Владислав Вишневский - Терпень-трава

Так всё же, есть ли она жизнь, после… жизни?!

Ну, всё, конец! Я – БЖР. Да, именно, безработный житель России. С сегодняшнего дня. Без работы, без будущего, без… Совсем свободный. А хлопнул дверью на работе потому, что… Точнее, меня выгнали. Ну, не выгнали, а предложили. Потому что мне пятьдесят пять уже. В общем, какая теперь разница, выгнали-предложили!

– Понимаешь, дядь Жень, – доверительным, успокаивающим тоном, каким родители обычно разговаривают с ребёнком, когда хотят его уложить раньше времени спать или когда зря наказали. – Наш шеф – только между нами! – конечно, козёл, но с ним спорить, как против ветра, сам понимаешь! Я честно тебе скажу, он давно на тебя зуб точил… – заглядывая в глаза, ей двадцать шесть, мне в два раза больше, говорила секретарша, водя сверху вниз наманикюренным пальчиком по моему галстуку. Она по совместительству ещё и кадровика, и, в общем, всё то, что нужно бывает шефу – мужику, то есть. Все это видели, все это знали, оправдывали её. Ну, что вы хотите, молодая ещё, да и фигурка ничего… Главное, разведена, на руках второклассница дочь, значит, вынуждена за работу держаться. Вот начальник и пользуется… Житейское дело. – Его злило, я знаю, – успокаивая меня, продолжала она мурлыкать. – Что ты такой… эээ… ну, мудрый что ли, опытный… эээ…в делах… Старше. Часто против его решений. Ну, вот он и злился, дурак. Да-да, дурак он, конечно, дурак! Но спорить с ним… Понимаешь? Приказ ведь уже подписан. Ты извини меня, ладно?.. По мне, так уж лучше бы он ушёл. Но, сам понимаешь… Ты не сердишься на меня, а дядь Жень? Евгений Палыч? Слышишь меня? – Татьяна кокетливо дёрнула за галстук. Это и вывело меня из оцепенения, ступора, скорее всего.

– Да, слышу… – копаясь в обидах, выдохнул я. – Нет, Таня, какие обиды?..

Вообще-то мне трудно было себя сдерживать. Мне бы сейчас снести с петель его дверь, перевернуть его стол с неработающим компьютером, так, для красоты и важности стоящего, вмазать ему – козлу! – прямым в челюсть, чтоб голова оторвалась, чтоб зубы выкрошились, и юшка на галстук… Генеральный директор! Да какой он директор! Сопляк он, а не директор! Молокосос! Но привычка держать себя в руках, успокаивающее поглаживание по галстуку, и, главное, тон голоса секретарши, снизили воинственность. Во всём теле разлилась тяжесть, в голове пустота, в ушах лёгкий звон, в душе болью вспыхивают тлеющие головёшки обиды. Всё! Приехали! На свалку выброшен. Не нужен! Я ему не нужен! Никому не нужен! Надо скорее идти отсюда… Идти… Куда идти? Неважно куда. Идти. Надо! Идти.

– Ладно, Таня, не переживай. Какие у меня к тебе обиды! Нет. Наоборот, сама знаешь! – Ещё и улыбнулся даже. Улыбка получилась кривой, кислой, лицо задубело, как маска. – Я пойду. За документами потом… если… Идёт?

– Конечно-конечно, дядь Женя, в любое время. Только позвоните, предварительно. Я всё приготовлю. А то, вообще, пусть лежат, я что-нибудь придумаю, чтоб стаж там шёл, и прочее. Да?

– Созвонимся. – Неопределённо пробурчал я, направляясь к двери.

В кабинет свой заходить не стал… Свой – чужой! Какой он свой! Чего там своего? Всё, что мне нужно всегда со мной – голова, что-то там в ней, я сам. Всё остальное – ерунда, мелочи.

Вышел из подъезда. Дверь за спиной грохнула металлом, щёлкнула щеколдой замка.

Всё, свободен.

Сво-боден…

И куда сейчас? Домой?

Стою на улице. Кривоколенный переулок называется. Действительно кривой, с удивлением замечаю, соответствует название перегибам человеческой жизни. Хотя, чего удивляться – всё из жизни, всё из практики, из обстоятельств. Такой же и город кривой, искривлённый, и страна такая. Эх, жизнь наша – жестянка! В сердцах сплюнул. Обычно я так не поступаю, но сегодня что-то изменилось. Пожалуй, даже не что-то, а многое в моей жизни, если не всё. И что теперь?.. Куда? Нет, только не домой. По крайней мере, не сразу. В пивбар? Тоже нет. Не хочу видеть пьяные рожи, никого не хочу сейчас видеть. Да и пить, напиваться, чтобы забыться, я не могу, не умею. Пробовал, как-то, не получилось, только хуже стало. Пойду просто так, куда-нибудь. Подышу, успокоюсь. Что-нибудь, может, и придумаю. Хотя, вряд ли!..

