Это чайник мы покупали вдвоем по дороге в институт. Веруня только что вышла замуж, и это была ее первая покупка в «семью».
Мы долго бродили в посудной секции и, видно, так надоели продавщицам, что одна из них принесла из подсобки этот чайник.
– Это и «битого» сервиза, – сказала она, – Английский. Продаем по отдельности то, что осталось цело. Берете?
– Сколько? – спросила Веруня.
– Рупь девяносто пробивайте. Касса в обувном отделе…
Продавщица протянула Веруне кулек грязно-серой оберточной бумаги.
– Веруня, дай я понесу, – предложила я, – ты ведь все равно разобьешь.
– Нет, – Веруня прижала к себе чайник, как ребенок прижимает игрушку, чтоб никто не отнял.
Я хорошо знала Веруню. У нее постоянно ломались каблуки, рвались цепочки и терялись кошельки в несметном количестве. Это была не безалаберность. Это была милая девичья рассеянность, которая украшала Веруню, заставляя ее вскидывать удивленно свои красивые бровки. Еще бы! Как здорово сломать каблук, зная, что кавалер понесет тебя на руках. Или подарит новую цепочку с кулончиком, взамен утерянной.
Итак, чайник был уложен на дно болоньевой сумки с конспектами, и мы вышли из магазина. До начала лекций оставалось еще часа полтора, и мы шли, не торопясь, и «продавали глаза», останавливаясь у каждой заинтересовавшей нас витрины.
В этот день ректору вздумалось выставить вахтера у входа в институт, чтоб проверял студенческие билеты. Я предъявила свой, лежавший у меня в кармане, и прошла в вестибюль. Какое-то разноцветное объявление привлекло мой взгляд, и я подошла поближе, чтобы прочитать его.
В это время за моей спиной раздался характерный звук разбившейся посуды. Я поняв в чем дело, я обернулась, едва сдерживая улыбку, чтобы не обидеть подругу.
В дверях института Веруня собирала то, что лишь минуту назад было изящным чайником из английского сервиза.
* * *
…Я выключила душ. Сделала из полотенца тюрбан и вышла из ванной. В этот момент зазвонил домофон. Сняв трубку, я услышала голос водителя, который приезжает за моим мужем по утрам: «Ирина Сергеевна, докладываю, машина у подъезда. Товарищ генерал может спускаться».
– Серебряков, вольно! – сказала я и повесила трубку, – Витюша, машина у подъезда.
Муж вышел из спальни: «Мы идем сегодня вечером за подарком Веруне? Ты уже решила, что покупать будем?»
– Решила, решила. Поторопись, а то в пробку у Кунцевской попадете.
Дверь за мужем захлопнулась, а я, по своей привычке, поспешила к окну. Присев на широкий подоконник я стала смотреть, как муж выходит к машине. Это был наш ежедневный ритуал. Он подходил к машине, брался за ручку дверцы и оглядывался на наши окна. А я, как всегда, посылала ему воздушный поцелуй.
Вот и сейчас, сдув поцелуй с ладони, я помахала ему рукой.
А он, как и много лет назад, засмущался и порозовел, оттенив румянцем поседевшие виски…
* * *
P.S. А вечером мы купили чайник. С двумя маками на боку. Я присмотрела его в отделе дизайнерских подарков.
Вот только пчелки не было на боку. Улетела...
Мой сын, знающий наизусть историю про чайник, сказал с юношеским максимализмом: «Наркоманы так долго не живут…»
10 сентября 2006 г.
САЙТ «ОДНОКЛАССНИКИ» Рассказ
Перед обедом в среду в отдел ворвалась секретарша Людочка, – Пташкина! – она сделала ВОТ такие глаза, – на ковер, к главному! Быстро!
Я, стараясь проглотить ненавистный комок в горле, вошла в кабинет к главреду.
– Добрый день…
Не дождавшись ответа, опять обнаружила в горле ненавистный комок.
– Ну, Пташкина, все порхаем? Через две недели должен быть готов макет журнала. Тебе осталось 10 дней испытательного срока. Либо ты остаешься в редакции, либо…Короче, где рассказ? – сердито спросил главный редактор.
Рассказа не было, не было даже темы для рассказа. Я чувствовала себя школьницей на ковре в кабинете директора школы, во всяком случае, точно также чертила мыском своих туфель узоры на ковре, на котором стоял редакторский стол. Узор состоял из цветов, кружочков и квадратиков, и пару раз я покачнулась, чуть потеряв равновесие. Эти туфли я купила с первой получки. Да, платили здесь хорошо, даже без учета гонорара.
– Вы меня слушаете? – спросил главный редактор, в голосе которого появились грозные нотки, – Вы, думаете, если Вы племянница, – он показал пальцем в потолок, то на Вас не распространяются общие для всех условия при приеме работу – три месяца испытательного срока? Или Вы забыли, куда вы пришли работать, мы же один из самых популярных глянцевых журналов. Его читают даже там, – и он опять показал пальцем в потолок. Вы гордиться должны, что попали в такое издание. День всех влюбленных на носу, я уже обложку утвердил.
