1901
МОЛИТВА[18]
Я затеплил свечу и молюсь горячей,
и Кому я молюсь, — я не знаю.
И увидит ли Он жар молитвы моей,
и услышит ли зов, — я не знаю.
Но я видел в младенчески-ясных очах
отблеск тайны святой и прекрасной.
И я видел чело молодое в лучах,
озаренное думой прекрасной.
И правдивое слово сказать я боюсь;
отчего я боюсь, — я не знаю.
Но затеплив свечу, горячей я молюсь
и о ком я молюсь, — я не знаю.
1902
ЧУДО[19]
Когда в полночь с башни монастыря
прольется в долины медленный и протяжный звон,
и месяц, поднявшись над лесом,
зальет своим матовым блеском
всю окрестность,
я выйду к тебе.
Я выйду осторожно, как ласковый ребенок,
и подойду к глубокому, спящему озеру.
Ты встанешь передо мной бескровная и белая как туман,[20]
откинешь назад свои мягкие, как водоросли, волосы
и, обвив мне шею гибкими и прозрачными руками,
сама холодная, как вода,
прижмешься ко мне с долгим любовным поцелуем.
Ты будешь молить меня о чуде.
И чудо свершится:
я отдам тебе огонь и плоть,
волью в твои жилы свою красную кровь,
и счастливая, как рыбка ты мелькнешь,
и уйдешь от меня в далекие, вечные страны.
Утром скажет барышня в церкви
про инока с белым лицом:
“Отчего он так бледен?”
А сама она — розовенькая, как заря
в своем белом платьице и белой шляпке.
1904
ЖЕНИХ[21]
Когда зардевшись и робея,
ты переступишь мой порог, —
победой жизни пламенея,
нас примет радостно чертог.
Но все уйдут, умолкнут речи,
один останусь я с тобой.
Я загашу поспешно свечи
перед стыдливой наготой.
Запечатлею поцелуем
очей смущенных синеву;
желаньем дерзостным волнуем,
одежды брачные сорву.
Я заключу тебя в объятья,
и, целомудренно-чиста,
для вечной святости зачатья
твоя смирится красота.
1902
ЭПИТАЛАМА[22]
Распустила я косы волнистые,
я цветами постель убрала,
приготовила масти душистые,
восковые светильни зажгла.
Он придет ко мне с чарами пышными,
он прекрасен как дуб и могуч,[23]
поцелуя дарами неслышными
так не жег меня солнечный луч!
Тени, тени уйдите смущенные,
я бесстыдна, смела и хмельна!
Прочь одежды пред ним благовонные!
Смелым тайна блаженства дана...
1903
В ИЗБЕ[24]
Солнце, солнце, глянь в оконце![25]
Мы в гробу среди избы.
Мы рядились, мы молились,
ждали ангельской трубы.
Говорили: ангел встанет,
вот я — здесь, она — во мне.
Солнце встанет, к нам заглянет.
Мы очнемся. Мы — во сне.
Ангел ангельски вострубит[26]
и пробудит ангел плоть.
Солнце плоть нам приголубит,
душу вдунет нам Господь.[27]
Что случится? Кто восстанет?
Солнце глянет: Тишина.
Ангел скажет, не обманет:
дух един и плоть одна.[28]
Было двое, стало трое,
будем трое мы одно.
Солнце, солнце золотое,
Глянь, родимое, в окно!
1904
В БОЖНИЦЕ[29]
Заливается смехом царица,[30]
сыплет кос ржано-кудрых руно.[31]
Вся в огнях голубая божница,
отражает их в пене вино.
“О мой царь!” — “Что, царица? я слышу!”
“Занимается в небе заря”.
“На царицу я золотом пышу.
Пей же кубок”... “До дна. За царя!”
Прозвенели два брошенных кубка,
разлился их серебряный звон.
“Что ты видишь, что слышишь, голубка?”
