БЕН трясется от смеха.
ВИЛЛИ. Видел бы ты лес, который они притащили на прошлой неделе. Чуть не дюжину бревен. За них пришлось бы заплатить кучу денег!
ЧАРЛИ. Но если сторож:
ВИЛЛИ. Я им задал, конечно, трепку. Но понимаешь, что это за бесстрашные ребята?
ЧАРЛИ. Такими бесстрашными ребятами полны тюрьмы.
БЕН (хлопнув Вилли по спине, посмеивается над Чарли). Но и биржа тоже!
ВИЛЛИ (вторит смеху Бена). Кто это тебе так обкорнал штаны, Чарли?
ЧАРЛИ. Жена купила мне такие короткие.
ВИЛЛИ. Тогда бери клюшку для гольфа и ступай спать. (Бену.) У него золотые руки: ни он, ни его сынок гвоздя вбить не умеют.
Вбегает БЕРНАРД.
БЕРНАРД. За Бифом гонится сторож.
ВИЛЛИ (сердито). Молчи! Он ничего не украл!
ЛИНДА (в тревоге бежит налево). Где он? Биф, мальчик!
ВИЛЛИ (отходит налево, подальше от Бена). Ничего страшного.
БЕН. Горячий парень. Нервная натура, это хорошо.
ВИЛЛИ (смеется). У моего Бифа стальные нервы.
ЧАРЛИ. Прямо не пойму, что же это получается?.. Мой человек вернулся из Новой Англии, словно побитая собака. Они его там совсем доконали.
ВИЛЛИ. Все дело в личных отношениях, Чарли! У меня, например, повсюду связи.
ЧАРЛИ (язвительно). Рад за тебя. Приходи попозже, сыграем в карты. Я отниму у тебя часть твоего заработка. (Смеется, уходит.)
ВИЛЛИ (оборачиваясь к Бену). Дела идут из рук вон плохо. Конечно, не у меня:
БЕН. Я заеду к тебе на обратном пути.
ВИЛЛИ (с тоской). А ты не можешь остаться хоть на несколько дней? Ты мне так нужен, Бен:Положение у меня, правда, хорошее, но отец уехал, когда я был еще ребенком, и я не мог ни разу с ним поговорить. А я все еще чувствую себя в жизни: как бы это выразиться: вроде временного постояльца:
БЕН. Я опоздаю на поезд.
Они стоят в противоположных концах сцены.
ВИЛЛИ. Бен, мои мальчики: Неужели ты не можешь остаться? Правда, они для меня готовы в огонь и в воду, но я, видишь ли:
БЕН. Вильям, ты отлично воспитываешь своих мальчиков. Это незуарядные парни, настоящие мужчины.
ВИЛЛИ (с жадностью глотая его слова). Ах, Бен, как я рад, что ты так думаешь! Ведь иногда меня просто ужас берет, что я учу их не тому, чему надо: Бен, чему мне их учить?
БЕН (многозначительно подчеркивая каждое слово, с какой-то злой удалью). Вильям, когда я вошел в джунгли, мне было всего семнадцать лет. А когда я оттуда вышел, мне едва исполнилось двадцать один. Но, видит бог, я уже был богат! (Скрывается за темным углом дома.)
ВИЛЛИ. Богат!.. вот что я хочу им внушить: не бойтесь войти в джунгли! Я был прав! Я был прав! Я был прав!
Бена уже нет, но ВИЛЛИ все еще с ним разговаривает. В кухню входит ЛИНДА, в ночной рубашке и халате, ищет Вилли, потом подходит к двери, выглядывает во двор.
ЛИНДА (увидев его). Вилли, родной! Вилли!
ВИЛЛИ. Я был прав!
ЛИНДА. Ты поел сыру?
Он не в силах ответить.
ЛИНДА. Уже очень поздно. Пойдем спать, дружок, а?
ВИЛЛИ (закинув голову и глядя на небо). Шею себе свихнешь, прежде чем увидишь хоть одну звезду над этим двором.
ЛИНДА. Ты идешь домой?
ВИЛЛИ. Куда делась та алмазная цепочка для часов? Помнишь, ее привез Бен, когда приехал из Африки. Разве он тогда не подарил мне цепочку для часов с алмазом?
