Анатолий Гурский
Лики земного родства
© Анатолий Гурский, 2016
© Интернациональный Союз писателей, 2016
* * *
Рассчитанная на массового читателя очередная художественная книга почётного журналиста Казахстана и его известного многожанрового автора, члена Интернационального (Международного) и Российского Союзов писателей Анатолия Гурского привлекает, прежде всего, своей тематикой. Самой что ни на есть земной и человечной – о чаще всего скрытых от наших не всегда внимательных глаз взаимоотношениях людей с окружающим их природным миром. А тональность вошедших в сборник рассказов и стихов столь же разнообразна, как сама жизнь – от весёлого до грустного, от простого до невероятного, от комедийного до драматичного, от душевного до отторгающего… В каждой из выписанных автором ситуаций проявляются ум и характер не только наших сородичей, но и незаурядная поведенческая роль питомцев фауны и флоры. Они зачастую демонстрируют здесь такие невероятные качества, которые даже корректируют мысли и поступки людей, делают их более спокойными, вдумчивыми, добрыми.
Размещённые на отечественных и зарубежных литературных порталах произведения этого сборника получили уже несколько десятков читательских отзывов, а часть их также прошла апробацию в ряде известных журнальных изданий.
Это уже пятнадцатая книга журналиста и писателя, прошедшего многоступенчатый путь от литсотрудника районного радиовещания до вице-министра печати республики и руководителя её главной русскоязычной газеты «Казахстанская правда». Среди них – альбомная серия о партии Лидера нации РК (Астана-Стамбул, 2006–2012), повесть «Уставшая юность, прости» (Астана, 2004) и ставший лонг-листёром Международной лондонской премии роман «Рассветная улыбка заката» (Москва, 2014), другие произведения автора. Он удостоен «за вклад в области литературы» высокой награды ЮНЕСКО – Международной медали имени Адама Мицкевича. На счету автора более 3500 публикаций в центральных, республиканских и местных СМИ бывшего СССР.
Начало без конца
(вместо пролога)
– Ма… мам! Смот-ти-и, как небо по к-к-кышам домов стеляет! – выкатив от удивления глазёнки, прильнул к окну ещё не выговаривающий «р» мальчуган.
– Это так молния с грозой везут нам от боженьки воду. Она сейчас прольётся дождём, напоит всё живое на земле и опять уступит место солнышку, – улыбнулась мамаша и отвела сына в сторону. – Поэтому давай, малыш, не будем им мешать творить это чудо природы.
И тут же поймала себя на мысли, что так поэтично подумала о столь обычном для себя природном явлении впервые. И благодаря лишь свежему взгляду мальчишки. Ведь все уже пожившие люди настолько вписаны в окружающий мир, что многое происходящее в его лабиринтах часто кажется даже до скучности привычным. Так же как и смена времён года, суток, погодных условий, природно-климатических поясов, людских настроений.
Или хуже того. Как часто, вращаемые тем привычным колесом жизни, мы попросту замечаем её многие элементы только с их потерей. Когда в нашем дворе, например, увидим поваленные наземь дерево, столб или забор. Можем лишь с мимолётной жалостью либо брезгливостью чуть ли не отскочить в сторону от раздавленной кем-то кошки, раненого голубя, разорванной птички.
И уж тем более крайне редко и мало кто из нас задумывается о глубинном предназначении и значимости в жизни этих и всех других представителей фауны и флоры. Даже те, кто их разводит и холит в своих квартирах, на подворьях, дачах. Они ведь тоже не могут сказать, что всё это как бы земного притяженья голоса и «нам не жить друг без друга». А иные эту строку сейчас оценят как своего рода «совковый пафос»: мол, то ж ведь песня, да и ещё о любви.
Конечно, песня. Но не просто о любви двух сердец – к самой жизни, в которую так мудро и с ювелирной точностью вплетено всё живое на земле. И не стоит сейчас лишний раз доказывать превосходство на этой планете нашего человеческого присутствия. В то же время, если вдуматься, оно ведь немыслимо без тесного соприкосновения с другими многочисленными обитателями земли, воды и воздуха. Причём жанровость таких наших «соприкосновений» столь же разнообразна, как сама жизнь – от весёлого до грустного, от простого до невероятного, от комедийного до драматичного, от душевного до отторгающего.
