Том 2. Драмы - Виктор Гюго

Десяток стран, что страх внушают королям.

И этим хаосом я должен править сам!

Я спрашивал тебя: в чем тайна управленья,

С чего начать? И ты ответил мне: «С прощенья!»

Сарагоса

Терраса Арагонского дворца. В глубине балюстрада лестницы, теряющаяся в саду. Направо и налево двери, выходящие на террасу, которую в глубине сцены замыкает балюстрада с двумя рядами мавританских аркад; сквозь них видны дворцовый парк, фонтаны в тени деревьев, боскеты с блуждающими среди них фонариками, и в глубине — готические и арабские вышки освещенного дворца.

Ночь. Слышны отдаленные фанфары. Маски, домино, рассыпанные тут и там, поодиночке или группами проходят по террасе. На авансцене группа молодых вельмож, с масками в руках, смеется и громко разговаривает.

Дон Санчо де Суньига, граф де Монтерей; дон Матиас Сентурион, маркиз де Альмуньян; дон Рикардо де Рохас, граф де Касапальма; дон Франсиско де Сотомайор, граф де Велалькасар; дон Гарсия Суарес де Карбахаль, граф де Пеньяльвер.

О счастья светлый день! Да здравствует невеста!

Вся Сарагоса здесь. На улицах нет места.

При свете факелов нет свадьбы веселей,

Нет ночи сладостней, влюбленных нет милей!

Всё император наш!

Когда в ночном покое

Для хитростей любви с ним вместе шли мы двое,

Кто мог бы нам сказать, чем кончится игра?

Я был там.

Слушайте. Все рассказать пора.

Три сердца пылкие: король, бандит, придворный,

Одною женщиной плененные, упорно

Стремились к ней — и кто ж из них достиг побед?

Бандит!

Но странного, мне кажется, здесь нет.

И счастье и любовь, куда ни кинешь взоры, —

Взлет меченых костей. Выигрывают воры!

Достиг богатства я среди чужих услад.

Сначала граф и гранд, потом в дворце алькад.

Я даром времени не потерял, признаться.

Старались королю вы чаще попадаться —

Вот тайна.

Никому не уступал я прав.

И жили вы всегда за счет его забав.

А старый герцог где? Ступил на край могилы?

Маркиз, не смейтесь так! Он полон гордой силы.

Он донью Соль любил. Он шесть десятков лет

Был черен волосом — и стал за сутки сед.

Но в Сарагосе здесь его уж не видали?

Ужели гроб ему поставить в брачной зале?

А император наш?

Сегодня грустен он;

Ведь Лютер на него всегда наводит сон.

О Лютер! Вечно он предмет забот и скуки!

С тремя солдатами его бы взял я в руки!

И Сулейман его тревожит...

Сулейман!

Что Лютер, что Нептун, что царь подземных стран!

Зачем мне все они? Ведь женщины прекрасны,

Так весел маскарад, и я шучу всечасно.

Вся в этом суть.

Он прав. Я сам уже не тот.

Когда день празднества порою подойдет,

Чуть маску нацепил — и голова другая.

Вот странно!

Если б жил он, маски не снимая!

Не это ль комната супругов молодых?

Сейчас они пройдут.

И мы увидим их?

О да!

Я очень рад. Невеста так прекрасна!

А император добр. Эрнани — враг опасный,

И — с Золотым руном! С невестою! Прощен!

Будь император я, давно лежал бы он

На ложе из камней, она б — в шелках лежала.

О, если б мне его пронзить клинком кинжала!

Из грубой мишуры его создатель сшил;

Одеждою он граф, умом он альгвасил.

О чем вы?

Здесь, мой граф, не место ссоре жаркой.

Он мне читал сонет, написанный Петраркой.

Заметили ли вы, сеньоры, меж кустов,

Меж роз и юных дев, меж платьев всех цветов

Тот призрак в домино над балюстрадой сада,

Что траурным пятном стоит средь маскарада?

Да, черт возьми!

Кто он?

Когда я угадал,

То — дон Пранкасио, наш славный адмирал.

Нет!

Маски он не снял.

Он этого не хочет.

То — герцог Сома; он о славе лишь хлопочет

И жаждет взор привлечь.

О нет!

Кто б это был?

Под маской!.. Тише, он!

Черное домино медленно проходит по террасе в глубине сцены. Все оборачиваются и следят за ним глазами, чего оно, по-видимому, не замечает.

Когда жильцы могил

Выходят, вот их шаг...

Стой, маска!

Черное домино оборачивается. Гарсия отступает.

Между нами,

Сеньоры: у него в глазах сверкнуло пламя!

Коль дьявол он, я с ним поговорю.

Сквозь сад

Идешь из ада ты?

Нет, не из ада — в ад!

Все с ужасом следят за нею.

Могильной мрачностью слова его звучали.

Что страшно в час иной, смешно на карнавале.

Плохая шутка!

Что ж!