ЛИНДА. Ты заложил ее, дружок. Двенадцать или тринадцать лет назад. Нужно было внести плату за заочные радиокурсы для Бифа.
ВИЛЛИ. Боже мой, как это была красивая вещь! Пойду прогуляюсь.
ЛИНДА. Но ты в домашних туфлях!
ВИЛЛИ (обходя дом слева). Я был прав! Прав! (Не то Линде, не то себе, качая головой.) Что за человек! Вот с кем стоило поговорить. Я был прав!
ЛИНДА (кричит ему вслед). Ты же в домашних туфлях, Вилли:
ВИЛЛИ уже почти скрылся. По лестнице спускается БИФ, он в пижаме.
БИФ (входя в кухню). Что он там делает?
ЛИНДА. Тсс!
БИФ. Господи боже мой, мама, давно это с ним?
ЛИНДА. Тише, он услышит.
БИФ. Что с ним творится? Это же черт знает что!
ЛИНДА. К утру все пройдет.
БИФ. Неужели ничего нельзя сделать?
ЛИНДА. Ах, дорогой мой, тебе столько нужно было сделать, а теперь уже ничего не поделаешь. Поэтому иди-ка ты лучше спать.
Сверху спускается ХЭППИ и садится на ступеньку.
ХЭППИ. Мама, я еще ни разу не слышал, чтобы он так громко разговаривал.
ЛИНДА. Что ж, приходи почаще - услышишь. (Садится к столу и принимается чинить подкладку на пиджаке Вилли.)
БИФ. Почему ты мне об этом не писала?
ЛИНДА. Как я могла тебе писать? У тебя больше трех месяцев не было адреса.
БИФ. Да, я все время переезжал с места на место: Но, знаешь, я все время думал о тебе. Ты мне веришь, дружочек?
ЛИНДА. Верю, милый, верю. А он так любит получать письма. Тогда и он верит, что всем нам будет лучше:
БИФ. Но он не все время такой, а, мама?
ЛИНДА. Когда ты приезжаешь домой, он всегда становится хуже.
БИФ. Когда я приезжаю домой?
ЛИНДА. Когда ты пишешь, что скоро приедешь, он весь расцветает от счастья и все время говорит о будущем: тогда он просто замечательный! Но, чем ближе твой приезд, тем больше он нервничает, а когда ты здесь, он все время сам с собой спорит и на тебя сердится. Наверно, потому, что он не может заставить себя открыть тебе душу. Почему вы так нетерпимы друг к другу? Ну почему?
БИФ (уклончиво). Разве я нетерпим?
ЛИНДА. Стоит тебе войти в дом - и вы начинаете грызться!
БИФ. Не знаю, как это получается. Я ведь хочу стать другим, я так стараюсь, мама, понимаешь?
ЛИНДА. Ты вернулся домой совсем?
БИФ. Не знаю. Вот осмотрюсь, погляжу:
ЛИНДА. Биф, нельзя же осматриваться весь век!
БИФ. Я не могу ни за что зацепиться, мама. Я не могу найти свою дорогу.
ЛИНДА. Но человек не птица. Он не может улетать и прилетать вместе с весной!
БИФ. Твои волосы: (Притрагивается к ее волосам.) Волосы у тебя стали совсем седые:
ЛИНДА. Господи, они стали седеть, когда ты был еще в школе! Я просто перестала их красить, вот и все.
БИФ. Покрась их опять, ладно? Я не хочу, чтобы мой дружочек старел. (Улыбается.)
ЛИНДА. Ты еще совсем ребенок! Тебе кажется, что ты можешь уехать на целые годы и за это время ничего не случится: Имей в виду, однажды ты постучишь в эту дверь, и тебе откроют чужие люди:
БИФ. Не надо так говорить! Тебе ведь нет еще и шестидесяти, мама.
ЛИНДА. А отцу?
БИФ (неловко). Ну да, я говорю и о нем тоже.
ХЭППИ. Он обожает отца.
ЛИНДА. Биф, дорогой, если ты не любишь его, значит, ты не любишь и меня.
БИФ. Я очень люблю тебя, мама.
