Мы поднялись в номер. Он оказался вполне приличным. Петер поблагодарил меня за удачный выбор. На мгновение мне захотелось обвить руками его шею, но я сдержалась. А Петер тоже не стал на меня кидаться. Вместо этого он достал из чемодана внушительных размеров пакет, который занимал его бо́льшую часть.
– Я не знал, что тебе привезти. Поэтому извини, если не угадал.
– Это все мне?
– Скромный подарок из Тироля.
Я открыла пакет и увидела парфюм «Calvin Klein» и набор шоколадных конфет с надписью «Hand made».
– Это ручная работа, – объяснил Петер. – Сделано недалеко от места, где я живу.
– Ух ты!.. – протянула я. – Спасибо.
– А, еще вот это. Чуть не забыл, – Петер протянул мне коробку с МР3-плеером. – Купил в аэропорту.
– Это тоже мне?
– Ну а кому же? Конечно.
– Спасибо!
Этот подарок был как нельзя более кстати. Мой плеер приказал долго жить буквально на днях.
– Я даже не знаю… Это так… много… всего…
– Ой, да ладно, – сказал Петер. – Это так, мелочь.
– Ну прямо-таки!
– Самые главные вещи в жизни не купишь. Они здесь, – и он приложил руку к сердцу.
Получилось это так искренне!
– Спасибо!
Мне снова захотелось броситься ему на шею, и снова я удержалась. Что-то меня смущало. Я не хотела начинать физический контакт, который мог перерасти в нечто большее, прямо сейчас.
Петер переступил с ноги на ногу. У него вроде была та же дилемма.
– Хочешь пойти погулять по городу? – спросила я.
– Да. Сейчас, только вот душ приму.
– Я подожду на ресепшене, – сказала я.
– О’кей.
– Можно тут подарки пока оставить?
– Конечно, ты ведь вернешься?
– Ну… да.
Я поспешила из номера. У меня были какие-то противоречивые чувства. Мне хотелось остаться с Петером, но что-то не пускало меня. Что-то подсказывало – надо ждать.
Петер спустился очень быстро. Не прошло и десяти минут, как он уже в новой одежде – футболке и джинсах, которые делали его значительно моложе, – появился на лестнице. Походка – королевская. Завидев его, ресепшионист учтиво заулыбался.
– Пойдем, – Петер кивнул мне и, не меняя траектории, направился прямо к выходу.
Я поспешила за ним.
Мы вышли на улицу и поймали машину. Она доставила нас прямо на Крещатик. Уж если и начинать знакомство с городом, то лучшего места не придумаешь!
Денек выдался на редкость прелестный, и мы совершили очень приятную прогулку по центральной улице города. Затем отправились на Андреевский спуск и поглядели на изделия народных умельцев. Петер все порывался купить мне какую-нибудь вещь, но я отказывалась, поскольку и так чувствовала себя заваленной подарками. Тогда он купил мне милую набивную белочку и сказал, что это я. Себе же он приобрел старинную флягу и шапку танкиста.
После этого мы обосновались в милой кафешке с видом на город. До нее пришлось карабкаться по лестнице, и это тоже стало для нас своеобразным приключением.
Я выпила коктейль, а Петер взял пиво. Затем мы заказали по салату и блины с икрой.
В кафе было несколько иностранцев, и я обратила внимание, насколько все-таки по-особенному держался Петер. Мой кавалер излучал невозмутимое спокойствие, тогда как американец за соседним столиком сучил ручонками, а другой дядька неизвестной национальности то и дело чесал уши и локти.
Мы много болтали обо всем на свете. А потом взяли кальян, и Петер стал его неспешно покуривать, упершись левой рукой в колено, – ни дать ни взять император после трапезы.
К черту фотографии! Человек напротив меня был другим, новым, совершенно не таким, как я себе его представляла, но эта версия ничуть не уступала первоначальной. Пожалуй, она была даже лучше. Эта горделивая осанка и уверенный вид не могли не покорить меня. Они с успехом компенсировали и невысокий рост, и все до единой морщинки. Все складывалось отлично.
Пока…
– Так, значит, у тебя нет детей? – спросила я скорее для проформы.
Конечно, не было! Иначе он бы мне об этом сказал во время переписки.
– Почему, есть, – невозмутимо ответил Петер.
Я почувствовала, как улыбка медленно сползает с моего лица. Только неимоверным усилием мне удалось сохранить ее вялые остатки. Иначе бы Петер понял, как я расстроена.
Не может быть! Только не это! Все изменилось в один миг. Из идеального свободного мужчины он превратился в отца с обязательствами…
Почему, ну почему он не сказал мне этого раньше?.. Разве нельзя было подготовить меня, когда я спросила его о семье? Ведь дети – это важно. Гораздо важнее, чем истории о весе его сестры и о спортивных победах брата.