Вышел на Мясницкую, повернул в сторону Чистых прудов… Метро там…

Главное, глубоко дышать. Вспомнились уроки восстановления сомообладания. Медленно вдыхая через нос, медленно, ртом, выдыхая. Так легче привести себя в норму. И только не паниковать, только не раскисать. Ну а действительно, что, собственно, случилось? Ну, уволили… Ну, выгнали… Ну, освободили… Ну… Вот! Пожалуй, «освободили» – более позитивно. То, что нужно. Важно создать позитивный образ ситуации, и осмотреться. И в себе и вокруг. Нет, в себе ещё рано, там пока, знаю, дрожание листьев на осеннем ветру – мелкое тремоло страха, и холод, а вне-, вокруг, очень даже, пожалуй, ничего. Весна.

Да, весна. Только что, помнится, женский праздник прошёл. А уже тепло. Солнце светит. Воробьи летают… Молодые и красивые девушки разгуливают… зазывно расстегнув уже верхние пуговицы кофт… дымя сигаретами. Ф-фу! Нет, только не с сигаретами. Ходячая пепельница, пусть даже и такая вот, внешне прелестная, мне не приятна.

«Ну вот, уже лучше… Уже отвлёкся. Ну, лучше уже, лучше?» – поймав удачный момент, обрадовано вступило моё второе я.

Нет, не лучше, – мне это вечно бодрое «я», как выскочка, сегодня особенно противно. – Тебя только сейчас не хватало. Отстань! – и вновь возвращаюсь к тоскливой проблеме: Что же теперь делать? Куда идти?

«А никуда. – Вновь, беззаботно заявляет этот внутренний бодрячок. – Иди и всё. Иди и дыши… И не копайся в себе, не устраивай интеллигентское самобичевание с самурайским моральным харакири… Хуже только будет. Держись за позитив, за соломинку. В соломинке наше спасение… В нём спасение, в позитиве. И вообще, не ты первый, не ты последний. Мир же не обвалился от этого, не встал?.. Погляди!.. Не встал! Ну вот, и ты не стой… Не останавливайся, говорю. Иди-иди, двигай дальше. По сторонам смотри… Улыбайся. Да, улыбайся. А что? Будто у тебя день рождения сегодня. Да, как день варенья. О! Кстати, интересная идея про день рождения, заметил? Всё с ноля, всё с начала, всё с первых шагов…»

А вместо, ма-ма, – караул, да?

«Какой караул, окстись!.. Многие вообще не знают, как с обыденных рельсов соскочить, а у тебя, раз, и запросто… Уже в свободном полёте. Бери шпалы, тяни рельсы… Иди, куда хочешь, хоть на все триста шестьдесят пять градусов, пока молодой!»

Какой молодой! Издеваешься? За пятьдесят! Забыл?

«Молодой, молодой, не прибедняйся! Мы же с тобой знаем наши возможности, да? И дух ещё, и тело…»

Ну, тело-то, положим, не очень…

«А что, не очень? У кого оно сейчас – очень? Семьдесят пять процентов мужчков нездоровы, знаешь? А процент импотенции, каков? Ужас!»

Знаю, слыхал… И что из этого?

«А то! Мы-то, в смысле, о-го-го ещё! Так что, не обманывай себя, всё у тебя – у нас! – в порядке… И тёплой стенки нам не надо… Ну, не нужно же, не нужно, да, скажи? То-то… Сами кого хочешь запалим. Да и вообще, не ной, пожалуйста! Иди. Посмотри лучше на себя… Да не в витрину. Со стороны посмотри. Кто ты вообще, ну?»

И кто?

«Нормальный мужчина в расцвете… И не спорь, пожалуйста, я знаю, что говорю, – в расцвете лет. Почти метр восемьдесят…»

Метр семьдесят шесть!

«Ну, ты и зануда!.. Хорошо, пусть будет сто семьдесят шесть. Но если распрямишься, все сто восемьдесят точно будут… Сто восемьдесят – это раз. Плечи широкие…»

Нда, в общем.

«И не в общем, а – да. Вес где-то килограммов под девяносто у нас, так?»

Вроде так.

«Вот видишь! Уже хорошо для начала. А что мы в зеркале видим?»

В каком зеркале? Тут нет зеркал… Ты про витрины, что ли?

«Нет, я о другом… Утром, когда бреешься, ты что в зеркале видишь?»

А, утром! Себя, конечно.

«Ну вот. И что мы там видим, мне интересно?»

Небритое лицо, инеем подёрнутые волосы…

«Стоп, стоп! Не передёргивай. Утром не ты один, все мужики не бритые. А волосы на голове чуть-чуть только посеребрились… Чуть-чуть! Лови разницу. Это, дорогой мой, не одно и то же…»

Ладно, пусть так! Но морщины у глаз точно есть. Видишь? Усталые глаза…

«Хмм, а кто тебя, извините, заставляет так долго торчать перед компьютером! Не сиди за ним долго, и все дела!»

Не умничай «О! О!..»

Не, о-о, а извините, надо говорить. Щёки вот-вот начнут обвисать…

«Опять стоп! Тут можно бы и поспорить, но нет смысла. Пойдём от другого. Скажи, пожалуйста, зачем нам с тобой какие-то юношеские щёки, натянутая розовая кожа и детский взгляд. Мы же с тобой взрослые люди, да? Мудрые? А мудрость без красивой паутинки морщин, не мудрость, а одна имитация. Нашим возрастом нужно гордиться – заметь! – нести гордо, как флаг. Понял?»

Ну…

«Не ну… Давай дальше».

Нос вроде нормальный, курносый…

«Вот, ещё один позитив – задиристый нос. Задорный, значит. Дальше!»