ЛИНДА. Нет. Ты не можешь приезжать только ко мне. Потому что я люблю его. (С оттенком, только оттенком слез в голосе.) Он мне дороже всех на свете, и я не позволю, чтобы он чувствовал себя нежеланным, униженным, несчастным. Лучше решай сразу, как тебе быть. У тебя больше нет лазеек. Либо он тебе отец и ты его уважаешь, либо уходи и больше не возвращайся! Я знаю, с ним нелегко: Кто же это знает лучше меня? Но:
ВИЛЛИ (слева, со смехом). Эй, Биффо!
БИФ (поднимаясь, чтобы пойти к нему). Что с ним творится?
ХЭППИ его задерживает.
ЛИНДА. Не смей! Не смей к нему подходить!
БИФ. А ты его не оберегай! Он всегда тобой помыкал. Не уважал тебя ни на грош!
ХЭППИ. Он всегда ее уважал:
БИФ. Что ты в этом понимаешь?
ХЭППИ (сварливо). Только не вздумай называть его сумасшедшим!
БИФ. У него нет воли: Чарли никогда бы себе этого не позволил. В своем собственном доме: Выплевывать всю эту блевотину из души!
ХЭППИ. Чарли никогда не приходилось терпеть столько, сколько ему.
БИФ. Многим людям бывало куда хуже, чем Вилли Ломену. Уж ты мне поверь, я их видел.
ЛИНДА. А ты возьми Чарли себе в отцы. Что, не меняешь? Я не говорю, что твой отец такой уж необыкновенный человек. Вилли Ломен не нажил больших денег. О нем никогда не писали в газетах. У него не самый легкий на свете характер: Но он человек, и сейчас с ним творится что-то ужасное. К нему надо быть очень чутким. Нельзя, чтоб он так ушел в могилу: Словно старый, никому не нужный пес: Чуткости заслуживает этот человек, понимаешь? Ты назвал его сумасшедшим:
БИФ. Да я и не думал:
ЛИНДА. Нет, многие думают, что он потерял: рассудок. Не надо большого ума, чтобы понять, в чем тут дело. Он просто выбился из сил.
ХЭППИ. Верно!
ЛИНДА. Маленький человек может выбиться из сил так же, как и большой. В марте будет тридцать шесть лет, как он работает для своей фирмы. Он открыл для их товаров совсем новые рынки, а когда он постарел, они отняли у него жалованье.
ХЭППИ (с негодованием). Как? Я этого не знал.
ЛИНДА. Ты ведь не спрашивал, милый. Ты теперь получаешь карманные деньги не от отца - чего же тебе о нем беспокоиться?
ХЭППИ. Но я дал вам денег:
ЛИНДА. На рождество? Да, пятьдесят долларов. А провести горячую воду стоило девяносто семь пятьдесят. Вот уже пять недель, как он работает на одних комиссионных, словно начинающий, прямо с улицы!
БИФ. Ах, неблагодарные! Мерзавцы!
ЛИНДА. А чем они хуже его собственных детей? Когда он был молод, когда он приносил хозяину доходы, хозяин его ценил. А теперь прежние друзья, старые покупатели, - они так любили его и всегда старались сунуть ему заказ в трудную минуту, - все они умерли или ушли на покой. Прежде он легко мог обойти за день в Бостоне шесть-семь фирм. А теперь стоит ему вытащить чемоданы из машины и втащить их обратно, как он уже измучен. Вместо того чтобы ходить, он теперь разговаривает. Проехав тысячу километров, он вдруг видит, что никто его больше не знает, он ни от кого не слышит приветливого слова. А чего только не передумает человек, когда едет тысячу километров, не заработав ни цента! Поневоле начнешь разговаривать с самим собой! Ведь ему приходится каждую неделю ходить к Чарли, брать у него в долг пятьдесят долларов, и уверять меня, будто он их заработал. Долго так может продолжаться? Видите, почему я сижу и его дожидаюсь? И ты мне говоришь, что у этого человека нет воли? У него, кто ради вас проработал всю жизнь? Когда ему дадут за это медаль? И в чем его награда теперь, когда ему стукнуло шестьдесят три года? Он видит, что его сыновья, которых он любил больше жизни: Один из них просто потаскун:
