– Даша, не становись коленками на землю, артроз заработаешь! – крикнул Григорий Кузмич.
– Ничего… земля теплая… почти горячая, – отозвалась внучка.
– Встань, я тебе сказал! – уже строго прикрикнул дед.
Даша нехотя поднялась, отряхивая налипшую на ноги землю, а затем вновь принялась за работу уже присев на корточки…
Большую часть жизни Григорий Кузмич имел дело с детьми, вернее с подростками, ведь он преподавал физику, предмет, который изучают в старших классах. Каких только подростков ему не приходилось видеть, и опережающих и отстающих от сверстников в своем физическом или умственном развитии, шустрых и медлительных, тупых зубрил и способных лентяев, тупых лентяев, изредка встречались и способные зубрилы. Он потаенно надеялся, что именно к такому редкому типу относится и его внучка. Много выводов сделал для себя старый учитель из своей большой педпрактики. И один из них: внешность девочек-подростков куда в большей степени зависит от уровня жизни в той семье, в которой она растет, чем внешность подростка-мальчика. В советские времена, когда в обществе в основном царила уравниловка и зарплата у основной массы рабочих и служащих была примерно одинакова… Так вот, тогда все зависело от госснабжения конкретного населенного пункта промышленными и продовольственными товарами. Ну, а так как, тогда в первую очередь снабжались столичные города Союза, союзных республик, во вторую областные, в третью районные, то до рабочих поселков очередь доходила если не в последнюю, то в предпоследнюю очередь. Таким образом, жители поселка, где Григорий Кузмич фактически прожил жизнь, снабжались очень плохо, за исключением, конечно, всевозможных начальников и торговых работников – обычная советская картина. Потому, для того чтобы хорошо питаться и одеваться, и хорошо кормить и одевать детей, жителям поселка в то советское время ничего не оставалось как в выходные дни набиваться с утра в электрички, ехать в Москву, и выстаивать там длиннущие очереди… Это конечно не улучшало общую ситуацию, ибо были лишь разовые акции. Таким образом, жили весьма неважно, но зато имело место некое подобие социальной справедливости – все жили одинаково бедно. И ученики в школе тоже были примерно одинаково одеты и все остальное… После крушения СССР и произошедшего социального расслоения, дети в школе уже не выглядели одинаково… особенно девочки. У кого родители имели деньги, они соответственно и кормили и одевали своих детей, покупали им всякие дорогостоящие модные вещицы и не только одежду, обувь, электронику и косметику, но и даже предметы роскоши в виде всевозможных ювелирных украшений. Но таковых насчитывалось относительно немного. Основная масса поселкового «пролетариата» вписаться в рыночную экономику не сумела, и их дети… Ну, мальчишки есть мальчишки, если он даже ходит этаким «Гаврошем» в рванье и разбитой обуви, это как-то не считалось постыдным, другое дело девочки. Особенно жалко выглядели ходящие в старых обносках дочери безработных и пьяниц, и взгляд их становился либо горестным, либо злым при виде очередных обнов и косметичесеких ухищрений своих одноклассниц-богатеек.
Григорий Кузмич сравнивал Дашу с самыми состоятельными ученицами из поселковой школы. И в этом плане ему не в чем было упрекнуть ни сына, ни невестку. Они не экономили ни на питании дочери, ни на ее одежде. У Даши имелось все, что могла иметь девочка ее возраста из семьи среднего достатка. Но средний московский достаток, это, конечно, далеко не среднепровинциальный, даже подмосковный. У нее все было: платья, туфли, кроссовки, босоножки, всевозможные джинсы, модное белье… и обязательно, кофточки-топ, сотовый телефон и ауди-плеер, – на которых буквально свихнулись все девчонки, да и не только девчонки. Григорий Кузмич в последние годы своей работы в школе нещадно боролся с этим поветрием. На его уроки никто не приходил ни с плеерами, ни с сотовыми телефонами. Впрочем, это было не так уж трудно, ибо поддерживалось большинством самих учеников, тех кому были не по карману эти изыски. Куда труднее оказалось бороться с топ-модой. Здесь уже почти все девчонки исхитрялись опускать юбки и брюки как можно ниже на бедра, а кофточки поднимать почти под грудь. Тем не менее, на его уроках девчонки даже в относительно теплые учебные месяцы, в мае и сентябре не смели ходить с голыми пупками. Но другие учителя, увы, давали слабину и единым фронтом с ним так и не выступили. С Дашей он тоже проводил соответствующую разъяснительную работу. Нет, он не был против новой топ-моды, тем более что девушки с красивыми животиками встречаются куда чаще, чем с красивыми ногами. Он отлично помнил как в шестидесятые, годы его молодости, возникла мода ни мини-юбки. Многим девушкам эта мода явно не шла, ведь недаром еще Пушкин писал: «…только вряд, найдете вы во всей России целой три пары стройных женских ног». Здесь гений, конечно, хватил лишку, в угоду рифме, но действительно красивые женские ноги, если и не редкость, то встречаются не так уж часто. А вот обладательниц привлекательных девичьих и женских животиков действительно куда больше, и при соответствующей «подаче»… Но Россия, страна холодная, с голыми поясницами, как во Флориде и в Калифорнии особо не разгуляешься. Как-то уже в конце сентября прошлого года Даша приехала к нему в довольно экзотическом виде: в джинсовых брюках и из того же материала топ-курточке, то есть и живот и вся поясница были обнажены, соблазнительно привлекая загорелым юным телом. Смотрелась внучка, если говорить по-тинейджерски просто обалденно-потрясно. Но на дворе стояла хоть и ранняя, но осень, температура не превышала 12-ти – 14-ти градусов.
