– Занято! Что, не видишь? – Рявкнула та.
– Я вижу два пустых стула, и мы их займем. Юль, садись. – Ира по-хозяйски убрала со стульев журналы, означавшие их неприкосновенность, и положила их на край стола, поставила чашечки с кофе, уселась у стенки и приглашающе похлопала по соседнему стулу. Юлька, стараясь не смотреть на Лялечку, села рядом с Ирой напротив Томуськи. Томуська окинула ее критическим взглядом и стала что-то шептать Ляле на ухо. Лялечка закатилась в приступе безудержного веселья.
– Ешь помедленнее, – в свою очередь прошептала Юльке Ира, и, одарив Лялю лучезарным взглядом, тоже засмеялась. Юлька подумала, что предупреждение ее было излишним. Она даже кусок не могла проглотить.
– Игорь! – Помахала Ляля вошедшему Князеву. С ним был молодой человек из курилки, Макс, кажется. Они что-то выбрали, Макс встал у кассы, а Игорь подошел к их столику.
– Кажется, ты обещала место занять.
– Да вот, видишь, – Ляля кивнула на сидящих напротив девушек. – Две нахалки заняли ваши места.
Ира широко улыбнулась. – Алевтина, ведь вы с Тамарой уже поели, вот и освободите места для коллег. Неудобно сидеть перед пустыми тарелками и не давать сесть другим. Лялечку от злости передернуло, а тут еще Томуся, по простоте душевной попыталась выяснить, кто здесь Алевтина
– Эта, что ли? – Пренебрежительно кивнула на Юльку.
– Ты поела? – Зашипела на нее Ляля, – тогда вставай! – Томуся изобразила удивление, но покорно встала и пошла за Лялей. Мужчины заняли их места.
– Я и не знал, что Ляля – Алевтина. – Удивился Игорь и стал расставлять по столу тарелки с едой. Ира вдруг резко обернулась и уронила ложечку. Макс вздрогнул и сейчас же полез под стол.
– Я сейчас принесу тебе другую, – засуетился он.
– Очень любезно с твоей стороны, – кокетливо сказала Ира, когда он положил перед ней чистую ложку, а сама скосила глаза на Игоря. Но тот невозмутимо ел и, кажется, ни на что не обращал внимания.
– Ира… – замялся Макс
– Да?
– Ты… тебе не надоело здесь кофе пить? Может, сбегаем завтра в соседний бар в обед?
– Я не против, – говоря это, смотрела на Игоря. Тот поднял голову от тарелки, но, встретившись с Ирой глазами, сразу же ее опустил. Ира шумно вздохнула и незаметно подмигнула Юльке.
– Игорь, ты не знаешь, почему Демин в последнее время такой мрачный ходит? И что это за тип расположился в кабинете Бакирова?
Юлька всей кожей почувствовала, как неприятен Игорю этот вопрос, она даже поежилась, но вопрос уже был задан.
– В кабинете Генерального расположился владелец нашей компании и друг Генерального Беляев Владимир Анатольевич. А Демин мрачный, – Игорь пожал плечами, – просто настроение плохое.
– Поня-ятно, – пропела Ира и тут же задала следующий вопрос
– А скажи, Игорек, с каких это пору нас устраивают корпоративные вечеринки?
– Распорядился Беляев, – коротко ответил Князев и уткнулся в тарелку.
– Ты придешь? – Обратилась Ира к Максу.
– Конечно, ведь явка обязательна.
– А ты? – Князев оторвался от отбивной и в упор смотрел на Иру, которая на секунду замерла и очень пристально посмотрела на него. Под ее взглядом он стушевался и, не дожидаясь ответа, сразу же забубнил что-то Максу про то, как выросли проценты на кредит. Ира разочарованно вздохнула и со стуком поставила чашку на стол.
Нет, он определенно сошел с ума. Зачем он спросил ее? Ему совершенно все равно, придет она или нет. Еще подумает, что он имеет на нее какие-то виды и будет на что-то надеяться. За все шесть лет, что он здесь работает, он ни одной девушке не давал надежды, хотя таких было немало. У него правило – на работе никаких интрижек. Уж как ему Лялечка глазки строит и обхаживает, он – ни-ни. Вообще ему давно нравится Ира. Она умная и красивая, уверенная в себе, у них сразу же сложились хорошие дружеские отношения и не надо, чтобы они перерастали во что-то там еще. Он знал, что и Ира к нему неравнодушна, но до сих пор сдерживал себя. И потом Макс так явно за ней ухаживал. Вот и сейчас на вопрос Игоря замешкался и ответил невпопад. Игорь усмехнулся и покосился на Иру. Та сидела с безмятежным видом.
– Юлек, пойдем покурим? – Та послушно кивнула в ответ.
– Игорь, я тоже, пожалуй, пойду, – Макс поспешно поднялся.
Игорь проводил их взглядом. Закурить, что ли? Нет, раз бросил, надо проявлять выдержку.
– Здесь свободно? – Две девушки с надеждой остановились у его столика и усиленно строили ему глазки.
– Приятного аппетита, – совсем не любезно сказал Игорь и вышел.
* * *
Беляев подошел к окну и задумался. Сегодня ему звонил адвокат. В Израиле пока никаких следов его бывшей пассии не обнаружили. Тогда он распорядился найти ее родственников. Правда о своих родителях она тогда не распространялась, он помнит, что она безумно боялась отца, а еще у нее был младший брат, кажется, Яша, ему тогда было лет двенадцать. Значит, сейчас тридцать четыре года. И еще, он вспомнил, что в училище ее все время путали с другой девушкой с созвучной фамилией. Он назвал адвокату другую фамилию, сказал, чтобы проверил и эту. Конечно, надо было начинать с родственников. Она могла выйти замуж, сменить фамилию и уехать в другую страну. В общем, свою любовь он почти забыл, не давала покоя мысль, что где-то есть у него наследник. Зазвонил телефон.
– Да, здравствуй, моя дорогая. Конечно, не забыл, приду обязательно. Извини, что не подошел, но ты же сама не хотела афишировать, что мы родственники. Честное слово – это же смешно. Да и должность можно подобрать поприличнее. Ну, как знаешь. С кем приду? Конечно, один. Да … пока никого. Постараюсь придти пораньше. Целую.
Звонила сестра, напомнила, что в субботу день рождения Володьки, его племянника, которого он обожал. Володька был похож на него больше, чем на своих родителей. Такие ж русые волосы, светлые глаза, волевой подбородок и такой же бабник, каким был он сам. Хотя, что значит был? Он и сейчас ходок. Просто стал более осторожнее в связях, более разборчивее, что ли. И, потом, сейчас с его деньгами любая женщина – его. С одной стороны – приятно, а с другой – противно. Потому, что за деньги готовы на все. То ли дело раньше … Вот, если бы была женщина, которая не догадывалась, что он богат, тогда другое дело, а так …
Тут еще от Марата досталось. Ну не совсем ему, но он принял на свой счет. Тендер отдали незнакомой фирме, уже сроки срываются. Демин кивает на Князева, мол, он поручился. Возможно и так. Но, скорее всего это Демин, ведь окончательное решение принимал он. Беляев даже руки потер от удовольствия, вспомнив, как Марат отчитывал своего зама. Тот только сопел и отдувался. Не понравился ему Демин, какой-то неискренний, подхалим. Владимир таких всегда терпеть не мог. А вот Князев, наоборот, произвел хорошее впечатление. Что же он так прокололся с этой фирмой? Хоть он и молодой человек, но выдержанный, неспособный принять скоропалительные решения. Если только откатные большие заплатили? Проверить бы надо. А может, наоборот, откатные получил кто-то другой, который подсунул эту фирму, как ее там… кажется «Дубрава». Так, наша служба безопасности занимается только охраной фирмы. Придется воспользоваться прошлыми связями. Кстати, с Маратом надо обговорить этот вопрос.
Люба сегодня встала рано специально, чтобы до работы подкоротить себе новые брюки. С брюками было покончено за полчаса и оставалось еще время. Она хотела уже убрать машинку, но вспомнила про Юлькину юбку. Заодно, надо бы и ее подшить, пока настроение есть. Она достала ключи от Юлькиной квартиры, закрыла свою дверь, перешла площадку. Хотела вставить ключ, но вдруг застыла – дверь была не заперта. Нет, это слишком! Юлька совсем башку потеряла! Хорошо, что она вспомнила про юбку, а то весь день квартира была бы открыта. Она вошла и совершенно спокойно направилась в большую комнату. Открыв шкаф, стала перебирать вещи.
– Да где ж она? – Бормотала себе под нос, и тут очень отчетливо услышала быстрые шаги и щелчок захлопнувшейся двери. Люба никогда не была трусихой, и сейчас, хоть и сердце заколотилось, она бросилась на лестницу. Но внизу уже громыхнула металлом входная дверь. Люба бросилась назад в квартиру, подбежала к окну. Какой-то мужчина в темной куртке и вязаной шапочке быстро завернул за угол. Две женщины неторопливо шли с колясками, переговариваясь на ходу и время от времени останавливаясь. Вон Ашот идет, видимо из магазина, полную сумку тащит, а больше никого не видно, только машины пытаются проехать бесконечную пробку. Значит, мужик в куртке – больше некому.
– Боже ж ты мой! Это ж что такое делается? Среди белого дня? – Люба разволновалась, бестолково металась по Юлькиной квартире. Потом резко остановилась. Надо посмотреть, не пропало ли чего. Она стала внимательно все разглядывать. В шкафу все цело. Белье так же аккуратно разложено по жидким стопочкам. Да, белья – то и нет совсем, так, несколько пар трусиков, да два застиранных лифчика. Одна полка занята вещами Майи Марковны, на другой полотенца и еще на одной постельное белье. Все было сложено, значит, сюда не успели залезть. А если бы заглянули, то поняли бы сразу, что брать здесь нечего. Беднота просто бросалась в глаза. Даже на телевизор никто бы не позарился, он был совсем старенький. Видеомагнитофона у них никогда не было. Только пианино. Она прошла в Юлькину комнату. Кровать, тумбочка, письменный стол и книжные полки. Ничего не тронуто. Хотя нет, в тумбочке плохо ящик закрыт. Там у них документы хранились. Люба выдвинула ящик. Вроде все на месте. Вон паспорт прямо сверху лежит раскрытый. Люба посмотрела на фотографию. До чего же ей эти очки не идут. И ведь сколько раз она предлагала деньги в долг, чтобы поменять оправу, но Майя Марковна принципиально в долг не брала, а Юлька как и мамаша, упрямая, как мул. На кухню заглянула просто так, для очистки совести, а затем вернулась в большую комнату. Стоп! Что здесь делает фотоальбом? Он лежал раскрытый на столе. Наверное, Юлька вчера смотрела. Люба вздохнула. Скучает девка, плохо ей одной, да еще такая неприспособленная. Странно все-таки, что у них никого из родных нет. Люба машинально листала страницы. А здесь была карточка Майи Марковны и маленькой Юльки. Остался светлый прямоугольник. Наверное, Юлька взяла показать своей новой подружке. Люба посмотрела на телефон. Может, в милицию позвонить? И что она скажет? Что пришла к соседке, а там жулик? А что пропало? В том-то и дело, что ничего. Тогда зачем вы нас беспокоите? Ой, время сколько! Пора на работу бежать. Она оглядела еще раз квартиру, раздумывая, говорить Юльке, что к ней залезли или не стоит. Перепугается еще, спать не сможет, и так после смерти матери она боялась спать одна. Нет, не будет она ей ничего говорить, а вот замки поменять придется. Она убрала альбом на место, вышла из квартиры и стала закрывать дверь. Верхний замок закрылся как всегда, а вот нижний был сломан. Видимо, Юлька закрыла только на нижний, поэтому его и сломали. Как же быть? Люба вспомнила, что у нее где-то лежал совершенно новый замок. Она покупала для себя, а папка, оказывается, уже врезал другой. Только как быть со слесарем? Она поднялась этажом выше и позвонила. Здесь, как раз над Любой, жила тетя Маруся Катафалк. Прозвище это она получила потому, что похоронила четверых мужей. Почему-то мужиков не настораживал тот факт, что их предшественники мрут, как мухи. Последний продержался дольше всех, он прожил с ней целых восемь лет. Тетя Маруся хоронила их как положено с причитаниями: «И на кого ж ты меня покинул, сиротинушку?» С отпеваниями в церкви и обязательными прощаниями возле дома. После похорон она пребывала в трауре, то есть, носила темное платье и черный гипюровый шарф на голове. Через три месяца траур сменялся на наряд веселой расцветочки, а еще через три месяца тетю Марусю провожал до дома очередной кавалер. Нельзя сказать, что она была красавица, но женщина видная и большая любительница посмеяться. Работала она в соседнем доме в ателье портнихой. Где уж она женихов находила в женском коллективе, непонятно. Над этим задумывался весь подъезд. Люба знала, что тетя Маруся дома, так как слышала у себя на кухне, что у той работает телевизор.