Я посмотрела на нос редактора. Дня влюбленных там не было.
– Через неделю либо у меня рассказ на столе, либо… Сейчас вы свободны, да хорошенько подумайте о нашем разговоре, иначе Вам и там не помогут, – и он третий раз ткнул пальцем в потолок.
Выходя из кабинета, я тайком взглянула на то место на потолке, куда указывал главредовский палец. Мне показалось, что там должна была остаться дырка…Странно, потолок был цел.
* * *
На обед мы пошли вместе с Сашкой Жарковым. Сашка Жарков – самое гламурное существо в нашей редакции, у мужчин это называется метросексуал. Годков ему – тридцать два. Он всегда выглядит на все 100000$, за что его не раз причисляли к геям, и он ходил, по его словам, чистить кому-то физиономию. У него все в порядке – лицо, прическа, сияющие ботинки, костюм с рубахой и автомобиль. Он заведует отделом косметики и SPA. А пахнет от него…Словно сидишь на берегу океана. И, по-моему, он неравнодушен ко мне. Или я опять себе что-то напридумывала. Порхаю…Птаха я.
Напротив нашей редакции, что на Патриарших прудах, чудная кондитерская во французском стиле. Мы заказали кофе-гляссе, а я, не удержалась, добавила еще и три эклера.
– Мадмуазель, стресс заедаешь? – сказал мне Сашка, – хочу заметить, что очень скоро вот это все качество, – он кивнул на эклеры, – незаметно перерастет в количество, – он обхватил свою талию, намекая на мою, пока еще осиную, перехваченную золотистым плетеным ремешком.
– Смейся, паяц, – пропела я, – но темы у меня нет. Хоть иди копаться на городскую свалку.
– А что, пикантно. Правда, с душком. Твои сапоги этого не переживут, – усмехнулся Сашка, – слушай, напиши про сайт «Одноклассники», приври маленько, юморком разбавь и закончи встречей на Воробьевых горах в День влюбленных. Дарю идею. Мне-то что, в этот раз у меня – SANS SOUCIS.
– Насмешил, – ехидно сказала я, – сейчас только ленивый не пишет об этих «Одноклассниках».
Я покривила душой, потому что сама частенько зависала на этом сайте.
Мы расплатились и вышли на пахнущую весной улицу.
– Ты в редакцию? – спросил Сашка.
– Не-а, – я показала ему высоту шпильки своих красных лаковых сапог, – пойду, темку на свалке поиШШу.
– Из тебя выйдет хороший журналист, – Сашка погладил меня по голове, как ребенка.
– С чего ты взял?
– С чувством юмора у тебя все в порядке, – и он поцеловал меня в нос, уже успевший нахватать первых конопушек…
* * *
Под утро мне приснился такой сладкий сон: и рассказ я написала, и гонорар хороший….Так ведь нет! Что-то стало противно звенеть! Я не могла понять телефон это или будильник, не хотела выползать из окутывавшего меня уютного сна. Если бы мама была дома, она-то уж давно спихнула бы меня с кровати. Вот не понимаю, откуда у нее эти замашки, ведь военных у нас в родне нет.
Но маман влетает в мою спальню и гаркает голосом фельдфебеля, который накануне изрядно принял на грудь: «Ро-та-а! Подъем!»
Я села на кровати и взяла звонящий мобильник.
– Але…
– Пташкина.., дрыхнешь?! – это была моя школьная подруга Лелька, – уж одиннадцать часов.
– А че?
– Че, че… Петька твой Звонарев на сайте объявился.
– Какой Петька?
– Эх, – коротка девичья память. Любовь твоя школьная до поросячьего визга. Ноутбук свой врубай! Сама все увидишь, – Лелька бросила трубку.
Я включила свою Мурочку. Это я комп так зову. Маман не разрешает никакой живности в доме иметь, приходится выкручиваться.
Быстро найдя Петьку, я написала ему коротко: «Это я, твоя Птаха» и добавила номер мобильника.
* * *
Потом пошла в душ.
Знаю, знаю, что я жертва рекламы, но, как только рекламируют новый гель, я тут же его покупаю. Этот пах нежно-нежно арбузиком, напоминая мне лето. Завернувшись в махровую простыню и плеснув себе на донышко стакана мартини с апельсиновым соком, я уселась перед зеркалом с феном. Я укладывала волосы и прикидывала, позвонит ли мне Звонарь, если вообще позвонит. И если да, то когда?
Мобильник зазвонил так неожиданно, что я выронила фен из рук.
– Да, я слушаю…
– Пташечка моя… – это был Петька, – сколько ж мы не виделись… Ласточка моя! Ты сегодня занята?
Такого я, признаться, не ожидала.
