– Алло, Глеб?
– Да, Светик. Как дела?
– Ничего. Спасибо. Ты что делаешь после шести?
– У меня спектакль до восьми. А что?
– До восьми? Хорошо. Давай встретимся в девять?
– Что-то срочное? Заезжай к нам…
– Нет, братик… – она впервые назвала его «братик», – дело важное. Давай в кафе на Тверской.
– Ну, раз такая тайна, – не понял подоплеки Глеб, – давай в кафе.
Отыграв спектакль, он направился на встречу с сестрой.
Удивление вызвал тот факт, что Света поджидала его вместе с мужем. Глеб присел за их столик и заказал чашку кофе.
– Ну, что стряслось? Зачем такая срочность?
Света начала без обиняков:
– Братик, а зачем ты скрыл, что получил такое наследство?
– А-а! Вон в чём дело, – начал понимать причину «важной» встречи Глеб. – Два вопроса: во-первых, откуда ты знаешь? И во-вторых, ты-то здесь при чём?
– Ко мне звонил адвокат. Он рассказал о наследстве и спросил, в каком мы с тобой родстве. А насчёт есть нам до этого дело или нет, скажу тебе прямо: самое непосредственное! Мы – семья! А в семье – всё поровну! Надо поделиться!
Тут в разговор вмешался муж сестры.
– Глеб, я думал, ты порядочный! А ты решил кинуть сеструху! Но адвокат нам сказал, что она имеет право на долю и, если потребуется, он нам поможет в суде.
– Ах! Вот даже как!
Негодованию Глеба не было предела.
– Для начала, родственнички, в завещании МОЕГО дяди указан прямой потомок. А ты, дорогая сестричка, дальняя родственница по моему отцу. И никакого отношения к МОЕЙ семье ты не имеешь. Это, во-первых. А во-вторых, можешь судиться сколько хочешь. Хрен ты чего отсудишь! Этот дом – наша с Настеной мечта!
– Ну ты, братик, не пыли! Чего горячишься? – пошла на попятную сестра. – Просто этот дом имеет цену. Надо его продать. Вы возьмёте большую сумму, а нам – меньшую.
– Вы не понимаете! Это не дом! Это – наша мечта! А мечты не продаются!
– Ну, тогда отдайте нам свою квартиру. Зачем вам два дома? Ты же видишь, как мы ютимся на съёмной.
– И, где мы с женой, по-твоему, должны жить? Вместо вас переехать на съемную?
– Вы переедите в Америку.
– Я служу в театре не в Америке, а в России. И на пенсию пока не собираюсь. Что-то не нравиться мне этот разговор. У вас есть своя квартира? Продайте её, и купите в столице.
– Всё! – резко привстал со своего места муж сестры, – Говорил я тебе, что разговора не получится! Москвичи – все на понтах! Зажрались в своей Москве! А как другие живут, их не волнует!
– Успокойся, Сережа! Это же мой брат. А ты, братик, подумай. Зачем создавать конфликт, когда его ещё нет?
– Я всё сказал! – отрезал Глеб. – Хотите воевать? Воюйте. Но знайте: после этого разговора, вы не получите ни копейки! Родственнички.
Заведённый и разбитый Глеб зашагал домой. Но неприятности на этом еще не закончились.
Войдя в прихожую, он услышал доносящиеся из комнаты тихие всхлипывания жены.
– Что случилось? Кто расстроил моего котёнка?
Услышав голос мужа, Настя выскочила в коридор и бросилась к нему на грудь.
– Чего они от нас хотят? Что им всем от нас нужно?
– Кто чего хочет, милая?
Настёна неудержимо разрыдалась.
– Брат приходил. Требовал доли наследства!
– И этот – туда же! – обречённо констатировал Глеб. – Давай, детка, успокойся и расскажи все обстоятельно.
Глеб по-отечески обнял и поцеловал жену в лобик, затем – в щёчку.
– Рассказывай.
Настя вытерла слёзы и заговорила.
– Утром я пошла к Нине, расспросить о выезде из страны. Ну, и как быть с оформлением наследства в Америке. Как раз в тот момент, когда мы с ней разговаривали, ко мне позвонил брат. Сказал, что зайдёт по очень важному делу. Я думала, ему снова деньги нужны. А ему, оказывается, нужен наш дом.
Жена вновь залилась слезами.
– Не плачь, детка! Мы ещё ничего не получили, а вороны уже слетелись! Он-то откуда о наследстве узнал?
– Ему адвокат сказал.
– Вот, мразь! – не удержался Глеб.
– Он сказал брату, что он имеет право на долю в наследстве.
– Щас я с этим разберусь! – гневно сказал Глеб и вытащил из портмоне оставленную адвокатом визитку.
– Поздно уже, – еще всхлипывая, заметила Настя.
– Ничего! Потерпит, – бросил Глеб, набирая номер телефона.
– Алло! Это Глеб.
– А! Здравствуйте, Глеб Иванович. Как ваши дела? Фотографии показали жене? Ей понравился дом?
– Да. Спасибо. Всё хорошо. Скажите, а что это за звонки к моей сестре и к брату моей жены?
– Они уже связались с вами? Видите ли, мы обязаны были предупредить наследников четвертой и пятой очереди о возможном вступлении в права наследования.
– А при чем здесь троюродные братья и сестры? В завещании об этом ни слова!
– Глеб Иванович, я лишь выполняю указание своего начальника, и с юридической стороны вопроса…
– Спасибо, что разъяснили мне юридическую сторону. Так кто же, наконец, наследник?
– Вы, разумеется.
– Спасибо. До свидания.
– До свидания, Глеб Иванович!
– Ну, вот всё и устроилось. А ты, детка, переживала. Никто у нас наш дом не отберет!
Глеб обнял супругу и, качая её, как маленького ребенка, мурлыкал на ушко колыбельную из своего далёкого детства.
Наконец Настёна полностью пришла в себя. Нежно поцеловала мужа, прошла на кухню, и через несколько минут пригласила его к ужину.
Когда с ужином было покончено, большая и малая стрелки кухонных часов, подравнявшись, встали на цифре двенадцать.
– Ох, поздно уже, – взглянув на часы, резюмировала Настя. – Пора спать. Иди в ванную, я пока расстелю постель.
Глеб сделал еще глоток кефира, поблагодарил жену и безропотно направился в ванную.
Мягкость подушки и теплота одеяла сделали процесс засыпания приятным и безмятежным.
Проснулся Глеб от толчка в плечо.
– Настя, ты что? – вскрикнул он, не раскрывая глаз.
– Я не Настя, а Антонина Михайловна! – громом прозвучал грубый женский голос. – Вам, больной, завтракать пора, а не эротические сны смотреть! Вставайте уже! Я вам кашу и чай на тумбочку поставила. Смотрите, не опрокиньте.
Глеб приоткрыл глаза. Ничего не изменилось в его сне. Всё та же палата, тот же улыбающийся сосед, та же санитарка.
– Проснулся? – приветливо обратился к нему сосед, когда санитарка вышла из палаты. – Вставай. Она уже второй раз приходит. Ну, ты и спать! А у нас новенький. Странный какой-то. Всё твердит, что его машина сбила. А на самом – ни синяка, ни царапины. Когда его привели, врач сказал, чтоб его не трогали. Сказал, что у него психологическая травма.
На освободившейся Мишкиной кровати, раскачиваясь, сидел мужчина средних лет и все повторял:
– Мне больно! Спасите меня! Меня сбила машина! Я не успел дойти…
– Действительно странный какой-то, – согласился Глеб. – А где наш молодой?
– А выписали его. Ты все проспал, – рассмеялся сосед.
Глеб напрягся, но тут же облегчённо выдохнул.
– Во сне можно. Во сне так бывает.
Сосед изумленно посмотрел на него.
– Ты что, еще не проснулся? Снова думаешь – ты во сне?
Глеб улыбнулся в ответ.
– Конечно, во сне. Вы все мне снитесь. А я, возможно – вам.
Сосед встал с койки, подошел к Глебу и так больно ущипнул за плечо, что тот ойкнул.
– Ну, что? Ты и сейчас думаешь, что спишь? – спросил сосед, готовясь к новому нападению.
Глеб не на шутку озадачился.
– Погоди-ка. Если это не сон, тогда сон – моя жена и моя жизнь дома? Ну, это – чушь какая-то.
Он схватил лежащий в тумбочке телефон и судорожно набрал номер жены.
– Алло! Это ты, котик? – зазвучал в трубке родной голос. – Почему не звонишь? Скучаешь по мне?
– Как я рад тебя слышать, родная! Ты не представляешь! Я и не полагал, что во сне буду говорить с тобой по телефону.
– В каком сне, дорогой? Я тебе сегодня приснилась? Расскажи.
– Нет. Ты сейчас мне снишься! Вернее, мне сниться, что я с тобой разговариваю…
– Если ты хотел меня обидеть, у тебя это получилось, милый! Как навеселишься – звони, – обиженно сказала жена, и родной голос сменили короткие гудки.
Озадаченный Глеб еще некоторое время сидел неподвижно с трубкой у уха, пытаясь собрать разбросанные звенья сознания воедино. Не добившись, хоть каких бы то ни было вразумительных доводов доказательства или опровержения реальности, или нереальности происходящего, положил на место телефон и принялся уплетать оставленный санитаркой завтрак.
Не успел он проглотить последнюю ложку остывшей каши, как в палату с обходом вошел врач с медсестрой.
– Ну, любезный Глеб Иванович, как вы себя чувствуете?
– Ужасно, доктор! У меня странные сны. И я уже запутался. Где сон, где не сон! Сон – когда я засыпаю, или сон здесь – когда просыпаюсь. Все настолько реально, что я…
– Голубчик, вы сами ответили на свой вопрос. Засыпая, вы видите сны, просыпаясь, не видите.
– Но и там, во сне, я также просыпаюсь. И тогда там – явь! И засыпаю также. А когда просыпаюсь – я в больнице. Сны отчетливые, явные! И имеют совершенно последовательную направленность.