А главное – в каждой из подобных житейских ситуаций проявляются ум и характер не только, как нам кажется, самого человека. Не меньше случаев незаурядной поведенческой роли и окружающего его природного мира. Он ведь тоже, как мне кажется, имеет свои правила общежития, границы ответственности и даже не зависящие от погодно-властных перемен моральные принципы. К тому же многие питомцы фауны и флоры обладают и особой, своего рода экстрасенсорной, чувствительностью. Поэтому очень часто демонстрируют такие невероятные качества, которые даже корректируют наши мысли и поступки, делают нас более спокойными, вдумчивыми, добрыми. А нередко и спасают человеческую жизнь.
Собственно, показу всего лишь ряда таких жизненных ситуаций и посвящены все мои последующие рассказы этого тематического сборника. Сборника, который подобно самой природе имеет своё начало, но без видимого даже автору логического конца…
Первую в своей жизни передислокацию этот ушастый хряк, прозванный за большой вклад в плодовитость свинушек Трудягой, воспринял с двояким чувством. С одной стороны – грустновато было покидать полюбившихся молоденьких хрюшек, которые благодаря его активности стали счастливыми матерями быстро растущего приплода. С другой же – ему, такому крепкому и буйному кабану, уже примелькались все эти с каждым месяцем стареющие мордашки подружек. Поэтому, когда подогнали к свинарнику грузовик с высокими бортами, ушастый Трудяга сопротивляться не стал.
Только оказавшись в машине, он с высоты её кузова впервые увидел повлажневшие глаза всего семейства и тоже едва не всплакнул. Но сразу вспомнил о своём мужском статусе, пару раз стыдливо хрюкнул и удалился в передний угол. Здесь и рассекаемый кабиной мчащейся машины встречный ветер лишь шаловливо щекотал его щетину, и не чувствовалось тряски даже на ухабистых отрезках дороги. В общем, эту в не ближний свет поездку Трудяга, владей он условно человеческим языком нового времени, мог бы смело назвать «потрясно-клёвой». Так что зря его оградили высокими бортами кузова – сбежать отсюда ему ни разу в дороге даже не помыслилось. Наоборот, столь комфортно лежа то на одном, то на другом боку, ушастый все больше проникался впервые пришедшей к нему хряковой гордостью. Это же именно ему, единственному в том свинокомплексе, выпала честь быть купленным для выправления демографической ситуации у дальних соседей.
С этими мыслями своего превосходства белошёрстый с чёрными пятнами Трудяга и прибыл к новому месту назначения. Особенно запомнились ему первые минуты встречи. Слегка взволнованный предстоящей для него неизвестностью и смущённый появившейся группой людей, он лишь растерянно хрюкнул разочек и с опущенной головой приблизился к краю кузова.
– Ишь какой ладный, сбитый каба-а-ан! – почти пропела, оценивая его заднюю часть, ближе остальных работниц стоящая к кузову свинарка и зачем-то перевела взгляд на толстого бригадира. – Видать, действительно Трудяга.
Почуяв такую высокую оценку от самих знатоков земли этой, на которую ушастый кнур не успел ещё ступить своими парнокопытными, он на мгновенье даже замер. Затем, словно жених перед калиткой давшей согласие невесты, горделиво вскинул голову и впервые посмотрел в глаза его встречающих.
– Да уж точняк порадуется такому сурпризу вся наша женская свиная половина, – уверенно ответствовал работнице фермы её кривоносый заведующий и весело ущипнул толстушку за бок.
Вслед за ним одобрительно задакали и зацокали другие свинари да просто пришедшие засвидетельствовать такое важное для этого села событие. На что уж совсем возгордившийся Трудяга отреагировал ещё важнее пущего. Шумно переступив по днищу кузова с одной передней ноги на другую, он троекратно хрюкнул так, словно теперь уже оповещал о своём появлении здесь всю деревню. На его такое раскатистое свиное приветствие откликнулись даже окраинные петухи и гусаки, каркнули испуганно взлетевшие с крыш свинофермы её завсегдатаи-вороны.
Важно спускаясь под этот разноголосый гвалт сельской живности по специальному для него дощатому трапу, тронутый приёмом ушастый подумал: «Правильно, господа деревенские, что не сомневаетесь в моих деловых способностях. ежели я успешно покрыл за год сотню с гаком маток на тамошнем свинокомплексе, то уж на здешней простой ферме…» И в этом раздумье, либо по причине своей безграмотности, он попросту пропустил мимо глаз нужную для себя вывеску. Приколоченная прямо над входными воротами, она гласила пришлому Трудяге, что он семенит сейчас на территорию не абы какой фермочки, а показательной свинофермы спиртзавода.