Настроение от нашей встречи постоянно менялось – мое сердце то взмывало ввысь, то обрывалось. Вот и теперь оно сжалось от грусти.
– Да?.. Ты не говорил о детях… – сказала я, стараясь выглядеть как можно более невозмутимой.
– Ты не спрашивала.
Я не стала убеждать его в обратном и напоминать о самых первых письмах.
– Сколько?
– Двое.
– Мальчики?
– Девочки.
Еще хуже! С парнями хотя бы легче найти общий язык!
– Сколько лет?
– Восемнадцать и двадцать один.
Вообще катастрофа! Они были еще и взрослыми, причем возраст их был сопоставим с моим. Это значило, что между нами могут возникнуть проблемы – если вдруг они начнут ревновать отца за то, что его потянуло на молоденьких. Понятно, что в мачехи я не годилась. Но можно ли было с ними подружиться?
– Ясно… – мне хотелось заплакать.
– А у тебя?
– Что?
– Есть дети? – спросил Петер таким будничным голосом, будто интересовался, хочу ли я еще коктейль.
– Нет, конечно. Если бы были, я бы тебе сразу сказала.
– О’кей. Будешь? – и он протянул мне трубку от кальяна.
– Спасибо, – пришлось взять ее и быстро засунуть в рот, чтобы Петер не заметил, как дрожат мои губы.
Я была очень расстроена. Самое обидное, что относиться к самому Петеру иначе я не стала. Для меня уже не было пути назад. Но все вышло так нечестно! Если бы он сказал заранее, я бы, может, имела возможность подумать. А теперь приходилось принимать эту информацию как факт. С детьми или без – я любила его и хотела быть с ним.
Я очень постаралась как-то выровнять свое настроение – или хотя бы сделать вид, что все в порядке. На десять минут разговор сдулся, но я в конце концов сумела взять себя в руки. Петер улыбался и смотрел на меня так, что я вскоре совсем растаяла. «Что ж, будем решать проблемы по мере их поступления», – подумала я. Прямо сейчас дети были далеко, и думать о них, по большому счету, не имело никакого смысла.
После кафе мы отправились бродить по Подолу. Вообще-то мне хотелось повести Петера в Музей Булгакова, но я не была уверена, понравится ли ему. Все-таки самое важное значение имело именно наше общение. А культурные мероприятия можно было отложить.
Петер вскоре заболтал меня, и я заметно повеселела. В самом деле, стоило так переживать из-за детей! Их наличие уже не казалось мне такой уж и проблемой!
– А машины ты какие любишь? – спросил Петер.
– Ой, разные. Вообще жаль, что у меня нет прав.
– Ничего, мы этим займемся, – подмигнул мне он. – А если бы у тебя была возможность выбирать, ты бы какую хотела?
– Ну… – была у меня одна любимая модель. – Мне нравится «Honda».
Петер остановился и внимательно на меня посмотрел.
– «Civic», – сказал он, как бы даже и не спрашивая, а скорее уточняя.
– Да, – медленно произнесла я, чувствуя себя так, словно он в этот самый момент читает мои мысли. – Черная.
– Это моя машина, – всматриваясь в мое лицо, сказал он.
Я обалдела. Это было невероятно! Мы никогда раньше не обсуждали эту тему и узнать предпочтения друг друга по части машин ну никак не могли.
Хотя… На самом деле именно так все и должно было быть. Так, и никак иначе. Мы ведь любили одно и то же, мы подходили друг другу во всем – а значит, и в машинах наши вкусы должны были совпадать.
– Знаешь, я так и подумала, что это твоя машина, – сказала я.
– Мария, по-моему, между нами происходит что-то невероятное, – и Петер притянул меня к себе.
А затем мы впервые поцеловались.
У него были сухие, какие-то необычно твердые губы, но мне очень понравилось. Поцелуй длился достаточно долго, и я, не отрываясь от Петера, негромко промурлыкала:
– А ничего, что здесь люди?
Он на миг остановился и посмотрел на меня с ухмылкой.
– Мне до них нет никакого дела. Я привык делать то, что хочу, а недовольные всегда найдутся.
– Да, ты прав, – и я снова прильнула к нему.
Так мы целовались, а потом снова гуляли, а потом был итальянский ресторан. И, хоть он обычно не испытывал недостатка в клиентах, сегодня нам повезло, и мы оказались практически одни – не считая пары, которая подошла чуть позже.
– О, да в Киеве ресторанное дело процветает! – хихикнул Петер, когда увидел эту непривычную пустоту.
В ресторане мы засиделись допоздна. Пили вино, ели прошутто и пасту с морепродуктами, причем Петер сам все выбирал. Объективно я уступала ему в кулинарных познаниях и поэтому молча согласилась со всем, что он заказал. Было приятно, когда мужчина взял все в свои руки.
