худшую из тюрем. Живые не любят, когда мы блуждаем среди них, и немедленно наказывают за бродяжничество. А здесь вы свободны и в безопасности.
- Разве вы сами никогда не думаете о том, что происходит наверху? Меня просто преследуют какие-то беспорядочные воспоминания, и я очень несчастна. Вот прямо сейчас мне видится хорошо отлакированный дубовый стол, совершенно пустой. Стоит ему исчезнуть, появляется кроличий глаз. А сейчас - след воловьего копыта на песке. Какая-то бесконечная процессия картинок, они ничего не говорят мне, просто являются и все. Иногда мне мерещатся сразу две картинки, совершенно несовместимые. Вот, я вижу цветущую вишню в водах озера. А что мне поделать с этой чайкой в кровати, с куропатками на стекле дымящейся лампы? Я не знаю ничего более безысходного, чем эти осколки жизни, лишенные жизни, может, это как раз то самое, что и называется - смерть?
Про себя же она добавила:
"И как называть вас, лежащего возле меня, вечно в профиль, - павшим воином в плавучей льдине?"
Из-за платья, которое Незнакомка из Сены не снимала ни днем, ни ночью, все матери одна за другой запретили своим дочерям с ней общаться.
Одна потерпевшая кораблекрушение женщина, которая никак не могла найти успокоения, потому что ее разум после смерти помутился, сказала:
- Да она ведь живая. Я вам говорю - эта девушка живая. Если бы она была как мы, ей было бы все равно, носить платье или нет. Наряды не для мертвых.
- Замолчите же, у вас совсем ум за разум зашел, - возразила ей Простая. - Как, по-вашему, она может оставаться живой здесь, под водой?