– И тебе мать позволяет так ходить? – осуждающе спросил Григорий Кузмич.
– Дааа, – отмахнулась рукой Даша, – покричала да замолчала…
Битый час Григорий Кузмич объяснял внучке, что такое смолоду застудить почки, что это скажется на всей ее дальнейшей жизни. Приводил жуткие примеры, правда женщин пострадавших не от моды, а от колхозного сельхозтруда, когда доярки и скотницы из близлежащего колхоза застудились во время ударного перевыполнения плана, чтобы председатель орден получил и звание Героя соцтруда. В результате некоторые из тех молодых колхозниц остались бесплодными или так мучились по-женски, что от них даже уходили мужья. Удивительно, но этот его «колхозный», и казалось бы бесконечно далекий от понимания городской девочки-подростка пример оказал на Дашу просто ошеломляющее впечатление. Во всяком случае, куда большее, чем истерические упреки матери. Вот уже более полугода прошло с тех пор, а Григорий Кузмич теперь видел внучку в «топе» только в теплые дни.
Но сейчас было даже не тепло, а очень жарко и Даша экипировалась для работы в саду соответственно: светлая косынка, бюстгалтер от купальника и те же джинсовые почти в обтяг шорты. Глядя на внучку, Григорий Кузмич не мог не любоваться ею. Ее фигура, еще не женская, но уже и не девичья, как и полагается нормально развивающейся девушке в 15-ть лет. Григорий Кузмич проживший жизнь фактически в сельской местности имел возможность многократно убедиться, как уродуют женщину «в зародыше» чрезмерный физический труд в детстве и отрочестве. Такое случалось, когда родители с утра уходили на работу, а на послушную и безответную дочь наваливали домашние заботы. В таких случаях выигрывали не трудолюбивые и послушные, а лентяйки и неслухи. В последнее время в большинстве поселковых семей уже не держали ни скотину, ни даже птицу, многие покупали хорошие импортные пылесосы и стиральные машины… И все равно часто девочки росли внешне похожие на мальчишек, костистые, плечистые, узкобедрые. Причину этого Григорий Кузмич видел в проявлении многовековой наследственности – при крепостном праве на девочек слишком рано наваливали домашнюю работу, а в советское время в детстве вроде стало полегче, зато как подрастали, нагрузка увеличилась, помимо домашней работы навалили и производственную часто чисто мужскую работу. В результате такой «селекции» и выпестовался такой вот тип «я и баба и мужик». И теперь эти «бабы-мужики» уже сами производили себе подобных. Но, слава Богу, Даша уродилась не такой, она росла очень даже складной, уже сейчас видно, что и девушкой она будет видной, и женщиной, что надо. Бедра пока что не широкие, но не уже плеч, а со временем, конечно, будут шире. Главное, что плечи у нее не «прут» в стороны, и не прямые как у мальчишки, а аккуратные, округленькие. Грудь пока что первый номер, но опять же, какие ее годы, ноги стройные длинные, но коленки не острые, а тоже с приятным закруглением. Это говорит, что они тоже будут полнеть. При длинных ногах это не страшно, когда девушка здорова и входит в силу, у нее и должны в первую очередь полнеть грудь, бедра и ноги выше колен. Хоть отдельные особи мужского рода и именуют это презрительно бабьими ляжками, но как раньше, так и теперь, так и в будущем… мужики всегда в первую очередь засматриваются на округлые и сочные женские ноги «выше колен».
